Сборник рассказов
Шрифт:
– Да это я, любимый. И ты знай, что я ждала тебя все это время. И я люблю тебя, люблю, все это время любила и теперь нас действительно ничто не разлучит.
И вот они уже сидят на каменном подоконнике старого увитого плющом замка, внизу под могучими, хранящими какие-то дивные тайны стенами журчит и плещет рыбами река, дальше высится дубовый, многовековой лес из глубин которого доносятся пение птиц, а в воздухе витают запахи трав и цветов.
– Мне скоро надо будет уйти, любимая, - шептал он, неотрывно вглядываясь в ее сияющий внутренним светом лик.
– Я мог бы остаться здесь с тобой, навсегда, но не могу забыть о всех остальных людях, жалко мне их,
– Да, я буду ждать, если надо я целую вечность буду ждать тебя, Дима!
* * *
И вот очнулся он в лучах желткообразной жидкости, и лучи эти показались ему теперь блеклыми, тусклыми, безжизненными. А потом, когда он дернулся вверх и вывалился на холодный, твердый пол - какой же отвратительной, безжизненной показалась ему комнатка, в которой провел он долгие годы истощив свое тело и обратив все порывы, все радости юности в научные изыскания! И за окном, как и вчера, как и на прошлой неделе, все падал и падал плотный снег, и летящий волнами воздух сбивал его с подоконника в морозное серое марево. Теперь за стеной, в соседней квартирке кто-то кричал и ругался, слышны были удары чего-то.
– Люди, люди, - зашептал, заплакал он, - что же вы беситесь в своих маленьких, узких норах?! Что же вы, кроящие в себе бесконечные миры, так легко примеряетесь с окружающим вас? Почему живете вяло, так много думаете о всем этом плотском, низменном, почему вы не способны изменить все? Почему вы так мало творите и расходуете свои эмоции в пустоту, в ничто...
Дубовый стул с тяжелым гулом задвигался по полу, дверь начала открываться и из темноты коридора уже доносился голос бабушки.
Но Дмитрий, не понимая, не желая понимать ее слов, рассмеялся и проговорил:
– Что - еда... ты зовешь меня есть... а ты знаешь, что пока ты разогревала мне в пятый раз завтрак я создал целую бесконечность. И ты, ба, не хуже меня, понимаешь, ты тоже можешь теперь создать свою бесконечность и жить в ней вечно и не совсем больше не думать о завтраках и обедах! И каждый человек сможет... скоро, скоро так и будет... Хотя, ты меня не понимаешь...
* * *
– Ну-ну...
– в сотый уже, наверное, раз повторил полный мужчина, обладатель отвислых щек и редких усов, которые делали его похожим на хомяка. При встрече с Дмитрием он представился Андреем Николаевичем, первым приемщиком новых изобретений концерна "Электра" - крупнейшего концерна по выпуску новейшего электронного оборудования. Тогда, при встрече, этот похожий на хомяка человек без всякого удивления перевел взгляд с Дмитрия на черную сферу, которую ввез в широкую дверь робот погрузчик - видать, часто привозили к нему изобретения таких необычных форм.
Теперь же, спустя час с небольшим, он только и повторял это свое бесконечное: "ну-ну..." и судорожно скрещивал пальцы; наконец он неровным, возбужденным голосом перебил Дмитрия:
– Ну... вы изобрели... Как вы меня то в нее усадили, я ведь думал что, может, - вы уж простите теперь меня, - думал, может сумасшедший какой, думал, может и убьет меня в этом... ну такая уж у меня работа... ну вы гений... вы хоть понимаете, что изобрели?
– Да понимаю - я ведь всю жизнь к этому стремился.
– Нет вы еще не понимаете - вы говорите эта жидкость...
– Это не совсем жидкость, - в нетерпении прервал его слова Дмитрий, там больше световой энергии, она проникает во все клетки организма и защищает их от старения и разрушения...
– Ну-ну...
– ... Я всегда сравнивал это с солнцем, и это действительно как солнце, многие миллиарды лет может провести человек в центре этой сферы лучи ведь не стареют, и человек не постареет, как в утробе матери, как цыпленок в яйце он будет прибывать там в своем мире, не заботясь ни о чем, получая и чувствуя все, что он захочет, - никогда Дмитрий не говорил так красноречиво, но сейчас так долго хранившиеся в нем, невысказанные слова сами вылетали из него.
– Это гениальное, но и опасное изобретение - ведь вы это понимаете, Дми...
– Дмитрий, да?
– Опасное, в чем же? Ведь...
– Нет, ну мы непременно начнем его выпуск - сегодня же собирается весь наш директорат - я думаю, все наши проекты будут закрыты, все силы будут брошены на освоение вашего изобретения, но ведь вы понимаете, что стоимость его должна быть очень высока - невозможно допустить, чтобы это стало общедоступным....
– Нет, вы не понимаете! Мое изобретение должно стать общедоступным, все люди - все кто живет на этом свете должен заполучить себе такую сферу!...
– Ваше изобретение гениально, но все же вы подумайте, что будет, если каждый сможет заполучить это? Кто останется тогда здесь, кто будет работать?...
– Каждый человек, независимо от того сколько у него этих бумажек денег, достоин жить вечно и созидать свой бесконечный мир! Каждый, слышите вы - каждый, а не только эти ваши избранные!
– с гневом выкрикнул Дмитрий и схватился за голову, которая раскалывалась от боли.
– Это ведь вы меня вернули, Дмитрий? Она ведь слушается вашего голоса? А ведь если бы не вернули вы меня я бы там навсегда и остался - все, что я хотел стало там явью, я мог все чувствовать и уже назад хочу. Нет, вы понимаете, как это сильно - сильнее всяких наркотиков, я уже и забыл зачем жил здесь, жизнь здесь показалась мне блеклым пятном, прозябанием в болоте по сравнению с жизнью там! У меня ведь жена и дети, которых я люблю, так вот - я встретил их там и они были лучше, совершеннее чем здесь, я их всегда хотел такими увидеть. И я уже хочу назад - ведь я знаю, что я серьезный, деловой человек, и вот, как мальчишка какой рвусь туда!
– А я думаете не хочу - думаете стоял бы я здесь перед вами? Да я бы мог сейчас летать среди галактик, я бы в миры нырял, я бы... да что говорить, но я отдаю его вам, изучайте, а я буду ждать...
* * *
На кухне шипели и булькали сковородки - там бабушка готовила ужин, Дмитрий же сидел в своей комнате и смотрел на экран старого, впервые за несколько лет включенного телевизора. Там мелькали кадры старого фильма - кто-то убивал кого-то, кто-то куда-то бежал... "Ведь меня могут "убрать", как в этом блеклом, мертвом фильме" - решил он, когда на экране, "хороший" совершил убийство нескольких "плохих".
В это время с кухни раздался привычный голос бабушки:
– Отвез сегодня это... свое? Ну и как?... Ну иди, а то ужин уже готов.
Вот он сидит на кухне, ковыряет вилкой вареную картошку и не видит ни этой картошки, ни кухни, ни бабушки, которая как всегда крутится у плиты и перебирает там посуду.
Голова кружилась - страстно хотелось поскорее вернуться туда, в настоящий, его мир. Все же окружало его в этом мире представлялось ему застывшим и мертвым, уродливым даже.
– А ты хотела бы жить вечно?
– спросил он вдруг глухо, не к кому не обращаясь.