Сборник "Прометей"
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, что Альтер нас предал? Я не верю в это!
— У любого из нас есть определенный предел выносливости. Опытным палачам не потребуется много времени для того, чтобы сломить человека и заставить его говорить.
— Но мне сказали, что на Альтера, в наказание за утрату креста, наложили всего лишь небольшую епитимью, во время которой он должен пребывать в одиночестве.
— Вот именно. Чтобы не общался с нами. Чтобы мы не могли узнать, что происходит на самом деле!
И это вполне могло быть правдой! Сейчас, вспоминая все детали исчезновения Альтера, его страх перед предстоящим
— Мы будем искать Альтера! Если понадобится, перевернем весь монастырь, но я узнаю, что здесь происходит!
— Как ты собираешься найти монаха? Монастырские здания похожи на лабиринт! А на нижних этажах, где его прячут, наверняка стоит охрана.
— Есть два способа...
— Я предпочитаю второй! — сразу же отреагировал Годвин, догадавшийся, что под первым способом Танаев подразумевал свои колдовские штучки, с использованием транса. — Сначала я попробую свой способ: захватить заложника и заставить его разговориться. Твой транс в этом месте может обернуться для нас серьезными неприятностями. Здесь хорошо поставлена слежка, я чувствую ее на каждом шагу!
— И все же придется сделать именно это. Если мы захватим заложника, нас отсюда, в лучшем случае, немедленно вышвырнут. К этому я еще не готов. Слишком могучие силы противоборствуют друг другу в Валаме. Я должен в этом разобраться!
Недовольно ворча, Годвин направился к двери, чтобы снаружи подстраховать Танаева и не позволить никому проникнуть в его келью, пока Глеб будет находиться в беспомощном состоянии. Он знал, как тяжело дается Танаеву проникновение в ментальный мир, всегда вызывавший в самом Годвине волну животного, неподконтрольного разуму ужаса.
Едва за Годвином захлопнулась дверь, как напускная уверенность, которую Танаев старательно демонстрировал перед ним, да и перед самим собой, если уж быть до конца откровенным, сразу же покинула навигатора.
Его ментальные способности уменьшались по мере того, как преобразования, начавшиеся в его организме, захватывали все большие области. Но даже сейчас, в эту трудную минуту, он не жалел о том, что решил расстаться со своими уникальными способностями ради того, чтобы стать обычным человеком, и знал, что никогда не будет об этом жалеть. У него появилась надежда, что в могучем поле магической энергии монастыря его прежние способности вернутся, если и не в полной мере, то хотя бы настолько, чтобы позволить ему отыскать Альтера, успевшего за время их совместного путешествия стать ему близким другом.
Тяжело вздохнув, Глеб, наконец, приступил к нелегкой процедуре выключения своего сознания. Во всяком случае, той его части, которая функционировала в реальном мире.
Была еще и другая часть, в разной степени имеющаяся у всех нормальных людей. Иногда эта скрытая часть сознания давала им возможность заглянуть под покров реального мира и уголком глаза увидеть крохотный кусочек будущего. Некоторым удавалось больше, гораздо больше...
Танаев расслабился и попытался сосредоточиться на своей келье, стараясь вытеснить из сознания все лишнее, заполнить его видом этих серых, равнодушных ко всему стен. Это давалось с трудом. Непослушные мысли все время возвращали его к пропавшему передатчику, а перед глазами то и дело появлялась стая крылатых ракет, пробивавших облачный слой планеты.
Наконец ему удалось взять себя в руки и полностью отключиться от тревожных мыслей.
Тогда он закрыл глаза, нащупал лежавший на кровати меч, поставил его между колен, уперев острием в пол, и прижал ладони с двух сторон к холодной и скользкой, словно смазанной маслом, поверхности лезвия.
Почти сразу он почувствовал покалывание в ладонях, постепенно перешедшее в болезненное дерганье, словно он держал в руках оголенный электрический провод. Кристаллы шунгита, вплавленные в поверхность лезвия, давали о себе знать, пока что одной только болью.
С трудом справившись с желанием отдернуть руки, Глеб мысленно постарался зачерпнуть из невидимого облака силы, клубящегося вокруг монастыря и протянувшего к мечу свой искрящийся отросток. Ему было необходимо пропустить через себя хотя бы небольшую толику этой неподатливой, упругой силы, упорно отталкивавшей его ладони.
С третьей попытки это удалось, и тогда волна живительного тепла прошла через все его тело. Вскоре Глеб понял, что может воспользоваться наполнившей его силой.
Не вставая с места и управляя лишь отделившейся от его тела виртуальной частью сознания, он направился к стене и, сделав небольшое усилие, просочился сквозь нее в коридор.
Вокруг все выглядело серым, как это обычно бывает в трансе, словно он смотрел снятый на черно-белую пленку фильм. Но Танаев знал, что эта картина в точности соответствовала тому, что сейчас происходило в реальном мире.
Годвин стоял в двух шагах, то и дело оборачиваясь и с опаской косясь на дверь. Вот он вздрогнул, почувствовав его близкое присутствие, и Танаев поспешил убраться в сторону, чтобы не пугать своего верного телохранителя, на попечение которого он теперь оставлял свое бесчувственное, окаменевшее тело.
Коридор... Еще один поворот, лестница, ведущая куда-то вниз... Ему, похоже, нужно именно туда, но внимание неожиданно привлек разговор, долетевший до него сквозь толстую стену. В ментальном поле слух обостряется в десятки раз...
— Зачем вам понадобилось, брат Миранд, похищать у нашего визитера этот прибор? — спросил незнакомый голос, лишенный всякой эмоциональной окраски. Так всегда бывает в ментале, и поэтому узнать там по голосу человека — задача почти неразрешимая. Зато смысл долетевших до него слов заставил Танаева замереть на месте, полностью обратившись в слух.