Сборник "Похитители душ"
Шрифт:
Светочка посмотрела в иллюминатор и поймала себя на тривиально-женской ассоциации. Земля внизу представилась россыпью бриллиантов на черном бархате. Пошло, но очень похоже. Она немного отвлеклась, в который раз любуясь новым колечком на левой руке. А когда выглянула снова, чуть не вскрикнула от удивления. Как будто за несколько мгновений кто-то украл все драгоценности. Черный бархат был пуст. Спокойно стояли на своем месте звезды. Ни одного облака до самого горизонта. Но земля была темна. Ни искорки, ни огонечка.
Светочка крепко-крепко зажмурилась, не имея ни малейшего понятия о том, КОГО надо просить, но умоляя, чтобы ЭТОГО не случилось.
– Что с вами? Вам плохо? – Участливый голос вытащил ее из дебрей ужаса. Испуганный сосед заглядывал Светочке в лицо. Под крылом самолета весело перемигивались огни городов и сел.
Откуда взялось это временное помрачение? Буйная фантазия или скука сыграли с ней дурацкую шутку – разбираться не хотелось. Еще оставался страх и ужасная потерянность. Чтобы хоть как-то спастись, Светочка повернулась к сидевшему рядом парню:
– Извините, немного голова закружилась.
Черт с тобой, давай разговаривать. Только постарайся без пошлостей и глупостей, ладно?
– Это бывает. Может, все-таки выпьете что-нибудь?
– Да. «Мартини», пожалуйста.
– Я где-то видел ваше лицо.
– Извините за банальность, но я всегда ношу его с собой.
Парень с удовольствием расхохотался.
– Нет, точно, точно. У меня профессиональная память.
– И что же у вас за профессия такая? Парикмахер?
Парень просто заерзал от удовольствия, что беседа развивается так легко.
– Не угадали. – И дальше – небрежно: – Я занимаюсь тем, что вру за деньги.
– Писатель?
– Хуже. Журналист. А вы… Актриса? Певица?
– Уж не Алену ли Апину я вам напоминаю?
– Ха-ха! Конечно, нет. Просто я вращаюсь в таких кругах. Ну, знаете, искусство, культура… «Акул пера» смотрели когда-нибудь?
Кажется, Светочка неприлично засмеялась:
– Вы знаете, мой приятель называет эту передачу «Ерши-малыши».
– Почему это?
– Да потому, что маленькие, скользкие и колючие. Палец наколешь – неделю гноиться будет. И ни акул, ни перьев.
– Интересно. Вас что, мои коллеги тоже когда-то обидели?
– Меня? Упаси Бог! Но вы сами только что признались, что врете за деньги. Фраза броская, да и от истины, наверное, недалеко?
– Сдаюсь, сдаюсь. Здорово вы меня поддели. Тогда хотите козырь?
– Сделайте одолжение.
– Я вспомнил. Вас зовут Светлана. И я вас видел на одной очень крутой презентации. А ваш приятель – это Виталий Николаевич Антонов, президент акционерного общества «Петер-Экстра». Точно?
Ну вот, час от часу не легче! Россия и инкогнито – две вещи несовместимые.
– Да. Но предупреждаю сразу: если вы когда-нибудь попробуете разыграть ваш козырь и хотя бы полслова из нашего с вами приватного разговора окажется в печати – у вас будут крупные неприятности.
Задумался. Кажется, разозлился. Видимо, соображает: лезть на рожон или попытаться подружиться. Лапочка, какой ты журналист! Твои полторы мысли на лбу написаны! Так, решился.
– И как ваш приятель вас одну так далеко отпускает?
Да не нажимай ты так на слово «приятель»! Похоже, мы начинаем друг друга раздражать.
– Я не произвожу впечатление человека, способного самостоятельно путешествовать?
– Я хотел сказать: такая красивая женщина. И одна.
Э, да ты просто дурак… Вот главный недостаток самолета: нельзя встать и уйти. Далеко.
Светочка достала сигарету. Сработал инстинкт: зачем зажигалка, если рядом мужчина? Молодец, этот этап прошел отлично! Без малейшей заминки перед ней появился огонек. Натаскан, натаскан на околосветских тусовках, вижу.
– Светлана, вы обиделись?
Обойдешься, добрый молодец, на тебя еще обидки тратить.
– Извините, я не представился. Меня зовут Гена. Гена Слюпаков. Фамилия не звучная, поэтому я пишу под псевдонимом Пахмутов. Веду музыкальный раздел в одной газете. А вот сейчас на фестиваль бродячих музыкантов в Париж еду.
Спасибо. Надеюсь, на этом с биографией будет покончено?
– Может, выпьете еще чего-нибудь?
– Выпью. Того же.
– Светлана, разрешите вопрос? Клянусь, что никому не скажу и никак не использую ваш ответ.
– Спрашивайте.
– Ваш приятель, Антонов, он действительно собирается прибрать к рукам весь наземный транспорт в Петербурге? Говорят, что он скупил уже все автопарки и занялся трамваями и троллейбусами?
– Знаете, Гена, – спокойней, спокойней, не выливай на него весь свой гнев, он может умереть от передозировки, – вы женаты?
– Да, а почему…
– Если я сейчас спрошу: когда у вашей жены месячные? Даже если вы это знаете, в чем я лично сомневаюсь, вы ведь мне этого не скажете? И вопрос мой покажется вам как минимум неделикатным?
– Ну, зачем вы так… Откуда такая ненависть?
– Я скажу. – Ох, мать, плоховато у тебя с нервами. Да и второй бокал «мартини», наверное, был лишним. – Знаете, чем отличается журналист от золотаря? Золотарь приедет, дерьмо уберет – и чисто, и запаха нет. А журналист найдет одну маленькую кучку да так разворошит, что потом месяц на весь город воняет!
Ох, зря ты так. Просили тебя триста раз: не мечи бисер перед свиньями.
– Если вы не переносите людей, почему ваш Антонов вам самолет не купит?