Сборник произведений
Шрифт:
Миля и восемь десятых. Малость пониже, чем я привык, – особенно в одиночку. Яйцо падало с постоянной скоростью, а значит, держаться за него дальше не было смысла. Но, судя по температуре оболочки, автоматика откроет его еще не скоро. Я нажал кнопку немедленного освобождения.
Первый заряд перебил ремни, второй взорвал пластик, распавшийся на восемь частей, а я остался сидеть прямо в воздухе и наконец-то мог видеть. Все восемь кусков оболочки, кроме маленького обзорного окошка, металлизированы и дают радару такой же сигнал, как и человек в скафандре. Наблюдатель, будь он живой или электронный, потратит кучу времени, пытаясь вычислить меня на экране среди
Я потянулся, распрямился и оглядел окрестности.
Потом сложился пополам и выпрямился снова, но уже лицом вниз, в положении «ныряющий лебедь», чтобы улучшить обзор. Внизу была ночь, об этом нас предупреждали, однако инфравизоры показывают все достаточно хорошо – когда к ним привыкнешь. Прямо подо мной находилась река, по диагонали пересекавшая город. Она ярко светилась на дисплее – вода была гораздо теплей почвы – и стремительно надвигалась. Мне было все равно, на какой из берегов садиться, лишь бы не в воду – это здорово задержит.
Вспышка справа – примерно на моей высоте. Какой-то неприветливый туземец, похоже, спалил один из обломков моей капсулы. Я тут же раскрыл парашют, чтобы по возможности убраться из поля зрения его радара – на тот случай, если он вздумает проследить до приземления все цели в выбранном районе. Меня тряхнуло, я тут же выправился, обуздал парашют, секунд двадцать потихоньку плыл к земле, а потом отстегнул его – что, по-вашему, может означать цель, снижающаяся куда медленней остальных?
Должно быть, все хитрости сработали – никто меня не изжарил.
На шестистах футах я раскрыл еще парашют и быстро осмотрелся. Меня несло прямо в реку, а когда я снижусь футов до ста, то окажусь над зданием с плоской крышей – наверное, склад. Он стоял у самого берега. Отстегнув парашют, я врубил двигатели скафандра и, приземлившись прямо на крышу, взял пеленг командира взвода.
Оказалось, берег я выбрал не тот. На кольце радиокомпаса в шлеме огонек Джелли светился далеко к югу – стало быть, я слишком забрал на север. Я бросился по крыше к реке и на ходу взял пеленг командира соседнего расчета. Он был в миле от меня:
– Эйс, выравнивай цепь!
Оставив на крыше бомбу, я прыгнул через реку, к постройкам на том берегу.
Ответ Эйса можно было вычислить заранее. Именно он должен был занимать мой нынешний пост, только не захотел покидать свое отделение. Но принимать от меня приказы он тоже не желал.
Склад позади взлетел на воздух. Я полагал, что взрывная волна нагонит меня уже на том берегу, когда я буду прикрыт зданиями, – однако она накрыла меня еще в воздухе. Мой гироскоп чуть не завалило набок, а вместе с ним и я едва не перевернулся. Но я ведь поставил бомбу на 15 секунд… или нет? Похоже, я потерял контроль над собой, а из всех штук, что ты можешь выкинуть в бою, эта – самая худшая. «Все как на учениях», – говорил Джелли. Не жалей времени; все делай как следует, пусть на это уйдут лишние полсекунды.
Приземлившись, я опять связался с Эйсом и снова приказал перестраивать отделение. Он не ответил, но перестраиваться начал. Ну и черт с ним. Пока Эйс делает что положено, можно простить ему грубости – временно. Однако, если мы вернемся на корабль и Джелли утвердит меня в помкомах, придется выбрать укромное местечко и выяснить, кто здесь главный. Пусть Эйс – настоящий капрал, а я только занимаю капральскую должность, он должен подчиняться мне. В боевой обстановке нельзя постоянно отвлекаться на дерзости подчиненных.
Размышлять об Эйсе в деталях времени не было. Перелетая реку, я засек весьма аппетитную цель и хотел приблизиться к ней, пока до нее не добрался кто-нибудь еще. Отличная, большая группа общественных зданий – или что-то похожее – на вершине холма. Храмы, а может быть, дворцы… Они примерно на милю выступали из нашего района, однако при маневре «ударил – отходи» есть правило, по которому половину боезапаса можно истратить в стороне от зоны охвата. Так противнику трудней понять, куда направлена атака, а потому – круши и сматывайся поскорей. У противника всегда подавляющий численный перевес, от внезапности и быстроты зависит твоя жизнь.
Я приготовил ракетомет и в то же время связался с Эйсом, повторив ему приказ о выравнивании цепи, но на самом интересном месте меня прервал Джелли на частоте, принимаемой всем взводом:
– Взвод!.. Прыжками… Марш!
И тут же отозвался мой начальник, сержант Джонсон:
– Прыжками… Нечетные… Марш!
Значит, еще секунд двадцать у меня есть. Я вспрыгнул на крышу здания неподалеку, вскинул к плечу ракетомет и нажал первую гашетку, чтоб ракета «увидела» цель. Нажав вторую, проводил ракету взглядом и, спрыгнув вниз, крикнул:
– Второе отделение! – Отсчитал в уме секунды и приказал: – Четные… Марш!
Выполняя свой собственный приказ, я прыгнул через улицу, а пока был в воздухе, прошелся из ручного огнемета по ряду зданий у берега реки. Они, наверное, были построены из дерева – здорово занялись. К тому же некоторые, кажется, содержали нефтепродукты или даже взрывчатку. Одновременно два наплечных реечных бомбодержателя отстрелили две небольшие бомбы на пару сотен ярдов – влево и вправо. Но что они там наделали, я не успел поглядеть – в этот момент моя ракета нашла цель. Кто хоть раз видел вспышку ядерного взрыва, ни с чем не спутает. Это, конечно, только семечки – по тротиловому эквиваленту около двух килотонн, с «трамбовкой», то есть сверхсжатием, позволяющим существенно уменьшить критическую массу… Но кому охота устраивать космические катастрофы под собственным задом? Ракеты вполне хватило, чтоб снести напрочь верхушку холма и заставить горожан попрятаться от активных осадков. Вдобавок те из туземцев, кому посчастливилось именно в этот момент высунуть нос наружу и посмотреть на холм, по крайней мере полчаса не увидят ничего, в том числе и меня. Ни меня, ни кого-нибудь из наших это не касалось – шлемы освинцованы, а на лбу всегда темные фильтры. Нас специально тренировали: резко киваешь головой и сбрасываешь их на глаза, если случайно повернулся в сторону взрыва.
Словом, я только моргнул, а затем, открыв глаза, увидел туземца, вылезающего из пролома в стене прямо передо мной. Он смотрел на меня, я – на него, он начал поднимать какую-то штуку – наверное, оружие, – и тут Джелли скомандовал:
– Нечетные… Марш!
Мне некогда было валять дурака – уже сейчас я должен быть в пяти сотнях ярдов впереди. В левой руке я все еще держал огнемет. Поджарив туземца, я прыгнул через здание, из которого он вылез. Ручной огнемет прежде всего предназначен для поджигания, однако против одинокого врага в ближнем бою куда как хорош – целиться из него не надо.