Сборник статей и интервью 2009г (v1.22)
Шрифт:
Где-то в промежутке между своим появлением в первом и во втором своем образе он успел сблизиться с анархистами, участвовать в санитарной дружине им. М. А. Волошина, помогавшей раненым в октябре 1993 года, побывать в экологических лагерях протеста. Но его собственные политические позиции оставались просто левыми, без четкой идеологической привязки к какому-либо течению, к какой-то жесткой догматической схеме. Это делало его открытым и доступным для всех течений и групп. Он не участвовал в долгих теоретических дискуссиях и абстрактных спорах о том, кто был прав в 1917 году и на чьей стороне следовало «настоящим левым» выступать во время Кронштадтского мятежа. Что отнюдь не значит, будто
Стас был одним из организаторов Российских социальных форумов - и первого, прошедшего в 2005 году, и второго, состоявшегося в Петербурге параллельно саммиту «большой восьмерки» на оцепленном милицией стадионе имени Кирова. Было жарко, происходящее было хаотично и в значительной степени бессмысленно. Мы обсуждали какую-то деловую прозу - как найти деньги на аренду офиса, нельзя ли сэкономить, если посадить в одном помещении возглавляемый им Институт верховенства права и наш Институт глобализации и социальных движений. Выводы были неутешительными - денег не хватало ни так, ни эдак.
В 2008 году Стас был одним из организаторов российской делегации на Европейском социальном форуме в Мальмё. Появился он и на Сибирском социальном форуме, где я модерировал круглый стол по проблемам образования. Участники дискуссии возмущались введением Единого государственного экзамена, обсуждали общественную кампанию, направленную против этого зла, но ни до чего конкретного так и не договорились. После внезапного подъема в 2005 году социальные движения находились в тупике, из которого их только сейчас выводит экономический кризис.
Как и многие левые активисты, в отсутствие серьезного левого движения Стас реализовывал себя в профессиональной области, стремясь и здесь делать то, что соответствовало его взглядам и убеждениям. Как результат, он оказался одним из самых известных адвокатов-правозащитников. И, вполне естественно, значительная часть людей, которых ему приходилось защищать, жили на Северном Кавказе. Он выступил представителем родственников чеченской девушки Эльзы Кунгаевой, за убийство которой был осужден полковник Юрий Буданов. Среди его клиентов были и многие другие чеченцы. Но были и незаконно уволенные профсоюзные активисты, был химкинский журналист Михаил Бекетов, нападение на которого произошло незадолго до гибели самого Стаса, были родственники Анны Политковской. Антифашистские группы, регулярно сталкивающиеся в уличном противостоянии с нацистами, нуждались в его помощи постоянно.
Осенью прошлого года Стас участвовал в подготовке фестиваля «Антикапитализм-2008». История фестиваля оказалась неожиданно и абсурдно драматичной. Местные власти в Ховрино, где должен был проводиться фестиваль, внезапно запаниковали, директор дома культуры, с которым был заключен договор, вдруг отказался его выполнять, дверь здания была наглухо заперта перед собравшимися организаторами и участниками. Вместе с нами на улицу выставили любительский хор, пытавшийся теперь проводить спевку на открытом воздухе, несмотря на холод. Мы требовали выполнения договора, директор ДК не показывался, вместо него появились несколько милиционеров и людей в штатском, довольно вяло уговаривавших нас разойтись и не толпиться под дверью. Мы со Стасом поочередно давали объяснения журналистам, среди которых была и Настя - Скат. Маркелов пообещал вести дело о материальных претензиях - организация фестиваля стоила денег, может быть, не очень больших, но для левых организаций, живущих в условиях постоянного финансового дефицита, это были существенные потери.
Фестиваль все же открылся, на другой площадке вечером следующего дня, но затем вновь начались неприятности, заканчивать намеченные семинары пришлось уже в начале декабря, больше чем через месяц после намеченного срока. Настя опубликовала подробный репортаж о наших злоключениях в «Новой газете», а во время декабрьской - завершающей - фазы «Антикапа» вела секцию о медиа-активизме. Там же был и Маркелов, которого, как мне потом рассказывали, завороженно слушали присутствовавшие - университетские интеллектуалы, мрачноватые панки, профсоюзные функционеры. Впрочем, сам я этой сцены не видел - лежал в больнице и ждал операции. Когда вышел, уехал отдыхать. С Маркеловым собирались встретиться в январе, чтобы обсудить несколько новых семинаров, намеченных нашим институтом. А заодно и тяжбу против ховринского ДК. Настя Скат тоже была где-то рядом, обсуждала предстоящую поездку российских активистов в Страсбург на очередную международную демонстрацию, связанную с выступлениями против празднования 60-летия НАТО.
Время начинало поджимать, надо было все эти вопросы обсуждать побыстрее, но одновременно у всех было много других дел, еще более срочных и актуальных. Мы все делаем в последний момент. И, как правило, успеваем.
Только выясняется, что этого последнего момента может вообще не быть.
Когда стало известно про нападение на Стаса, мы еще не знали, кто был второй человек, раненый вместе с ним. Не верили в новость, надеялись, что это ошибка. Молодые коллеги из института пытались уточнить, что случилось, и дозвониться до Насти. Не удалось.
К нашему ужасу, в скором времени ситуация прояснялась с беспощадной четкостью. Стас убит, находившаяся рядом с ним Анастасия Бабурова тяжело ранена. К вечеру понедельника сообщили, что она умерла в реанимации. Возле дома номер один на Пречистенке, где произошло нападение, до позднего вечера на снегу оставалась лужа крови, стекавшей с тротуара на проезжую часть. Горели две свечи, и лежало несколько цветов.
Утром следующего дня к месту убийства потянулись люди. Очень много людей. Разных, зачастую не слишком симпатизирующих друг другу, пытающихся выразить сочувствие, поделиться своим горем или не упустить очередную возможность для собственного пиара. Иногда - все сразу.
Люди шли, гора цветов росла, кто-то говорил, что на этом месте непременно будет мемориальная доска, другие призывали найти и наказать убийц. Относительно первого я почти не сомневаюсь, но больше меня интересует второе.
Убийство Стаса и Насти произошло в центре Москвы, рядом с храмом Христа Спасителя, средь бела дня, на глазах у множества людей. После чего преступник спокойно удалился с места события, даже не выбросив пистолет. Это вызов - как по отношению к обществу, так и по отношению к власти, которой предлагают расписаться в своем бессилии: людей безнаказанно убивают в километре от Кремля, публично, открыто. Неонацистские и националистические сайты взорвались воплями радости и ликования. Как замечательно! Наконец-то! Теперь все поймут!.. И так далее в том же духе.
Действительно, теперь многие поймут… Только что?
То, что Стас и Настя, как Дон Кихот, вели бесполезную борьбу в одиночестве против неустранимой и непобедимой несправедливости на глазах у равнодушного общества? Или они все-таки делали что-то важное для всех, для подавляющего большинства наших сограждан, даже если эти миллионы людей узнали о существовании Маркелова и Бабуровой только в день их гибели? Равнодушие людей к защите не чужих даже, а своих собственных прав - вот то, что ежедневно убивало и убивает людей, подобных Стасу, хуже любого киллера. Но если этому равнодушию придет конец, значит, все происходит не зря.