Сборник "Прометей"
Шрифт:
Ведь он по-прежнему, даже сейчас, продолжал себя считать гражданином Федерации, несмотря на то что за время его отсутствия сама Федерация здорово изменилась.
Ничего. На борту крейсера все прояснится. Им придется дать ему исчерпывающее объяснения своим действиям, иначе его скрытые способности могут стать не такими уж скрытыми...
Громада крейсера между тем заслонила собой уже пару созвездий, и лишь сейчас Танаев по достоинству смог оценить всю величину и мощь этого корабля. Чтобы построить его, нужны были космические верфи, оборудованные по последнему слову техники, а из этого следовало, что слух об утрате Федерацией своего могущества не соответствует действительности.
«Тем не менее родную планету моим соотечественникам почему-то пришлось оставить... Неужели могущество Хорста оказалось так велико, что с ним не смогла справиться цивилизация, обладающая такими кораблями?» — подумал Танаев, не в силах отвести восхищенный взор от приближавшейся громады корабля, которая теперь заслонила собой уже весь горизонт.
Если над Землей действительно пронеслась разрушительная война, о которой говорил Годвин, то с тех пор должно было пройти много лет, необходимых для того, чтобы создать на новом месте технологические структуры и производственные мощности, способные воплотить в жизнь подобный корабль. Он пожалел о том, что так и не успел познакомиться с информацией, обнаруженной на старой космической базе, — крейсер пришел слишком рано...
Его размышления были прерваны мягким щелчком причальных захватов. Пилот катера хорошо знал свое дело.
Десантники, сохраняя молчание, жестами предложили ему первому пройти к шлюзу. За воздухонепроницаемым тамбуром, около двери, ведущей во внутренние помещения корабля, Глеба ожидал офицер в незнакомой ему форме.
Молодой человек без оружия и без всякой охраны. Такая встреча понравилась Танаеву гораздо больше, чем знакомство с десантниками, оставшимися на борту своего катера, сразу же после высадки Танаева отправившегося к другому шлюзу.
— Моя фамилия Самарин, я второй помощник суперкарго крейсера «Вечерняя звезда», — сообщил он не без гордости. — Мне поручено встретить вас, господин Танаев, и извиниться за вынужденно грубое поведение наших десантников. Позже вам объяснят его причину. А сейчас, не хотите ли немного отдохнуть после всех передряг и подготовиться к встрече с капитаном. Показать вам вашу каюту?
Не так уж плохо для начала. Кажется, его худшие опасения не оправдались, как и предположение Годвина о том, что федералам понадобились всего лишь образцы его тканей. Впрочем, последнее еще может оказаться фактом. Вежливая форма встречи легко может измениться на свою противоположность, как только он проявит неповиновение. Танаев кивнул в знак согласия и молча проследовал за Самариным к лифту, решив отложить все свои вопросы до встречи с капитаном, которая, как сообщил Самарин, назначена на четыре часа пополудни, по корабельному времени. Сверившись с висевшими на каждом переходе электронными часами, Глеб прикинул, что у него остается всего пара часов, чтобы подготовиться к встрече, которая, возможно, определит всю его дальнейшую судьбу.
— Без пятнадцати четыре за вами зайдет дежурный офицер и проводит к капитану. К этому времени вы должны быть полностью готовы, капитан не одобряет опозданий.
Эта фраза вызвала в Танаеве одобрительный отклик. Дисциплина на военном корабле лишний раз напомнила о том, к какому флоту он принадлежит.
Уже в коридоре жилого яруса Танаева приятно удивила чистота и порядок. Даже ручки дверей, надраенные до блеска, вызывали в нем всплеск положительных эмоций, и он понял, что не может объективно оценивать этот корабль. «Вечерняя звезда» принадлежала Земной Федерации, — той самой Федерации, которой он служил всю свою сознательную жизнь и известие о гибели которой воспринял как свою личную трагедию. И вот теперь он идет по коридорам построенного на ее верфях могучего корабля, способного одним залпом подавить наземную ракетную батарею.
И пусть встреча с соотечественниками оказалась не столь радостной, как он предполагал, пусть она произошла с некоторым опозданием, перед ним, по крайней мере, извинились. И все же это еще не повод для щенячьего восторга, не надо забывать, что его положение по-прежнему неопределенно, и неожиданности, обрушившиеся на него с первого дня возвращения, все еще продолжают сыпаться, словно из рога изобилия. Арест, схватка с роботами, захват карантинной станции, и снова арест...
Самарин любезно распахнул перед ним двери небольшой, но уютной каюты, в которой обнаружилось все необходимое. Впрочем, гораздо больше, чем все необходимые туалетные принадлежности и чистая одежда в открывшемся после голосовой команды шкафу, Танаева обрадовало отсутствие охраны у дверей.
Приняв волновой душ, Глеб примерил новую форму, заботливо оставленную для него на вешалках шкафа Она, хоть и без знаков различия, явно была офицерской. Да к тому же была сшита по его размерам.
— Вас повысили в статусе, господин Танаев. Не гражданин, не офицер, не навигатор, — просто «господин», — произнес Глеб после того, как Самарин, еще раз употребив это непривычное обращение, удалился. — Они не знают, как ко мне обращаться. Они вообще не понимают, каким образом я здесь оказался, но, тем не менее, вполне возможно, что этот корабль прислали сюда именно за мной.
«Что-то им от меня нужно, что-то очень важное. Будем надеяться, что Годвин ошибся и речь не идет лишь об изучении необычных особенностей моего тела, хотя кто знает, кто знает...»
После того как Глеб полностью привел себя в порядок, до встречи с капитаном у него оставалось еще целых полчаса. Он потратил это время на изучение оборудования своей, каюты, во время которого сделал немало приятных для себя открытий.
Так, он обнаружил, что далеко не все оборудование каюты выполняет голосовые команды. В крышку стола была вделана большая кнопка, превращавшая одну из стенных панелей в обзорный экран. Включив его, он понял, что корабль совершает какой-то маневр. Изображение земного диска медленно смещалось, корабль приближался к ночной зоне планеты, и Танаев удивился тому, что даже не заметил момент, когда включились ходовые двигатели. Инерция здесь не ощущалась... Многое на этом корабле вызывало его удивление и, пожалуй, несколько неоправданный восторг.
— Тебе следует помнить о наручниках и сохранять объективность в оценках, хотя бы до встречи с капитаном. Еще неизвестно, как все это обернется для тебя лично! — произнес знакомый голос кота у него за спиной. Танаев обернулся и успел увидеть в зеркале исчезающее изображение Шарго.
— Сколько раз я просил тебя не подкрадываться!
— А я и не подкрадываюсь. Я присутствую. Веду учет всем твоим промахам и гадостям, которые ты себе позволяешь по отношению к другим людям. Я ведь соглядатай, помнишь об этом? — Теперь голос шел из ярко освещенного угла комнаты, в котором, разумеется, никого не было.
— Я не делаю никаких гадостей!
— А как насчет Зухрин? Ты, кажется, собирался вызволить ее из беды, в которую она попала, спасая, между прочим, твою драгоценную шкуру!
— До сих пор у меня не было такой возможности. Но я помню о своих обещаниях. Всегда помню!
— Ну-ну...
— Послушай, Шарго, объясни, зачем тебе это нужно? Зачем ты следишь за каждым моим шагом и ведешь счет всем моим промахам и неудачам?
— Я ведь уже говорил: соглядатай обязан вести учет всем поступкам поднадзорного.