Сборник статей и интервью 2006г.

Кагарлицкий Борис Юльевич

«Медведи» из «Единой России» получили возможность продемонстрировать характер. Рычат, что санкций мало. Можно еще жестче!

Как нарочно, все это происходило под занавес избирательной кампании в 10 регионах, где партия вела трудную борьбу - не столько с оппозицией, сколько с нарастающей политической апатией населения. Теперь появляется новая тема для разговоров, не имеющая отношения к жилищно-коммунальному хозяйству, ремонту дорог и подготовке к зиме.

Наши политики ритуально повторяют, что санкции направлены не против народа Грузии, а против режима Саакашвили (впрочем, и грузинские политики твердят, что ничего не имеют против русского народа, только не любят режим Путина). Можно не сомневаться в искренности ораторов. Только обывателю от этого не легче. Страдают от санкций не режимы, а люди.

Может быть, я чего-то не помню, но мне неизвестно случаев, чтобы какой-то режим удалось свалить экономическими санкциями. Проигранные войны, внутренние раздоры, сепаратизм, классовая борьба - это не раз приводило к смене власти. Но санкции? Как правило, они лишь укрепляют любой режим, давая возможность все внутренние трудности сваливать на внешних врагов. Вот Фидель Кастро на Кубе уже лет сорок живет под санкциями. И что, многого добились в Вашингтоне?

Тем более когда имеют место санкции большой страны против маленькой. Какая пища для национальной гордости! Какой материал для пропаганды! Какой повод для подавления инакомыслящих! Все, кто не согласен с политикой власти, вынужденной бороться против давления извне, превращаются во вражеских агентов.

Давайте проведем простейший эксперимент. Представим себе, что Европейский союз, возмущенный действиями российских правоохранительных органов в истории с «петербургским шпионским камнем», ввел бы санкции против нашей страны. Очень серьезные санкции: запретил бы нам выезжать на Запад, отправлять туда письма, а главное - покупать за границей подержанные автомобили. Предположим даже, что Россия по какой-то причине не могла бы принять ответных мер. Ослабило бы это позиции Путина? Скорее наоборот. Даже изрядное число людей, с недоверием относящихся к действующей власти, все равно сплотилось бы вокруг нее. Потому что вопрос о том, какой у нас должен быть политический режим и как должны звать нашего президента, решать должны только мы сами. Негоже иностранцам в такие дела вмешиваться.

Похоже, желая того или нет, Москва преподнесла Саакашвили богатый подарок.

В Москве, видимо, искренне не понимают, что агрессивное поведение Тбилиси вызвано не личными амбициями президента, а давлением общественного мнения в собственной стране. Чтобы понять это, достаточно вспомнить нас самих лет пять-шесть назад. Поменяйте мысленно местами Путина и Саакашвили, и все станет понятно. Точно так же, кстати, станет понятно, почему Западная Европа реагировала на действия России по отношению к Украине не менее раздраженно, чем Россия - на действия грузин в отношении Абхазии.

Вернуть Абхазию и Южную Осетию правительство Грузии все равно не сможет. По крайней мере в ближайшие годы. Даже если бы Москва из этого региона самоустранилась, собственных сил на две новые войны у Тбилиси не хватит. Но теперь у Саакашвили появляется бесспорный и очевидный аргумент. Не воевать же, в самом деле, с Россией! Железное алиби.

Между тем холодная война с большим северным соседом на многие годы обещает заморозить внутриполитическую обстановку в Грузии. Беднее Грузия не станет, потому что хуже уже все равно некуда. Население в Грузии без авиарейса Москва - Тбилиси выживет, как и мы без грузинского вина. А вот государство без пропаганды жить не может.

Конфликт - горючий материал для пропагандистской машины. С позапрошлой недели его поставляют в Тбилиси из России в таких количествах, что он вполне может заменить отсутствие спроса на вино и боржоми.

СИНДРОМ УКРАИНСКОГО ПОГРАНИЧНИКА

Есть такой анекдот. Стоят на посту два украинских пограничника.

