Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)

Кагарлицкий Борис Юльевич

Зафиксирован целый ряд драматических забастовочных случаев, в частности, в компании «Михайловцемент», когда стало известно, что прибыль предприятия выросла в три раза, а зарплата работающих осталась на месте. Естественно, рабочие стали требовать, чтобы им хоть что-то дали. Подобное требование рабочих нормальное, об этом свидетельствует мировая практика. Однако результат оказался парадоксальным. Рабочие «Михайловцемент» для себя ничего не добились. Предприятие тут же закрыли на реконструкцию, которая стоила компании значительно дороже, чем те уступки, о которых просили рабочие. Однако при этом холдинг «Евроцемент», куда

входило предприятие «Михайловцемент», несколько повысил зарплату рабочим других предприятий, не дожидаясь забастовок и конфликтов на них.

Довольно типичная ситуация для России. Бастующих наказали, но какие-то выводы владельцы производства всё-таки для себя сделали. Это очень обидная, часто повторяющаяся ситуация: требования рабочих частично выполняются, но при этом тех, кто был зачинщиками, организовал какую-то акцию и выдвинул требования, стараются наказать, удалить, уволить и т.п.

Директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий отвечает на вопросы слушателей

Именно это имеется в виду в докладе, который подготовил институт, когда говорится о репрессивной кампании против свободных профсоюзов в России?

По утверждению Б. Кагарлицкого, в 2006 году, когда начались первые забастовки на «Форде», и даже в первой половине 2007 года никаких реальных репрессий не было, были отдельные случаи, но ничего серьёзного не было. А где-то с осени 2007 года настроения работодателей резко изменились, потому что возникло ощущение, что идёт нарастающая волна профсоюзного строительства, в связи с чем начались превентивные репрессии. Не по итогам забастовок и конфликтов, а очень часто при попытке создания профсоюза. Или когда профсоюз был создан и какое-то время работал, и как только он начинал чего-то требовать или просто более активно себя проявлять, его начинали давить.

Профсоюзы такая вещь, что они могут быть в подполье, но как только они выходят из него, то должны сразу показать, кто они такие, и никуда от этого не деться. Им надо регистрироваться.

Есть реальный пример во время забастовки докеров, когда прокуратура просто изъяла списки членов профсоюза в профкоме. То есть у профсоюза всё было нормально, всё было прописано, только работодателю это было знать необязательно. А прокуратура пришла, забрала эти документы, и они почему-то потом попали к работодателю.

В России существуют, как принято их называть, официальные профсоюзы. Федерация независимых профсоюзов - довольно крупная организация, которая периодически устраивает какие-то митинги, шествия, проводит свои съезды. Насколько официальные профсоюзы влияют на взаимоотношения рабочих с работодателями?

По словам Б. Кагарлицкого, бывает по-разному. Стачка на Качканарском ГОКе, тоже сравнительно недавно произошедшая, была проведена представителями официальных профсоюзов. Бывают, по словам эксперта, первичные организации ФНПР, которые действуют и ведут себя решительно. Но всё-таки, считает гость в студии, это скорее исключение.

Обычно преобладает другая тенденция: официальный профсоюз является чем-то вроде отдела по социальным вопросам при директоре и никаких других функций не имеет. С другой стороны, часто одновременно с ним появляется новый профсоюз, как правило, меньший по охвату работающих, потому что он, собственно, новый. И по действующему Трудовому кодексу работодатель его может просто игнорировать. У него

есть такое право. Если старый профсоюз больше, то он может новый не признавать, считать, что его как бы нет. Пусть даже новый профсоюз зарегистрирован официально, но для предпринимателя этого профсоюза нет, он с ним не ведёт переговоры, не общается, ничего не подписывает и не учитывает его мнение.

В результате получается та самая ситуация, которая сегодня сложилась на шахте «Красная шапочка». Там долгое время существовал профсоюз НПГ (Независимый профсоюз горняков), который входит во Всероссийскую конфедерацию труда. И этот новый, альтернативный профсоюз, хотя он не такой уж новый, имеет свою историю, но так или иначе его администрация не признавала. При этом накапливались проблемы, которые никто не решал, назревал конфликт. Профсоюзу не давали возможности вступить в переговоры с администрацией, чтобы решить все противоречия, в результате началась стихийная забастовка. И только когда началась стихийная забастовка, администрация бросилась к профсоюзу НПГ и стала говорить, чтобы тот сам разбирался в ситуации, выводил людей из забоя, на что представители НПГ ответили, что они уже ничего не могут контролировать, потому что началась стихийная забастовка.

Представители НПГ согласились, что горняки «Красной шапочки» являются их членами, они их поддерживают и понимают, однако ими уже не управляют, поэтому пусть администрация занимается сама. И возникает ситуация, когда непонятно, спустится или не спустится в забой представитель НПГ.

Только что руководство Всероссийской конфедерации труда сделало заявление, что это очень типичная и характерная ситуация для России. С одной стороны - доводят дело до конфликта, а потом обнаруживают, что нужен альтернативный свободный профсоюз, однако у того нет прав, чтобы решить данный конфликт. Нужно вести переговоры, а оказывается, что переговоры вести уже не с кем.

Окончание беседы слушайте в аудиозаписи программы.

Мнения, прозвучавшие в студии, могут не совпадать с мнением руководства «Радио России».

Прослушать запись можно здесь:amp;id=260284#

НАВАЖДЕНИЕ

Симптомы одной болезни: конспирология и политтехнология

«Всё не так, как на самом деле». Эта простая и неопровержимая в своей бессмысленности формула отражает типичное отношение «компетентного обывателя» к политическим новостям. Словам, произносимым публичными политиками и общественными деятелями, не принято верить. Картинка в телевизоре не дает никакой информации. Ее можно фальсифицировать. Комментаторы и аналитики все сплошь подкуплены. А собственного знания и аналитических способностей для того, чтобы проникнуть за телевизионную картинку, в глубь событий, нет.

Раз нет ни анализа, ни информации, надо ждать откровения.

Особенность откровения в том, что оно не нуждается ни в аргументах, ни даже в фактах. Оно, как вспышка света во тьме, проясняет все разом.

Откровения последнего времени, впрочем, отличаются от откровений древности. В прежние века смысл откровения был в том, чтобы иррациональным образом познать божественное, возвышенное. Нынешние откровения совсем по другой части. Итогом их становится понимание начала сатанинского, злого. Иными словами, то, что было откровением лет триста назад, сегодня становится наваждением.