Сборник рассказов

Щербинин Дмитрий Владимирович

Но, знаешь, мудрейший и святый, Что в каждой из тварей твоих, Луч вечного пламени спрятан, И в каждом - создание спит.

И каждый, а их мириады, С тобой мог бы справиться в миг, Когда б ты, тиран златогласный, Светильник в них этот воздвиг.

Но ты, ведь, боишься боренья, Тебе лишь прохлада мила, В руках твоих пламя творенья, И вечность тебе отдана.

Да, пламя во мне разыгралось, Я светлой зорей был рожден; И по небу с ветрами мчался, Мой первый и яростный вой.

Я жаждал постигнуть стремленья,

И стать мира новым творцом, И вовсе не с глупым моленьем, Я в эти хоромы вошел.

Отдай же, сидящий на троне, Частицу святого огня, Зажги в каждом сердце горенье, И выпусти в вечность меня!"

Он в пламенном вихре летает, И зал, озаренный зарей, Дрожит, и свет звездный теряет, Свой блеск, перед жарким огнем.

Глаза его молнии мечут, И крылья в багрянце горят, Он в вихре чудовищном веет, И купол и стены дрожат!

Но вот грянул хор, пламень меркнет Пред лаской спокойной звезды, Которая в куполе веет, И чистой росой говорит:

"Я знал, сын земли беспокойный Тебя так легко не склонить, В тебе свет зори жарко тлеет, Тебя в вихре страсти кружит.

Пройдись же по светлому саду, Покоя и блага вкуси И в воды святого фонтана, Ты пламя свое окуни.

Тебя, ведь, никто не неволит, Как гостя в свой сад я зову, И светлая благость разгладит, Незнания гневную тьму.

Потом же, приди на день третий, И волю свою мне скажи, И коли останется пламя, Так, благо с тобой - век гори!"

Завыл, загудел яркий вихрь, И с ревом метнулся он прочь, Желая из тихого града, Умчаться в холодную ночь.

Он летел возле дивного сада, На который не бросил бы взгляд, Как из солнцем сплетенной ограды, Разлился смеющийся град.

Зазвенели чудесные звуки, Замерцали в огнистых глазах, Пеньем роз и волшебного края, Закружили в бордовых крылах.

И он замер пред светлым сплетеньем, И к ограде златистой приник, Во глубины чудесного сада, Своим пламенным взглядом проник.

И узрел он поляны, где звезды Среди трав, словно росы горят, А над гладью озер, изгибаясь, Дуги радуг мостами летят.

Он увидел холмы, где над лесом, Извиваясь, цветут лепестки, И молочные реки созвездий, Не видали ни мрака ни мглы.

И нигде нет ни жара, ни тени, Лишь покой, да медовые дни, В чистом небе махают крылами, То ли бабочки, толь мотыльки...

Много, много чудес в райском саде, Но на них лишь взглянул сын зари, И пылающим, трепетным взором, Обнял деву небесной красы.

На поляне из солнечных маков, На соцветиях пышной травы, Средь цветов золотисто-нектарных, Сидит дух, небывалой красы.

Вместо платья - сплетение неба, В первый день цветоносной весны; В волосах - золотистые трели Говорливой апрельской воды.

В ней нет плоти - лишь воли скопленье, В ней нет слов - лишь благая строфа, И звенит среди солнечных рощиц, Ее голос, как песнь соловья.

Вот она встрепенулась,

взметнула Чистый взор родниковой воды, Это в сердце святое кольнула, Пламя первой и страстной любви.

Взгляды встретились и загудели, Вспышкой, паром взметнулись, ревя, Когда пламень с прохладой смешались, И столкнулись два разных сердца.

И в объятия райского сада, Дух зари, ярким солнцем вошел, И ревя, громом тишь наполняя, Он к любви своей пламенем шел.

Не видали спокойные кущи, Где от века плывет дух святой, Таких бликов огнисто могучих, Нарушающих вечный покой.

Встрепенулись с полей райских птицы Облаками из тысячи роз; И тревожную песнь напевая, Улетели от яростных гроз.

Зашумели от ветра дубравы, Мрак и пламень над ними гудит, Черной тучей и яркой звездою, Дух зари к своей цели летит.

Вот упал, выжег черное место На цветущей и мягкой траве, И колено склонил перед девой, Что сидела в прохладной росе.

"-О ты, чудо небес, дорогая; Знай, что нет тебе равной красы, Этот мир и творца его зная, Пред тобой я склоняю мечты.

Пред тобой лишь одной на колени, Я в смирении, в страхе паду; Для тебя, для одной мир взлелею, Вечный пламень у бога возьму!

Мы всегда будем вместе отныне, Ты и я, будем вечно парить, И тебе, о прохладная фея, Я огнистый цветок отдаю!"

И он выдрал из самого сердца, Из глубин негасимой души, Часть нетленного к воли стремленья, Часть своей необъятной любви.

Лишь на миг страхом вспыхнули очи, В коих хладом бил чистый родник, Когда вихрь, волненье пророча, К ее пальцам воздушным приник.

"О, мой друг.
– птичьей трелью повеял, И цветком в зимней стуже воспрял, Ее голос средь бури круженья, Среди пламени храмом восстал.

"О, мой друг, о несчастный безумец, В твоей страсти нет высшей любви, Ты желаешь украсть мою душу, Гневный сын самой первой зари.

Не в объятьях, не в реве горенья, Нету мира и нету любви; Лишь одно вижу я вожделенье, Вместо чистой прохлады воды.

Ты не любишь, а только лелеешь В своем сердце нетленный костер, И своим бесконечным стремленьем, Ты в горенье весь мир бы увлек.

Посмотри на меня - я в покое, Всей душой вместе с птицей пою, Я люблю этот сад и не тлею, А спокойной водою живу.

Так зачем же мне рваться куда-то? И лететь среди огненных брызг? Создавать, ненавидеть, влюбляться, Когда здесь бьет холодный родник?

Мир уж создан, к чему же стремиться? Бог ответом тебя исцелит, Здесь, в спокойных чертогах нет тленья, Так спокойный мне сон говорит.

О, смири же свой пыл, неразумный, Сын горячей, бордовой зари, Стань покорным, и вместе с цветами, Ты спокойную песнь сочини.

Не стремись мир из страсти построить, Познавай уже созданный мир, Вместо из сердца выдранной боли, Принеси луговые цветы..."