Сборник рассказов
Шрифт:
– Сказал не рассчитав. Дорога заняла больше, чем я ожидал. Простите, за то, что заставил вас ждать.
– Прощаю.
– снисходительно махнула ладошкой Аня.
– Теперь пойдемте в парк. Вы мороженого не хотите?
– Нет. Пока воздержусь.
Дима подумал было предложить ей руку, но тут же решил, что она, чего доброго, посчитает его за грубияна и изменит свое благодушное настроение на обычное - сдержанное.
По центральной аллее шло слишком много народу, и Дима тут же предложил свернуть на боковую, так как он не
Так они и шли по этой аллее, и Дима был несказанно счастлив, что рядом с ним идет Аня и, время от времени, метал на нее пылающие взоры и, встречая ее изучающий взгляд, тут же смущался. Так же он очень смущался людей идущих навстречу, и людей сидящих на скамейках, так как считал, что не должны они видеть его счастья, его чувства (От то был уверен, что он теперь в центре внимания).
– Что же вы все молчите?
– спросила Аня.
А они, и впрямь, прошли от ворот минут пять, и все в полном молчании. Не напомни Аня, что надо что-то говорить, Дима так бы и промолчал до вечера, восторгаясь в душе, и даря ей восторженные улыбки и взоры. Ведь он привык молчать, и, когда оставался дома один, то молчал не только целыми днями, но и неделями.
Но вот она напомнила, что надо что-то говорить, и Дима вновь смутился: "Конечно же надо придумать что-то забавное. Рассказать какую-нибудь интересную историю из жизни. А то ей скучно. Да, да - обычно парни все развлекают девушек какими-то историями - вот бы мне так. Нет - я совсем не привык говорить, получается какая-то тарабарщина. Да и что рассказывать?.."
Он отчаянно стал вспоминать хоть что-то достойное упоминания, и тут понял, что рассказывать ему совсем нечего, и что он скучный, неинтересный человек, и Аня совсем с ним умается и уйдет.
Совсем молчать, наверное, было глупо и он пробормотал:
– Какой чудесный сегодня день...
Тут рядом грянули хохотом - какая то веселая компания - и Дима решил, что - это над его банальщиной они потешаются, и совсем уж смутился, и не мог ничего вымолвить, и стыдно ему было уже на Аню взглянуть.
А она тут взяла его под руку и сказала:
– Ну и молчун же вы, Дмитрий. День сегодня неплохой, но через чур уж жаркий. Я уж без мороженного соскучилась.
– А... а... Вы не беспокойтесь... Я вам куплю...
– Буду благодарна - денег-то у меня только на обратный проезд осталось.
Аня уселась на лавочку, из тени наблюдала за Димой, который стоял в длинной очереди за мороженным, и напевала что-то.
Потом они катались на аттракционах, и вновь ели мороженое, и вновь катались на аттракционах. Постепенно Дима перестал смущаться.
"Какой же прекрасный день сегодня! Лучший, самый лучший день в моей жизни!" - улыбаясь, любуясь Анечкиным ликом, повторял он вновь и вновь.
После очередной порции мороженого, Анечка, все лицо которой сияло, улыбалось толи Диме, толи всему миру, предложила:
– А теперь -
– В космос?
– спросил Дима, так как ничего уж невозможного для него не было, и теперь он готов был подхватить Аню на руки и раз десять обежать с нею вокруг света.
А Аня рассмеялась, так как поняла, что он говорит искренне и пояснила:
– Какой же вы, право, забавный. По Москве-реке - на ракете. Обожаю такие путешествия, а особенно в жаркую погоду. С речным ветерком, с плеском волн. Здесь, между прочим, очень красивые берега.
– Да - это здорово. Конечно!
– засмеялся Дима. А он и впрямь был очень счастлив - ведь она назвала его забавным, а, значит, он ей нравится! Как же восхитительно показалось это Диме.
И вот, когда они шли по набережной, и кто-то объявил цену на ракету Дима вздрогнул и стал рыться в карманах.
Очень смутившись, чтобы не увидела Аня, стал пересчитывать деньги - и оказалось, что от тех 200 рублей, которые он занял у Сергея остались гроши и их на обратную дорогу едва хватало.
– Ну, вот.
– вздохнул он, стараясь не глядеть на Аню.
– Не рассчитал средств. Взял меньше, чем следовало бы. Ну, ничего, мы в другой раз - на следующей неделе встретимся. Тогда и прокатимся. Да?
– А... Да ничего страшного.
– спокойно произнесла Аня.
– Давайте-ка пройдемся по набережной.
Оказывается, за весельем пролетел уже весь день, близился вечер. Ярко пышащее до того светило, усмирилось теперь, цвета стали приглушенные, задумчивые. Но было все еще жарко, и Аня, взглянувши на покрытое высоким истомно-беловатым маревом небо, молвила:
– Будет гроза, очень сильная. Не сейчас, а ближе к ночи, или ночью.
– Да, да! Здорово! Просто прекрасный день! Я очень грозы люблю.
Димино лицо сияло - он смотрел то на Аню, то на зеленый, пышный изгиб берегов, то на воду, которая так живо, так прохладно плескалась златыми волнами. Вот с ревом, поднимая метровую пенную волну, пронеслась ракета, и Дима пожалел тех людей, которые на ней плыли - ведь рядом с ними не было Ани, и они вовсе не знали ее. "Вот несчастные чудаки то!" - растроганный их несчастьем Дима даже махнул вослед уходящей ракете рукой.
А Аня говорила ему:
– Давайте-ка пройдем вон в ту беседку.
Она указала на круглой формы, выходящую из берега беседку, с античными колоннами, всю окутанную в веселый плеск волн, да в порождаемые этими волнами быстрые блики.
Рука об руку прошли они в это сооружение, одна из стен открывалась прямо к воде, и Дима решил тогда, что это волшебная беседка, и влюбленные, встретившись в ней, обращаются в белых лебедей и летят над водной толщей.
Они уселись на каменной скамейке рядышком: Дима, оглядывая красу берегов и Московские дома, решил, что Москва самый красивый город, что в нем много сказочного, и в ночную пору, над этими берегами, кружат в серебре звезд древние духи.