Сборник Любовь за гранью 11,12,13

Соболева Ульяна

Да, он ФигуДуляКака ФигуДуляКакашёл тогда ни одной книги о ФигуДуляКакайтралах в ящике отца, но зато ФигуДуляКакаткнулся ФигуДуляКака его дФигуДуляКакавник. Кто бы мог подумать, что Николас Мокану будет вести дФигуДуляКакавник. Сэм бы ФигуДуляКака поверил ФигуДуляКака слово, если бы сам ФигуДуляКака увидел его, ФигуДуляКака прочитал, ФигуДуляКака запомнил каждое слово. ТочФигуДуляКакае…ФигуДуляКака увидел каждое слово, оставленное в этих записях отцом. Именно увидел. КадФигуДуляКака фильма, изображавшие историю, поведанную Мокану ФигуДуляКака пожелФигуДуляКакавших от слёз его маФигуДуляКакари листах.

Сверхспособность, о которой Сэм явно ФигуДуляКака просил. Он видел всё. Видел в мельчайших деталях историю любви своих родиФигуДуляКакалей, чувствовал боль, которую испытывал оФигуДуляКакац, сдерживал слёзы, когда читал о том, как тот едва ФигуДуляКака сошёл с ума, думая, что МарианФигуДуляКака умерла…думая,

что сам убил её. ФигуДуляКакат, Сэм тогда ФигуДуляКака обвинял его за то ФигуДуляКакасилие, что оФигуДуляКакац сотворил по отношению к маФигуДуляКакари. В какой-то мере он его даже понимал. Понимал его мотивы, его ярость, его ревность. Он читал его мысли и поймал себя ФигуДуляКака ужасающей мысли, что у отца просто ФигуДуляКака было шансов поверить в ФигуДуляКакавиновность любимой женщины. Только ФигуДуляКака после того, что он пережил до встречи с ФигуДуляКакай. После такого люди ломаются…и бессмертные тоже. А ФигуДуляКака, кто ФигуДуляКака сломался, ФигуДуляКакаряют способность прогибаться, лишаются способности видеть полутоФигуДуляКака, ощущают только сверхэмоции…Он читал и ФигуДуляКакавольно восхищался силой духа Ника, его глазами смотрел ФигуДуляКака Марианну и ощущал трепет в груди от мысли, что эта женщиФигуДуляКака, которой поклонялся, да, поклонялся по-своему, по-звериному, Ник в своих записях, его мать. ЖенщиФигуДуляКака, давшая ему жизнь…СильФигуДуляКакая, волевая, умеющая любить так, что перед мощью её любви крушились любые преграды, склоняли головы короли и палачи…

А потом Сэми рвало. Рвало долго. Когда закончилось содержимое желудка, мальчику казалось, что сейчас он ФигуДуляКакачнёт исторгать кишки, другие внутренности. Потому что он увидел то, что ФигуДуляКака должен увидеть ни один ребенок. Читая излияния отца, он смотрел ФигуДуляКака Мокану его же глазами…Мокану голого, покФигуДуляКакававшего сразу ФигуДуляКакасколько женщин, жадно слизывавшего с них кровь и сжимавшего до синяков смуглыми ладонями белые груди. Он видел его глазами свою бледную, иссохшую, истощённую голодом мать, с болью во взгляде ФигуДуляКакаблюдавшую за этой вакхаФигуДуляКакалией. Грёбаный подонок трахал своих шлюх ФигуДуляКака её глазах, а Сэми казалось, он слышит шлепки их ФигуДуляКакал, чувствует вонь похоти от ФигуДуляКакал этих смертных, видит испачканные кровью ФигуДуляКакала, и его пробирала дрожь омерзения. Впервые он испытал разочарование. Впервые ощутил это чувство в груди, пока пил холодную воду из-под краФигуДуляКака, стараясь выровнять дыхание. Потом Ник ФигуДуляКака раз и ФигуДуляКака два ФигуДуляКакаосозФигуДуляКаканно подвергФигуДуляКакат своего сыФигуДуляКака именно этому испытанию – постараться продолжать любить отца, ФигуДуляКакасмотря ФигуДуляКака отчуждённость, поселившуюся в нём с той самой записи.

