Сборник "Солдат удачи"
Шрифт:
Все медицинские модули госпитальных кораблей работали в максимальном режиме и с полной нагрузкой. Князь приказал задействовать медблоки боевых кораблей. Но они всё равно не успевали вытащить всех. И кое-кто уходил в последний путь…
Самых тяжёлых погружали в анабиоз, надеясь вытащить с того света на Терре, где лихорадочно готовились к восстановлению такого неслыханного до сих пор количества калек и людей с изуродованной пережитым кошмаром психикой. А Мыскин, сидя в своей каюте с бутылкой водки, думал – сможет ли он когда-нибудь снова улыбаться…
…Госпитальные корабли один за другим швартовались к станциям космических лифтов, и вниз на планету непрерывным потоком летели капсулы с погружёнными в анабиоз телами, либо стабилизированные на время перевозки регенерационные ванны медицинских блоков. На поверхности же несчастных практически мгновенно развозили по всем имеющимся на Терре больницам и госпиталям, куда хлынул по призыву князя поток добровольцев. Каждый из подданных Медведева считал своим долгом что-либо сделать для прибывших с того света в буквальном смысле этого слова. А детские дома и приюты были завалены просьбами об усыновлении детей. Наибольшее опасение вызвали две категории спасённых – матери-конвейеры и старики без спинного мозга. Если, скажем, ампутированные конечности или внутренние органы довольно легко и стопроцентно восстанавливались в обычной регенерационной ванне стандартного медицинского блока хирургического комплекса, то вот как вылечить таких, изуродованных непрерывной беременностью, совсем, по сути, молодых женщин? Была возможность их клонирования и переписывания памяти с уничтожением прежних тел. Но… Это был тупиковый путь. После некоторого раздумья решили сделать по-другому: дать по максимальной дозе «омолаживателя» и стереть память. Это было наиболее милосердно и гуманно по отношению к жертвам Республики. Сложнее было со стариками. Но и тут помогло волшебное лекарство. Оно не только давало вторую жизнь, но и восстанавливало спинной мозг. А уж заставить новый орган, выросший с бешеной скоростью, заново работать, для медблоков было не проблемой…
Наконец Алексей остался один. Устало вытянул ноги, кое-как сбросил обувь и сунул ступни в мягкие домашние тапочки. Ступни даже зажгло от расслабления. Откинулся на спинку дивана, прикрыл веки. Сумасшедшее напряжение последней недели, с тех пор как ему позвонил ночью Столяров, начало отпускать, но перед глазами до сих пор стояли те ужасы, которые он увидел на скотобойне. Все эти сияющие никелем и хромом чистенькие стерильные аппараты, предназначенные для умерщвления людей… он давно уже не делал разницы между разумными, для него и сюзиты, и рамджи, и сэзэошники были такими же людьми, как земляне… Что же теперь делать? Предать огласке то, что он увидел, и кристаллы из логгеров медведей? Или держать пока всё в тайне? В любом случае стоит, пожалуй, предупредить Столярова, что как только где-либо будут зафиксированы крупномасштабные исчезновения людей – сразу начинать копать. И бросить все силы на борьбу с рабовладельцами. Скупщиками людей… Он вспомнил тот невыносимый для глаз слепящий шар, возникший после подрыва обоих заложенных коалами для сокрытия преступления на месте скотобойни. Удар по ним был сокрушительный. Организовать такую фабрику они, конечно, смогут снова. Но вот персонала, а самое главное – программ для переработки у них нет. И насчёт «сырья» теперь будут проблемы. Что же – зато у него есть козырь против Сената, и они не посмеют больше мешать вывозить сюзитов в кКняжество. Ещё и помогать станут! А с Яйли Грозной он ещё побеседует! Та, естественно, начнёт рвать и метать, когда бывшие имперские подданные станут его вассалами, но… Извини, девочка, политика – дело грязное. И здесь сантименты вредны…
Сегодня не стану, а посовещаюсь со своими. Планет у нас хватает. Главное – пусть Берия и Шпеер определят, сколько мы сможем взять народу из Империи без спада в нашей экономике и ущерба для людей. Хотя… Брать всех. Без исключения. Даже загонять насильно на корабли. Никого нельзя оставлять. Потянем? Сдохнем, но вытащим до последнего. Такое количество нового населения даст мощный всплеск экономике, мы сможем заселить минимум три планеты. И тогда, я верю, наступит момент, когда медведи будут либо изгнаны, либо, что, скорее всего, – уничтожены!
