Сборник рассказов

Щербинин Дмитрий Владимирович

Но ему отвечала бабушка, и он слышал ее голос, но не понимал, что она говорит; и казалось ему, что он разговаривает со всем человечеством.

– Жить вечно... так всем ведь людям изначально бессмертная душа дана, - отвечал этот голос.

– Да нет - это ведь сказки, людям просто хочется верить в то, что после смерти их ждет вечная жизнь в раю, и надо только не грешить и тогда и попадешь в этот рай. Но ведь это люди придумали, когда поняли как ужасно ничто, пустота, которая идет за смертью. Это ведь действительно ужасно, а людям свойственно находить себе утешение, а если нет его, так придумывать такое утешение, надеться, что кто-то добрый, светлый все сделает, спасет всех от зла! Какая это красивая сказка и как многие

были обмануты ею! Ну чем мы, люди, лучше тех же собак или кошек? Ну скажи чем? Ну знаем мы всякие формулы да интегралы, цифры да деньги считать умеем, машины строим, ну и этим ли мы зверей лучше, скажи мне? Вон бежит, торопится куда-то по улице деловой человек, и что за мысли у него в голове - как бы заработать побольше денег, да еще как бы успеть по всем своим делам, а потом уже прокручивает в голове, как он вечер проведет в компании со своей девушкой, может, в ресторан ли с ней сходит, представит, как он есть там будет! А потом он ее целовать, да лапать будет! со злостью и безумными, горькими слезами на глазах выкрикнул он, - а вон рядом с ним и собака - тоже ведь думает где еду найти, о щенятах своих думает, ведь она тоже чувствовать может так же как и человек; а человек этот, чтобы совесть свою облегчить, когда убивает ее, говорит что у него вот есть душа, а у собаки нет! Да и деревья не хуже, а то и лучше этого человека, просто стоят безмолвные, единые с этим огромным миром, растут всю жизнь, а под их корнями мелькают, бегают эти двуногие да всю жизнь думают, как бы заработать побольше денег, облапать кого-нибудь, да поменьше грехов совершить, чтобы жить потом вечно. Так все и движется и умирает и уходит в некуда... И я понял это однажды, и ужаснулся, и решил восстать и все-все изменить. Ведь этот рай - это прекрасная задумка, но ведь его надо создать и я его создал! Я сам могу быть богом! Что, ты скажешь на это? Что ты можешь на это сказать?

В налившейся тяжестью голове его били колокола и он все ждал ответа ждал, что же может она сказать против того, во что верил. Но она долго ему ничего не отвечала, а потом он почувствовал горячий дух парного молока, который теплой успокаивающей волной коснулся его мозга. И она наконец заговорила где-то совсем рядом; говорила она негромко, но проникновенно:

– А помнишь, внучек Дима, как мы в деревню ездили? Ты тогда еще маленьким был и глазки у тебя так и светились, ну прямо, как две росинки были. Помнишь - мы шли по лугу к храму, что на холме стоял? И так то ты все радовался и смеялся и смех у тебя прямо, как колокольчик был. Пришли мы в храм божий, и лик у тебя прямо, как у ангелочка был, когда ты на образа то древние смотрел и на голубя и на облака. А потом, вышли мы из храма, ты по сторонам то на свет посмотрел и засмеялся, внучек. Там и собачка была, приютил ее сторож церковный, так ты собачку ту обнял и глазки то у тебя, как росинки сверкали.

– А ведь люди тот храм сделали, слышишь - люди, а не этот бог, о которым ты сейчас начнешь толковать! Да, люди, я то их хоть и с собаками сравниваю, а все ж и люблю и жалею безмерно, ведь эти все храмы и картины, все это из них вырывается в лучшие минуты их жизни, они хоть и звери развитые, но создавать могут. И несправедливо, что пустота, а не бесконечность ждет их в конце! Понимаешь?! Люди это и собаки и боги в тоже время!

– Ох, внучек, забил ты себе голову. Ведь все так просто...

– Нет, не говори, все сложно, все очень сложно! Тебе не переубедить меня! Да теперь уже и не изменишь ничего, все - поздно, великий перелом скоро ждет все человечество...

Он вскочил из-за стола и бросился в свою комнату и, упав там на кровать, провалился в какую-то черную пропасть, в которой не было ничего.