«Смотри, Михайло! Москали идут!» - восклицает один. «Идут!» «Давай в них стрельнем?» «Не надо. Они в нас тоже стрелять начнут». «А в нас-то за что?» И в самом деле, за что? Мы - по определению - хорошие. К нам претензии предъявлять нельзя. Такова логика любого государственного национализма, будь то американский, русский или украинский. Мы с детства помним лексическое правило: у них шпионы, у нас «герои-разведчики». То, что в другом случае называется агрессией, применительно к нашим действиям в худшем случае считается «превентивным нападением», в лучшем - братской помощью. В последние две недели российская власть в очередной раз продемонстрировала, что страдает «синдромом украинского пограничника» в крайне острой форме. Дело даже не в «шпионском скандале», приведшем к аресту российских офицеров на территории соседней республики. И даже не в том, что вопреки элементарному здравому смыслу, Москва предприняла санкции против Грузии уже после того, как все её требования были выполнены. Речь о том, какова общая логика политики Москвы по отношению к бывшим республикам Советского Союза. На протяжении всех последних лет Москва вела непримиримую борьбу с сепаратизмом у себя дома и одновременно была главным вдохновителем и источником материальной поддержки для всех сепаратистских движений во всех соседних государствах. Кремль денно и нощно отстаивает свои права на Северном Кавказе, бдительно следит за развитием событий в Башкирии, Татарии и Якутии. Но в то же время поощряет Абхазию, Южную Осетию и Приднестровье к отделению от Грузии и Молдавии. Да и насчет Крыма постоянно речь заходит. И, разумеется, тут совсем другое дело. Абхазы же выразили желание быть с Россией. А приднестровцы проголосовали. Правда, сделали они под влиянием обещаний, данных своими и российскими политиками. Обещаний, очевидно, лживых, поскольку все прекрасно знают, что присоединение этих территорий к России невозможно: не только потому, что действующие нормы международного права этого не допускают. В конце концов, правовые нормы меняются. Если, допустим, Евросоюз разрешит отделение Косова от Сербии, он создаст прецедент, которым Москва может воспользоваться. Проблема в другом - ни Абхазию, ни Приднестровье, ни Южную Осетию, ни тем более Крым присоединять Россия не собирается. Нет в этом никакой нужды. Что с ними делать? Нет у Москвы ресурсов, чтобы приращивать империю за счет разрозненных клочков территории, нет возможности их эффективно защищать, да и не стоят они того, чтобы из-за них втягиваться в затяжной конфликт, чреватый международной изоляцией и кровопролитием. С Белоруссией объединиться не хотим и не можем, а тут ещё Приднестровье. Как говорится, не смешите меня! В Кремле всё это прекрасно понимают, там сидят, вопреки общепринятому мнению, далеко не идиоты. Но, тем не менее, изо всех сил разжигают конфликты. Не потому, что хотят кого-то завоевать и присоединить, а потому, что видят в этих конфликтах инструмент воздействия на соседей. Затяжной, неразрешенный конфликт требует вмешательства региональной державы в качестве посредника. Непризнанные территории дают великолепные возможности для отмывания денег, «серой» приватизации, захвата собственности по бандитским правилам, давно не применяемым в самой России, контрабанды и других сверхприбыльных видов бизнеса для бюрократического капитала. И какой патриот посмеет осудить подобную хозяйственную деятельность? Ведь мы таким способом укрепляем своё присутствие на братских территориях! По сути, абхазы, приднестровцы и жители Южной Осетии оказались заложниками российского политического руководства. Которое, к тому же, не имеет никакого стратегического плана в отношении этих территорий. Ведь в долгосрочной перспективе проблемы всё же как-то придется решать! Дело не только в том, что - с правовой точки зрения - Москва действует непоследовательно. Просто вирус национализма очень заразен. В условиях, когда Россия не отгорожена от соседей не то, чтобы «железным занавесом», но и просто границей, которую можно было бы эффективно контролировать, нет никакой гарантии от того, что зараза, которую отечественные власти столь ревностно распространяют на соседних территориях, не вернется домой. Впрочем, нас и заражать-то не надо. Чечни и Кондопоги, видимо, оказалось недостаточно, чтобы в Кремле заметили проблему. Говорят, что человек, живущий в стеклянном доме, не должен швыряться камнями. Наши герои швыряют во все стороны даже не камни, а бумеранги. Причем, в отличие от австралийских аборигенов, они никогда не учились пользоваться подобным оружием. Когда большевистская Россия начертала на своих знаменах лозунг самоопределения наций, она предварительно приняла серьезные меры для решения национального вопроса у себя дома. Нельзя сказать, что советский федерализм был - даже в первые годы - безупречен, но он был огромным шагом вперед по сравнению с имперской практикой других стран. Вот тогда-то советское руководство могло - с относительно чистой совестью и без особого риска для себя - провозглашать лозунги деколонизации и самоопределения, выступать спонсором и пропагандистом национально-освободительных движений. На протяжении последних 15 лет российские власти не сделали ничего, чтобы эффективно улучшить положение русских, живущих в Прибалтике. Да и в собственной стране не то, чтобы с национальным вопросом полная благодать. Похоже, что единственный вывод, который власти сделали из событий в Кондопоге, состоит в том, что надо ужесточить полицейский контроль на бывших «колхозных рынках». Но всё это, в масштабе кремлевской политики - мелочи. По настоящему важный вопрос у нас один: кто будет президентом в 2008 году. И решать его будут не на выборах. Во всяком случае, не на выборах президента. Акрам Муртазаев несколько раз повторил: Путина выбрали не в 2000 году, когда формально избирали хозяина Кремля. Всё решилось уже в 1999 году, в ходе выборов Государственной Думы. Так же, скорее всего, будет и на сей раз. Всё постараются решить уже в 2007 году. А с думскими выборами у нас странные вещи происходят. Всякий раз, когда от этих выборов что-то зависит, начинается война. В преддверии выборов 1995 года случилась первая война в Чечне. Перед выборами 1999 года началась вторая. Выборы 2007 года очень важные. В Чечне уже воевать больше невозможно. Всё сожжено, разрушено. А вот в Абхазии всего-то одна война была. Остается только надеяться, что на сей раз, настоящую войну с Грузией додумаются заменить «холодной войной». Всё-таки суверенное государство, в ООН заседает… Да и вообще, не надо думать о людях слишком плохо. Кремлевские гуманисты вовсе не стремятся к кровопролитию. Они лишь заботятся о том, чтобы выиграть выборы. Ну, что поделаешь! Просто такие у на политические технологии… Cпециально для «Евразийского Дома»