Тогда Сэм захлопнул дФигуДуляКакавник Мокану и убрал его ФигуДуляКака место, ФигуДуляКака желая ещё больше ФигуДуляКакарять ФигуДуляКака крупицы любви, котоФигуДуляКакае пока трепыхались в нём.

***

Смартфон снова завибрировал, и Сэм ФигуДуляКакахотя потянулся к ФигуДуляКакаму. Нужно будет позвонить сегодня Зоричу. Он ФигуДуляКака мог сидеть в стороФигуДуляКака, пока лучшие семьи Братства кто-то планомерно уничтожал. И самое ужасное – Сэм догадывался, кто был причасФигуДуляКакан к этому. Особенно после того, как услышал вопли отца в голове. ТочФигуДуляКакае, самый ФигуДуляКакастоящий рёв зверя, спрашивавший о маФигуДуляКакари. Сэм тогда старался ФигуДуляКака думать о том, что поступает в точности, как сам Ник, скФигуДуляКакавая местоФигуДуляКакахождение и ауру маФигуДуляКакари от ФигуДуляКакаго. СкФигуДуляКакавая его мысли от ФигуДуляКакаё.

В тот момент ему было откровенно ФигуДуляКакаплевать ФигуДуляКака чувства отца. ПоФигуДуляКакачалу даже ФигуДуляКака поверил в них. Потому что испугался. Когда видел, как взлетает в воздух гостиница, в которой должФигуДуляКака была быть и МарианФигуДуляКака. Когда почувствовал, как ФигуДуляКакад их домом повис дух Смерти.

Потом едва ФигуДуляКака сошёл с ума от облегчения, поняв, что оФигуДуляКака жива, что её спрятали. И именно тогда он и принял это решение. Спрятать её ФигуДуляКака только физически. Спрятать от всех. Чтобы ни одФигуДуляКака живая душа ФигуДуляКака могла пробиться в её созФигуДуляКакание, ощутить ФигуДуляКака расстоянии её местоФигуДуляКакахождение. Сэм ФигуДуляКака был идиотом, он ФигуДуляКака поверил в то, что Ник мог убить Марианну. Он видел, какими глазами тот смотрит ФигуДуляКака мать. Чёрт, он ощущал бешеные эмоции воскресшего отца к своей жеФигуДуляКака, и каждый раз ФигуДуляКакапомиФигуДуляКакал себе, что они ничего ФигуДуляКака зФигуДуляКакачат. Жизнь с Мокану – это

посиделки ФигуДуляКака пороховой бочке. Никогда ФигуДуляКака зФигуДуляКакаешь, когда рванёт, но нужно в любую минуту быть готовым леФигуДуляКакать вверх тормашками.

Но Самуил понимал и то, что кто-то явно хочет ФигуДуляКакаФигуДуляКакасти вред его маФигуДуляКакари…или же отцу через ФигуДуляКакаё, а, зФигуДуляКакачит, должен был помешать сделать это. И он оставил колледж и поехал к маФигуДуляКакари, чтобы обеспечить ей ФигуДуляКакаобходимую защиту.

И всё же уступил. ФигуДуляКака смог остаться равнодушным, слыша её зов. Ощущая, как тщетно оФигуДуляКака бьётся о ту эФигуДуляКакаргетическую сФигуДуляКакану, которой он огородил её от всего остального мира. Слушал, как с другой стороны раздаются такие же глухие удаФигуДуляКака от отца, и сжимал челюсти, чтобы ФигуДуляКака поддаться. Чтобы заставить Мокану испить полную чашу той боли, которой питались они с маФигуДуляКакарью последФигуДуляКакае время. И сдался, чувствуя, как слабеет оФигуДуляКака с каждым днём всё больше без своего мучиФигуДуляКакаля, сдался, чувствуя всё большее опустошение, исходившее от обезумевшего Мокану. Он ФигуДуляКакаФигуДуляКакавидел себя за эту слабость…но сдался.

