Сборник "Похитители душ"
Шрифт:
– Витька, твою мать, просил же купить обыкновенных спичек!
– Чего-о? – тягуче переспросили оттуда.
– Это твоя бабская хреновина не зажигается!
– Не ори, – спокойно сказал входящий Витек, поднимая зажигалку. – Лишь бы на ком-нибудь зло сорвать. Ну, все горит. Чего психуешь? Семен уехал?
Миша кивнул. Первая же затяжка заволокла мозги ленивым туманом. Навалилась жуткая усталость.
– Ни фига не получается, – повторил он уже вслух.
– Ну и что? – Витек разогнал сизое табачное облако и сел. Неплохой Мишка мужик, строгий, правильный, сразу видно – мент бывший. Но все равно – человек оттуда, сверху. «Сверху» не в смысле – начальство, а просто
Пыльная лампочка лениво освещала кусок коридора. Где-то капало. Сигарета быстро кончилась, оставив во рту кошачий привкус.
– Толика ждать не буду. – Миша поплелся в раздевалку. Его чистая белая рубашка висела на крючке, неуместная, как биде в дачном сортире. Покопался в сумке, задумчиво повертел в руках шуршащий пакет и гаркнул: – Эй, Грымза, тебе бутерброды оставить?
Вот еще новоприобретенная привычка: все время перекрикиваться, как в лесу.
– Не-е! – откликнулся Витек, помедлив. Видимо, соображал, обижаться ли ему на «Грымзу». – У меня котлеты домашние!
Между прочим, сам готовит, домовитый мужичок.
– Я пошел!
Дежурный сквозняк рванул дверь из рук и с треском захлопнул за спиной. Пожилой мужчина с рюкзаком равнодушно повернул голову и тут же снова уставился в пол. Еще примерно с десяток пассажиров сиротливо стояли на платформе.
Да-а, не узнать некогда шумную «Политехническую», не узнать. И время-то – самое студенческое, вторая пара закончилась. В наше время это был пик активности: толпами народ валил. Кто-то, вдоволь выспавшись, – на третью пару, а кто-то и с нее – в город. Эх, даже вспоминать не хочется, душу травить. Было ведь когда-то блаженное бездумное время, когда все проблемы решались в пять минут. Сейчас же студенты, попивающие свежую «Балтику» на скамеечке парка, казались Мише существами нереальными. Хотя бы потому, что они могли позволить себе послать на фиг какие-то свои дела и просто повалять дурака, жмурясь под ласковым майским солнышком. А он – не мог. И для Миши Шестакова пятнадцать минут неподвижного сидения означали лишь одно: вот-вот из бешеной круговерти мыслей он выдернет одну, в данный момент наиболее важную, скоренько ее обмозгует и помчится дальше.
До прибытия поезда Миша почти успел обдумать пять вещей. Во-первых, надо было оставить Толе записку. Во-вторых, Витька верняк обиделся: и на «Грымзу», и на легкомысленное «Я пошел!». Нет чтобы руку пожать рабочему человеку, попрощаться по-людски… В-третьих, не слишком ли застиранно выглядит рубашка для делового визита? Потому что, в-четвертых, Шестаков ехал в мэрию. Григорий Романович, тесть бывшего Мишиного начальника, устроил аудиенцию у какого-то крупного начальника. Отсюда следует, в-пятых: достаточно ли убедительные бумажки лежат в Мишиной черной кожаной папке? Глядя правде в глаза, с такими материалами логичней было бы двинуть в редакцию «Сенсации» или, на худой конец, «Калейдоскопа». Вот, например, заявление…
Стоп. Со своего места Миша прекрасно видел всю платформу, автоматически отмечая про себя все передвижения пассажиров. Ближе всех к нему находился тот самый дядечка с рюкзаком. И чего-то он внимательно рассматривал на рельсах.
Порыв ветра из тоннеля ударил в лицо. И далее – за несколько секунд: мужчина, повернув голову, увидел приближающиеся огни, пригнулся, а затем, упав на пол, удивительно профессионально пополз по-пластунски к широкой скамье посреди зала и укрылся за ней, сдернул рюкзак, мгновенно развязав его, махнул рукой, крикнул что-то неразборчивое и принялся кидать картофелины в прибывающий поезд.
Ох, и пришлось с ним повозиться! Мужик попался хоть и немолодой, но жилистый. И не самая большая беда, что поезд метро он принял за фашистский танк. Когда ничего не подозревающие люди начали выходить, старый фронтовик решил пойти врукопашную.
Миша сидел на ногах скрученного общими усилиями ветерана и с тоской думал о том, что к десяткам жутковатых историй в метро прибавилась еще одна. Очень быстро она, как обычно, обрастет красочными подробностями. И еще несколько тысяч человек предпочтут штурмовать трамваи, а не спускаться в это подземелье ведьм.
Черная папка с доказательствами валялась на полу. Не описывать такие вот штуки, а показать однажды чиновнику из мэрии ошалелые лица пассажиров. Багровое лицо связанного старика, хрипящего: «Танки, танки… Гранаты кончились…» Рыдающую женщину в разорванном пальто. И раскатившиеся по платформе картофелины.
…Уже пред ласковым оком гладкого господина (нет, пожалуй, все-таки товарища) в мэрии Миша понял, что ЭТОГО не проймешь ничем. Солидный мужчина в хорошем сером костюме сидел за столом, положив руки перед собой. Этакий сфинкс без головного убора и в очках. Лет пятьдесят пять, не меньше, но гладкая кожа наводила на мысль о том, что мимикой он свое лицо не утруждает. И только слишком тонкие губы, похоже, больше привыкли к сдержанному «нет», чем к улыбающемуся «да».
Табличка на двери: «Хренов Р.И.» говорила сама за себя. Ромуальд Иванович гордо восседал на должности «замначотдхозупрподком при комгоркомм и тр.». Мишину хорошо подготовленную речь он постоянно перебивал мелкими блошиными вопросиками типа: «А вы сами кем работаете?» или «А „Скорая“ быстро приехала?» Выслушав, побарабанил пальцами по столу и спросил:
– Так что же вы хотите?
– Денег, – почему-то разозлившись, ответил Шестаков.
– Вот так просто? – товарищ Хренов артистично округлил глаза и заразительно рассмеялся.
Далее последовал маленький спектакль: мы поражены, мы машем руками, бессильно откидываемся на стуле, снимаем очки и вытираем выступившие слезы.
Миша, сжав зубы, ждал, пока Хренов успокоится.
– Дружочек мой, – проговорил наконец Ромуальд Иванович, – вы только не обижайтесь. А лучше – сядьте на мое место и посмотрите на себя со стороны. Приходит ко мне в кабинет взъерошенный человек, – это он прав, видок у Миши после танковой атаки был неважный, – и просит денег! И на что? – Хренов брезгливо пошуршал бумагами на столе. – Это, по-вашему, аргументы? Да мало ли сейчас психов? При чем тут метрополитен? Вы, кстати, у них в Управлении были? И что они сказали? Без вас проблем хватает! – Тут какая-то новая мысль поразила Ромуальда Ивановича. Взгляд его вдруг подобрел, а голос стал похож на повидло: – Я, впрочем, подумаю над вашим вопросом. Не волнуйтесь, что-нибудь мы обязательно придумаем.