Сборник "Приграничье" (1-5 части)
Шрифт:
— Ну все, теперь осталось только осиновыми кольями запастись, и арсенал готов. — Я сунул проволоку в карман фуфайки и краем глаза заметил, как от удивления приподнялись брови моего собеседника.
— Решил податься в борцы с нечистью?
— Да нет, — рассмеялся я. — Просто по нынешним временам кол осиновый в любую минуту пригодиться может. Пару дней назад вампиры Нижний хутор до единого человека загубили.
— Их что, несколько было? — Изумлению Яна не было предела. — Они же одиночки, друг друга терпеть не могут!
— По крайней мере, пятеро было.
— Этого еще не хватало. — Ян достал кошель. — Выходит, рыба и лес скоро подорожают.
— Рыба, та подорожает. Лес вряд ли. Хутор целехонек, наши парни в нем остались, так что как за лесом из Форта ездили, так и будут. А вот лов рыбы так сразу и не наладишь.
— Пятнадцать рублей золотом, остальное серебром тебя устроит? — Торговец положил на стол пятисотку и придавил сверху монетами.
— Вполне. — Я сгреб деньги. Пятикопеечную серебряную монетку, размером не больше ногтя мизинца, даже не стал смотреть и кинул в кошель. Империал — пятнадцатирублевая золотая монета царской чеканки — также подозрений не вызвал и отправился следом. А вот серебряный рубль я убирать не спешил, слишком он был какой-то покоцанный. Да и дырка неизвестно каким сплавом запаяна. Принимать монету или не стоит? И Яна обидеть нельзя, и по деньгам пролететь не хотелось бы. Вопрос…
— Что-то не так с рублем?
— Все в порядке, — принял я решение. Нормальная монета. Год чеканки 1831. Вес 4 золотника и 21 доля, если в граммах, то примерно 18. А что побитая, ничего страшного, стоимость ее это почти не уменьшает. — Ладно, пора и честь знать. А то сижу, отвлекаю вас.
— Что ты, Лед, что ты. Для друзей у меня время всегда найдется. — Ян подождал, пока я натяну фуфайку, и добавил: — Будет что интересное — заходи. Понимаешь, о чем я?
— Обязательно, если что-нибудь узнаю, сразу забегу, — кивнул я и уже почти вышел из кабинета, но, вспомнив про просьбу Петровича, развернулся. — Смирнов просил придержать для него бочонок светлого, когда пиво из Ключей придет.
— Хорошо, запомню. — Ян надел очки, достал книгу, которую убрал при моем появлении, и уже мне в спину продолжил: — Поосторожней, Скользкий. Ты и так по краю ходишь, а сейчас неизвестно, что в Форте затевается. Лишний раз на рожон не лезь.
— О чем это вы, Ян Карлович? — замерев на пороге и не поворачиваясь, поинтересовался я.
— А помнишь, как там у Есенина: «Будто я в кабацкой пьяной драке получил под сердце острый нож»? Или слова не те? Разницы, в общем, никакой… Да ты не стой в дверях, иди уже.
Я прикрыл за собой дверь. Мать вашу! Да что ж такое творится?! Ян по-пустому болтать не станет, раз говорит, стоит прислушаться. Вернулись изрядно ослабшие за прошедший день сомнения по поводу найденного пистолета и поведения Дрона. Не об этом ли предупреждает Ян? Может, стоит с ним посоветоваться? А что, собственно, я расскажу? Возможно, меня хотели убить? Или не меня, а Макса? А может, все-таки волка? Дурдом. Ладно, поживем — увидим. Я вытащил из-под полки мешок и направился к выходу. За время беседы на улице стемнело, и комнату освещала одиноко висевшая под потолком стоваттная лампочка. Абажура не было, но по нашим временам это ни о чем не говорило: наличие электрического освещения само по себе является роскошью.
— И что, так ничего и не купишь? — Вопрос Вениамина застал меня уже у входной двери.
— Нет, ты ж все равно ничего найти не сможешь, — отшутился было я, но передумал и вернулся к прилавку. Патроны мне выдадут, но, скорее всего, не раньше следующего патруля, а боеприпасы серебром начинить надо, пока время свободное есть. — Хотя нет, постой. Два десятка патронов двенадцатого калибра. Полдюжины с пулями, четырнадцать с картечью. И запиши на мой счет.
— Я тебе только на могильном камне надпись оформить могу. И даже денег не возьму. — Приказчик достал из-под прилавка коробку и начал выкладывать из нее патроны. — Два рубля золотом с тебя.
— Держи. — Я нашарил в кошеле пятикопеечную серебряную монету, припечатал ее к прилавку и начал складывать патроны в мешок. — Злой ты.
— Я злой?! — вытаращил глаза Вениамин. — Да я само воплощение доброты. Смотри, какую игрушку для тебя придержал. Автомат, я понял, штука для тебя слишком сложная, а это ружьишко в самый раз будет.
— Ну-ну, давай посмотрим, что ты там заначил. — Автоматами я действительно не пользовался. И по патронам дороговато выходит, и с меткостью у меня кое-какие проблемы имеются. То ли дело засандалить картечью.
— Во! — На прилавок лег длинный сверток. Когда ткань была развернута, показалось укороченное ружье с двумя вертикально расположенными стволами. Потирая руки от удовольствия, Вениамин начал расхваливать товар. — Зацени штуцер. Уж не знаю, как местные кулибины это соорудили, но результат внушает уважение. Верхний ствол гладкоствольный двенадцатого калибра, нижний нарезной — девять миллиметров. И заметь, винтовочные патроны подаются автоматически, магазинная коробка на четыре патрона, плюс еще один в стволе. Можно и оптику нацепить к тому же. Не бабушка, а мечта удава.
— Почем отдаешь? — Ружье меня впечатлило. Если хватит денег, возьму, не задумываясь.
— Сто шестьдесят золотом. Торг неуместен, не сбавлю ни полушки. И старую твою раздолбайку больше чем за тридцатник не возьму. — Круглая физиономия приказчика так и сияла от удовольствия. Наверняка знает, что столько потратить я себе позволить не могу.
— Занятная игрушка, — протянул я. Если поднапрячься, занять под жалованье, не платить за жилье и пристроить паек, все равно столько денег не наберется. Только… Только если не сдать фляжку. Серебра в ней немало, еще наскрести… Выбросить эту мысль из головы удалось с трудом: не могу я себе позволить в долги влезать, да и фляжка — это, пожалуй, единственное, что у меня осталось от прежней жизни. Я покачал головой и натянул ушанку. — Может в следующей жизни…