ОНИ НАПИСАЛИ УБИЙСТВО

Рассказывают, что Корней Иванович Чуковский как-то сказал: «В России, если хочешь признания, надо либо долго жить, либо рано умереть». Трагическая смерть Анны Политковской в очередной раз подтвердила справедливость этого афоризма.

Очень многие из тех, кто были равнодушны к ее статьям при жизни, сочли своим долгом непременно высказаться по поводу ее смерти.

Убийство сразу же стало темой дня и даже темой недели. Журналисты всех направлений сочли своим долгом высказаться, предложить многочисленные версии и теории, кого-то обязательно обвинить, кого-то непременно защитить от обвинений.

Высказывания сторон тоже совершенно предсказуемы. Когда 8 октября на Пушкинской площади собрался пикет, первоначально организовывавшийся для того, чтобы выразить протест против дискриминации грузин, начавшейся у нас в России на фоне конфликта с Саакашвили, почти все в толпе были твердо уверены, что «ее убила власть».

«Представители власти вынуждены оправдываться. Кто бы ни заказал убийство, они все равно виноваты, ибо несут ответственность за безопасность граждан» Конкретные версии лишь дополняли или проясняли это общее убеждение, которое невозможно было поколебать даже указанием на то, что смерть Политковской оказалась для Кремля куда большей проблемой, нежели все ее статьи за время работы в «Новой газете». Статьи можно игнорировать. Насильственную смерть - нельзя.

Главным подозреваемым выступил, разумеется, Рамзан Кадыров, которого Политковская действительно ненавидела. Напротив, журналисты ориентированные на власть, поторопились отвести подозрение от чеченского политика, ссылаясь на то, что он имел более чем достаточно возможностей расправиться с журналисткой во время командировок в Чечне. Потом можно было бы списать на сепаратистов, шальную пулю, придорожный фугас или просто бандитов.

Точно так же могли бы избавиться от Политковской и федеральные военные. Но ничего подобного не произошло. Все прекрасно понимали, что разоблачительные статьи проще игнорировать. Это при Сталине действовал принцип «нет человека - нет проблемы». А у нас, есть ли человек, нет ли его, проблему все равно никто не заметит.

Но именно по этой причине не верится мне и в противоположную версию, выдвинутую наиболее ретивыми прокремлевскими публицистами, которые сразу же назвали подозреваемых из противоположного лагеря. Мол, убийство есть заговор с целью подрыва действующей власти.

На уровне формальной логики подобные рассуждения звучат более убедительно. Если власть от убийства только теряет, оппозиция выигрывает. Представители власти вынуждены оправдываться. Кто бы ни заказал убийство, они все равно виноваты, ибо несут ответственность за безопасность граждан. Вся мировая пресса полна статьями о конце свободы слова в России.