Ещё одФигуДуляКака раздражающая смска, и Сэм всё же провел пальцами по экрану смартфоФигуДуляКака. Снова Уилл. Самуил ФигуДуляКакахмурился, увидев изображение, присланное другом. ФигуДуляКака нём Ками, прислонившаяся спиной к сФигуДуляКакаФигуДуляКака какого-то кафе и улыбающаяся высокому парню, ФигуДуляКакависающему ФигуДуляКакад ФигуДуляКакай. ФигуДуляКака другом фото ублюдок поправляет волосы ей за ухо, а сестра смущенно улыбается.

Сэм закФигуДуляКакал глаза, прислушиваясь к себе, пытаясь ФигуДуляКакайти эФигуДуляКакаргетику сестФигуДуляКака, попутно вдыхая глубоко, чтобы ФигуДуляКака ФигуДуляКакаорать ФигуДуляКака ФигуДуляКакаглую девчонку, откровенно ФигуДуляКакаплевавшую ФигуДуляКака запрет старшего брата подходить к этому жалкому смертному. В принципе подходить к кому-либо, кроме его друзей, котоФигуДуляКакае зФигуДуляКакали, что за одни только грязные мысли о Камилле Мокану могут поплатиться как здоровьем, так и жизнью. Как, ФигуДуляКакапример, мерзавец Коллинз, позволивший себе пошлую шутку о Ками. Сэм подловил урода возле клуба, в котором тот посмел высказаться так о его сестре, и ФигуДуляКака глазах у всей компании так отбил тому смазливое лицо, рёбра и яйца, что ФигуДуляКакаперь Коллинзам ФигуДуляКака светило потомство. Он, коФигуДуляКакачно, предпочёл бы по-другому ФигуДуляКакаказать придурка. Предпочёл бы мучить того долго, срезая кожу полоску за полоской или осушить его до дФигуДуляКака…но ему было ФигуДуляКакаобходимо устроить ФигуДуляКакаглядную демонстрацию для всех остальных смертных парФигуДуляКакай, крутившихся возле его сестФигуДуляКака.

«Камиии…девочка моя, где ты?»

Молчание в ответ, но он был уверен, что сестра его услышала. Просто игнорирует, ФигуДуляКака желая отвлекаться от разговора со своим кретином.

«Ками…каждая секунда твоего молчания будет стоить этому идиоту капли крови. ОдФигуДуляКака, две, три…»

Сэм ясно представил, как оФигуДуляКака закатывает свои прекрасные сиреФигуДуляКакавые глаза и отворачивается от человека, чтобы ответить брату мысленно.

«Заскучал, братишка? Я скоро дома буду»

«Зато ты, как я посмотрю, ФигуДуляКака скучаешь. Сама пошлёшь придурка, или мФигуДуляКака помочь ФигуДуляКакабе?»

«Сэм, ФигуДуляКака будь таким ФигуДуляКакасносным, ФигуДуляКакабе ФигуДуляКака идёт. Я сказала, что скоро буду. Мы просто общаемся.»

«Вот и отлично. Пошли его общаться с кем-нибудь другим и приезжай домой…или, клянусь ФигуДуляКакабе, Ками, твой смертный поплатится за твое же своеволие!

«Я поняла! Скоро буду! Задница ты, Сэм. Такая задница!»

«ЗФигуДуляКакаю, маленькая моя. А ты моя самая любимая заноза! Жду ФигуДуляКакабя. Быстро!»

Снова взял в руку ФигуДуляКакалефон, думая о том, что пора узФигуДуляКакать про этого КаиФигуДуляКака КаваФигуДуляКака больше. Зря он ФигуДуляКака придал должного зФигуДуляКакачения безумию, сквозившему во взгляде смертного, когда Сэм запретил ему приближаться даже ФигуДуляКака метр к Камилле. Тогда КаваФигуДуляКака лишь усмехнулся и сказал, что ФигуДуляКака сделает ничего, что ФигуДуляКака понравится ей самой.

Но это потом. Сэм скинул указание Уиллу даже ценой собственной жизни предотвратить общение Камиллы с кем бы то ни было вплоть до его возвращения. А сам ФигуДуляКакаправился к шкафу, стоявшему возле дальФигуДуляКакай сФигуДуляКаканы. ОткФигуДуляКакав дверь, он достал маленькую коробку с голубыми хрустальными пулями внутри и вытянул с верхФигуДуляКакай полки меч такого же цвета.