* * *

– Наш концерн собирается выпустить несколько сотен этих аппаратов, кстати название им вы, как изобретатель, можете придумать сами.

Эти слова говорил сытым голосом, высокий подтянутый мужчина

неопределенного возраста - глава всей корпорации "Электра", спустя полгода после того памятного дня. Человек этот представился, но имя его Дмитрий не услышал, так как оно ничего не значило.

– Почему так долго?
– хрипловатым голосом выдохнул бледный, страшный, похожий на мертвеца Дмитрий, - вы знаете, что я пережил за это время? Это кошмар для меня был! Я ведь только раз коснулся того мира, только начал создавать, только пожил, именно ПОЖИЛ недолго и тут вновь провалился в это проклятое небытие! Раньше то я хоть стремился, создавал эту сферу, а теперь то мне только ждать приходилось, я не мог ни спать ни есть. Когда уж чувствовал, что умираю так насильно эту еду в себя впихивал. Меня ведь там ждут, что если с ней случилась там что-то? А я в это время здесь, в этой каше торчу!

– Да мы вас понимаем, и приносим свои извинения, хотя, поверьте, мы приложили все усилия, чтобы провести все необходимые исследования, разобраться в вашем труде; да и вам была предоставлена прекрасная вилла на берегу моря и все, что вам могло потребоваться....
– с зевком проговорил человек неопределенного возраста.

– Ну теперь то все? Теперь то все ваши исследования проведены, да?! Я могу, хоть ненадолго, вернуться туда!
– в нетерпении перебил его Дмитрий, - Именно ненадолго, ибо я хочу вернуться потом и видеть все до конца!

– Да, одна из сфер будет предоставлена вам, и помимо нее будет выпущено их еще несколько сотен для самых богатых людей земли. Для тех, кто может заплатить за нее, скажем, несколько десятков миллионов долларов... Впрочем, вся эта суета останется в руках моих приемников, для которых пользование сферой будет строжайше запрещено... есть здесь для этого кое-какие контролирующие органы, я же, дорогой мой, ухожу на вечность в рай...

– Я протестую...

– Вы можете не начинать сейчас высказывать свою точку зрения, она нам хорошо известна. Понимаете ли, Дмитрий, если вы попытаетесь протестовать, вас попросту не станет, и ваш мир так и погибнет... И, вообще, мне очень скучно это вам говорить, так как все эти дела меня уже совсем не интересуют... Так что выбирайте - либо бесконечность, либо пустота, - с полным безразличием проговорил он.

– Моя бабушка умерла, - вдруг спокойным, усталым и печальным голосом прошептал Дмитрий, - она мне все хотела о чем-то поведать, а я ее не слушал, и теперь она ушла и, кажется, я теперь совсем один...

* * *

Мысль о том, что бабушка, все хотела ему сказать что-то, а он так и не выслушал ее, терзала его все то время пока он погружался в долгожданное плотное скопление лучей и говорил, чтобы вернули его спустя месяц.

И вот он вновь сидит на кухоньке, как и в тот бесконечно далекий вечер, и за окнами валит густой плотный снег. Прямо перед ним сидит бабушка и ласково ему улыбается.

Дмитрий улыбнулся ей и молвил:

– Прости, что я не дослушал тогда тебя. Ты говорила тогда что-то про детство, про простоту, а я был слишком уверен в своей правоте и убежал, но теперь, бабушка, что-то испугало меня. Что не знаю, но это неизвестное очень тревожит меня. Кажется, что-то пошло не так, как замышлял я изначально... нет, я не о количестве сфер: несколько сотен или несколько миллиардов - не в этом дело. Просто что-то пошло не так и нет мне покоя, научи, как мне быть, успокой меня...

Неожиданно темный снегопад за окном прекратился и воздух разом прояснился, наполнился солнечным светом, окна распахнулись и морской ветер зашумел по кухоньке. Там, за распахнутым окном, плескались теперь на безбрежье волны, а бабушка, придвинула ему чашку полную парного молока и говорила мягким, грудным голосом:

– Ты прав был внучек, а вот я не права. Все ты верно говорил и люди теперь свободными станут и жить вечно будут. Вот увидишь, что все по твоему станет... Ну а я пойду, чтобы не мешать тебе...