Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)
Шрифт:
Жители побережий презрительно обзывают этих людей «красношеими» - «реднеками» (rednecks) из-за загара, который те приобретают, работая на своем ранчо. А сами «реднеки» с ненавистью говорят про «элиту» Северо-Востока и Тихоокеанского побережья, причем под «элитой» они понимают не тех, у кого в руках экономическая и политическая власть, а тех, кто читает книжки, знает иностранные слова и учился в приличных колледжах.
Столкновение двух культур дошло до кульминации с появлением на сцене губернатора Аляски Сары Пейлен, кандидата в вице-президенты от республиканцев. Сара Пейлен - типичное воплощение жизненных ценностей и представлений «реднеков». Она ненавидит аборты
Когда кандидатура Сары Пейлен была объявлена, многие наблюдатели недоумевали. В конце концов, если республиканцам нужна была женщина (дабы привлечь разочарованных поклонниц Хилари Клинтон), можно было выбрать из числа консервативных ученых дам, которых есть немало и в этой партии. Но нет, Маккейн выбрал именно Сару с её смешным провинциальным акцентом, грамматическими ошибками и удивительной способностью вызывать неприязнь прессы. Похоже, что это далеко не случайность, и тем более не ошибка, а вполне продуманное, хотя и рискованное решение. Сара Пейлен способна сплотить электорат «реднеков», дать им ясный сигнал о том, что предстоит решающий бой с другой, ненавистной им непатриотичной, урбанистической и мультикультурной Америкой.
Побочно, впрочем, появление Сары сплотило и электорат другой стороны. И критика в её адрес зачастую выглядит не менее отталкивающей, чем «плебейская» демагогия республиканцев. Либералы осмеивают акцент губернаторши, потешаются над её пролетарским происхождением - в духе знакомых нам шуточек про кухарку, которая собралась управлять государством. В этих выпадах есть что-то глубоко антидемократическое, выявляющее внутреннюю несостоятельность американского либерализма, который обещает помогать бедным и обездоленным, но не скрывает своего презрения ко всем, кто не соответствует стандартам Йеля и Гарварда.
Выборы покажут, какой из двух лагерей (какая из двух Америк) сильнее. Но самая большая проблема в том, что джин культурного противостояния, выпущенный из бутылки, вряд ли туда вернется. Кто бы ни победил, другая сторона почувствует себя не только проигравшей, но и глубоко оскорбленной. Настолько оскорбленной, что не будет скрывать своего отчуждения от государства. Знаменитая лояльность американцев к своей стране и конституции будет поколеблена на культурном уровне. И если космополитичная среда крупных городов уже привыкла относиться к патриотизму и национальным ценностям с изрядной долей иронии, то для «реднеков» происходящее будет настоящей травмой. Настанет прекрасное время для развития ультраправых организаций и распространения разного рода фашистских теорий.
Между тем экономический кризис никуда не уйдет и не пощадит новую администрацию. Кто бы ни победил, он очень скоро обнаружит свою полную беспомощность перед лицом надвигающегося катаклизма. И это будет проблема посерьезнее любого культурного разрыва.
Только не надо забывать, что и культурный разрыв опасен не сам по себе, а именно на фоне экономических и политических трудностей. Проигравшая сторона (кто бы ей не оказался) очень скоро постарается взять реванш. И совершенно не очевидно, что речь пойдет о привычных процедурах в духе старой доброй американской конституции.
ПРОРОЧЕСТВО СБЫВАЕТСЯ
Молодой журналист Василий Колташов в Москве не был известен в качестве экономического аналитика. Однако стоило ему переехать в Афины, как он начал делать экономические прогнозы, один другого страшнее. Как назло они все сбываются. Причем, чем мрачнее прогноз, тем он точнее сбывается.
Возможно, на Колташова
Удивительной особенностью экономической аналитики последних десяти лет было убежденное нежелание видеть очевидные вещи или признавать факты, которые были обнаружены и изучены сто и более лет назад. Либеральный mainstream не только отказывался обращать внимание на критику, которой подвергали мировой экономический порядок левые авторы, но не хотел вспоминать даже о тех противоречиях и проблемах рынка, на которые указывали в прошлом сами сторонники капитализма. В итоге главной задачей экспертов стало опровержение любых негативных прогнозов, а политики и бизнесмены, уверившись в безупречности существующей системы, готовы были принимать решения одно хуже другого, поскольку знали наверняка, что рыночный механизм скорректирует любые совершаемые ими глупости. Культ рынка на практике обернулся этикой тотальной безответственности. Пусть «невидимая рука рынка» убирает мусор и чинит то, что мы ломаем.
Людям свойственно верить в лучшее, особенно, когда речь заходит о последствиях собственных решений и поступков. И чем более настойчиво вам напоминают о том, что последствия будут не столь замечательными, как вы надеялись, тем больше вам хочется отмахнуться от подобных критиков.
Кассандру и Лаокоона с их мрачными пророчествами не послушали именно потому, что они говорили правду. Точно так же левых критиков либеральной глобализации разоблачали и осмеивали, а приводимые ими факты просто игнорировали или демонстративно отрицали. Теория переросла в практику. На протяжении полутора десятилетий не были предприняты минимальные защитные меры. Любые структуры государственного экономического и социального регулирования уничтожались, поскольку они «мешают работать рынку».
Когда, наконец, работа рынка привела по всему миру к беспрецедентному финансовому краху, государственные мужи бросились спасать экономику, выделяя обанкротившемуся частному сектору сотни миллиардов общественных денег, но уже поздно. Ведь деньги сами по себе ничего не решают, если уничтожены каналы и структуры, с помощью которых государственный сектор может эффективно воздействовать на экономику. 800 миллиардов американских и 50 миллиардов российских долларов будут потрачены зря. Не только потому, что финансовая дыра, которую с их помощью пытаются заткнуть, будет непрерывно расширяться, но и потому, что не существует каналов, по которым эти средства смогли бы дойти именно туда, где они необходимы, не существует механизмов контроля, которые бы гарантировали, что эти деньги будут потрачены именно так, как нужно.
Происходит системный распад финансового сектора на мировом уровне. На таком фоне обычный циклический спад превращается в неудержимое бедствие, против которого спасительных средств не существует. И проблема не в том, как предотвратить кризис или смягчить его, а в том, какую новую систему мы будем строить на руинах нынешней экономики.
Попытка построить глобальный порядок на основе свободного рынка обернулась катастрофой планетарного масштаба. На самом деле счастье человечества в том, что этот экономический порядок сам рушится раньше, чем он успеет уничтожить планету на экологическом уровне. У нас, как биологического вида, появляется шанс на выживание. И это главная хорошая новость.