Сборник рассказов "Мажоретки"
Шрифт:
Я снова впился в её губы поцелуем, потом опустился перед ней на колени и раздвинул пошире её ножки. Горячий женский запах опьянил меня, я оттянул в сторону узкую полоску её трусиков и приник к промежности. Мои ладони сами легли на нежные полушария девичьих грудей и я принялся массировать их, теребя пальцами её упругие соски и сжимая их в возбуждении.
Туман перед глазами рассеялся, я поднял голову.
— Ах нет, спасибо, ничего больше не нужно.
Варвара кивнула, отошла от стола, обошла его и села напротив. Я достал
— А кстати, давайте сделаем копии вот этих трех рекламок, пока мы ждём Дмитрия?
— Да, без проблем. — Девушка поднялась из-за стола и кивнула в сторону выхода. — Идёмте со мной.
Мы зашли в копировальную комнату и закрыли за собой дверь, чтоб звук копира не мешал никому. Варвара взяла у меня из рук первый лист, положила на стекло и стала нажимать на кнопочки на панели, настраивая режим копирования.
Я подошёл к ней сзади и осторожно втянул носом воздух, стараясь вновь ощутить аромат её волос — и он был тут как тут, манящий и восхитительный. Я подходил всё ближе и ближе, пока не коснулся кончиком носа её волос, и мои руки сами обняли девушку за талию. Я поцеловал её за ушком, подтянул пальцами края её платья и запустил руки под него, гладя её животик и подбираясь выше, к нежным полушариям её груди.
Она чуть повернулась, подставляя мне свои губы, и мы слились в поцелуе, в то время как мои ладони то нащупывали и сминали её грудь под платьем, то гладили всё её тело по бокам до самых бёдер.
Не в силах больше терпеть, я заставил её упереться руками в копировальную машину, задрал её платье на спину и спустил трусики до колен. Её загорелые ягодицы выглядели так спело и соблазнительно, что я не стал медлить ни минуты: расстегнул свои брюки, высвободил член и вошёл в неё тут же, наслаждаясь нежной покорностью её тела.
— Второй лист давайте, Алексей.
Её слова вывели меня из транса и я передал Варваре вторую рекламку.
— Да, конечно.
И она снова повернулась ко мне спиной...
***
— Да, он меня пригласил. — Варвара поставила чашечку кофе на стол и кивнула подруге. — Завтра вечером мы с ним идём в ресторан.
Помолчала и добавила:
— И всё-таки, ты бы видела, как он на меня смотрел...
Мажоретки
Весь год я живу ради этого дня. Ради него я цепляюсь за должность оформителя-осветителя сцены городского летнего театра, ради него трачу всю свою мизерную зарплату на видеокамеры, карты памяти и жесткие диски. Мне 46, и я живу ожиданием этого дня уже восемь лет, с каждым годом встречая его всё радостнее и желая его всё больше. Разбуди меня сейчас среди ночи и спроси — я уверенно отвечу, что осталось ждать всего 27 дней.
Этот день — День города. Самый главный городской праздник, за три недели до которого меня начнут таскать на все чиновничьи собрания подряд, тыкая носом в требования к сцене и выспрашивая, какое оборудование у меня есть. От собраний перейдут
В ночь перед праздником я почти не сплю. Когда отгремит последняя генеральная репетиция, я начинаю свою, куда более важную подготовку. Проверяю каждую видеокамеру и карту памяти, тестирую проводки питания, настраиваю точное время и самое высокое качество записи. Затем пробираюсь на сцену и монтирую все камеры в заранее отмеченных местах.
Наступает пятнадцатое сентября, утро, 10 часов. Я стою с видеокамерой у школы номер 27, в самом начале главного городского проспекта. Боковые улицы перекрыты железными барьерами, по проезжей части проспекта гуляют люди, ожидая начала торжественного парада.
На площади перед школой выстраивается праздничный оркестр и замирает в ожидании. Замираю в ожидании и я, включив камеру и направив её на двери школы.
И вот двери распахиваются и из них яркой гурьбой высыпают на улицу юные барабанщицы! На них яркие синие гусарские шапки-киверы, такого же цвета куртки-доломаны, белые юбки в вертикальную складку и белые сапожки на каблучке. В руках у них барабанные палочки, а их легкие барабаны перекинуты через плечо.
Это одиннадцатиклассницы из нескольких школ центрального района. Каждый год администрация выбирает пятьдесят самых высоких и стройных девочек, несколько дней они учатся барабанить простой ритм, а затем выходят на парад, следуя сразу за оркестром. Вот тут-то и наступает мой счастливый час!
Я иду за ними, снимая каждый их шаг, замирая от вида белых юбочек, взлетающих вокруг их бёдер, любуясь стройными девичьими ножками в сапожках на высоком каблуке. Изящные девичьи коленки так завораживают меня, что я едва ли не забываю вести видеосъёмку.
Эти кадры я буду потом пересматривать целый год. Когда юные барабанщицы дойдут до главной площади, они поднимутся на сцену летнего театра и выстроятся в три широких ряда позади оркестра. Примерно сорок пять минут они будут стоять там, ожидая, пока оркестр сыграет приветствие и пока мэр скажет свою речь. Затем они отбарабанят поздравительный ритм и покинут сцену, вернувшись обратно в школу, чтоб переодеться.
Пятьдесят юных барабанщиц в юбочках и сапожках проведут пятьдесят минут на сцене, и каждая из них подарит мне пятьдесят минут видео, снятого на камеру в полу у её ног. Прожектора освещают с головы до ног каждую девичью фигурку, а маленькие огоньки, вмонтированные в сцену, подсвечивают снизу стройные ножки барабанщиц.
Я помню, как я согласовывал покупку и монтаж этих лампочек в полу сцены, и придумывал длинное объяснение того, зачем они нужны. Но никто меня не спросил — подписали прямо так.
Когда праздник закончится, я бережно соберу все видеокамеры и скопирую видео на свой компьютер. Пятьдесят видеокамер в полу, две над лестницей на сцену, четыре в ступенях лестницы, ещё четыре по бокам сцены. Я буду монтировать пятьдесят лент видео, специально выключив предварительный просмотр и ориентируясь только на точное время записи.