На душе сразу стало легче. Чуть отпустило. Потянулся к столу, где в одиночестве стояла чашка с уже остывшим кофе, нехотя сделал глоток, и вдруг его взгляд упал в окно, скользнул по панораме парка, вновь вернулся. дети! Ари! Мгновенно оделся, куда только делась накопившаяся усталость? Торопливо выбежал из комнаты, приплясывая от нетерпения, спустился в лифте вниз, к крыльцу. Широким размашистым шагом заспешил к играющим на аккуратно подстриженной лужайке детям. Как ни странно, вместо обычной воспитательницы сюзитки Ирру, с которой он частенько болтал на отвлечённые темы, частенько заставляя девушку краснеть от шуток, сегодня группу сопровождала сама Лиу Лао. Завидев Алексея, дети гурьбой устремились к нему, повисли на одежде, весело болтая ногами и делясь своими немудрёными новостями. Князь подхватил Ари и подбросив её в воздух, поймал. Девочка застенчиво замерла у него на руках, обхватив за шею руками.
– Дядя Лёша! А у нас сегодня кошка окотилась! Целых четыре котёнка! Они такие маленькие! Два рыжих, а один совсем белый и последний – чёрный, как ночь!
– Ого! Поздравляю с прибавлением!
Погладил девочку по голове, та снова уткнулась ему в грудь, засопела от удовольствия.
– Ари, ты сама как котёнок! Также урчишь от удовольствия.
Все засмеялись. Наконец дети выговорились и вновь занялись своими играми, только малышка с серыми глазами так и осталась на руках у Алексея. Он легко вскинул её на плечи и, изображая самолёт, загудел, раскинул руки и тихонько побежал, наклоняясь и делая виражи. Девочка заливисто смеялась. Наконец попросила его отпустить и умчалась к подругам и друзьям поделиться новыми ощущениями, а мужчина устроился на скамейке, чуть поодаль от играющих, любуясь идиллией.
– Вы позволите, ваша светлость?
– Госпожа Лао? Простите, что сразу не поздоровался, сами видели…
– Ничего страшного, ваша светлость…
– Алексей.
– Простите?
– Обращайтесь ко мне по имени – Алексей.
Женщина чуть покраснела. Затем устроилась рядом.
– Вы любите детей. – утверждающе произнесла она.
Князь кивнул головой в знак согласия.
– А разве можно их не любить? Кто-то сказал: дети – цветы жизни…
– Да. А ещё – вы были отцом. Пусть и приёмным… Ари повезёт.
Удивлённо вскинутая бровь была ей ответом. Бывшая актриса грустно улыбнулась:
– Вы не поняли? Я точно знаю, что как только вы обретёте свой счастье в браке – вы сразу заберёте её.
Алексей медленно произнёс:
– Вы правы и не правы, госпожа Лао.
– Лиу.
– Что?
– Вы предложили перейти на «ты». Так что давайте обращаться друг к другу по имени.
– Хорошо. Вы и правы, и не правы, Лиу.
– И в чём же я ошибаюсь?
Он вздохнул – уже столько лет у Медведева на душе лежал этот камень…
– Вы правы, что как только я женюсь, то сразу удочерю Ари. И постараюсь ей быть самым лучшим отцом во Вселенной. А не правы в другом: насчёт обретения мной счастья в браке. Мы, находящиеся на вершине власти, не так вольны в своих поступках, как вам кажется. А единственная женщина, которую я любил и люблю… Отказала мне…
Он сидел с этой полузнакомой ему заведующей детского приюта, прошедшей курс омоложения и выглядящей на семнадцать лет, и рассказывал. Откровенно, без прикрас… О её серебряном смехе, бездонных фиолетовых глазах, ласковых и добрых руках и горячем сердце. О том, что произошло на Пропаже. Как она пыталась его убить, об Име. А Лиу слушала, поражаясь, через что прошёл этот высокий русский, несгибаемый правитель со сталью в характере…
– Она так и сказала – нет. Я вассал Императрицы. И только когда та меня отпустит, я смогу вернуться к тебе… Я совершил роковую ошибку. И теперь… счастье для меня вряд ли наступит, Лиу.
Женщина полоснула его острым взглядом:
– Вы уверены? Знаете, в чём ваша ошибка, Алексей?
Мужчина, недоумевая, помотал головой.
– Вам не надо было задавать ей вопрос. Стоило просто сказать – собирайся. Мы уезжаем. И всё.
Я клянусь, что она тут же бросила бы всё и последовала за вами хоть в чёрную дыру. Не рассуждая и не думая.