Сборник статей, материалов и документов - Был ли Сталин агентом охранки
Шрифт:
С уважением Ваш друг"1.
Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Теперь можете прокомментировать определенные цитаты из письма.
ОРЛОВ. Хорошо. Итак, цитаты, но прежде, чем привести их, мне хотелось бы сказать, что, отправляя это письмо, я знал, что корреспонденцию Троцкого перехватывают агенты русской полиции на мексиканской почте, и я понимал, что они прочтут мое письмо и таким образом узнают, где я скрываюсь -- в Соединенных Штатах, -- что облегчит им задачу убить меня. Таким образом мне надо было найти способ передать Троцкому мое сообщение и в то же время не раскрыться. Мне удалось это сделать благодаря одному обстоятельству, которое произошло за несколько месяцев до того.
Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Продолжайте.
ОРЛОВ. За границей был еще один человек, который знал личность этого советского агента среди троцкистов. Этим человеком был генерал Лушков, который был раньше заместителем маршала Блюхера. Блюхер находился в Дальневосточном
1 Дается в обратном переводе с английского. В архиве Троцкого в Хог-тонской библиотеке Гарвардского университета обнаружить оригинал письма Орлова не удалось.
– - Примеч. Ю. Ф.
письмо Троцкому таким путем, чтобы он пришел к выводу, что эта информация исходит от генерала Лушкова. Я отлично знал, что русские прочтут письмо и решат, что Лушков выступил в Японии перед журналистами и засветил Марка Зборовского. Я разработал легенду и написал Троцкому, что я -- старый эмигрант, русский эмигрант, живущий в Америке, что мой "племянник" генерал Лушков бежал в Японию, что я получил от него письмо с просьбой о помощи, в котором выражались опасения, что он может быть выслан в Россию. Я поехал к нему и помог ему, чем мог -- нашел для него адвоката. И вот что я узнал от Лушкова. Я написал Троцкому, что Лушков по указанию Сталина был одним из организаторов знаменитых процессов, одним из тех, кто фальсифицировал показания на этих процессах, и теперь он боится за свою жизнь, потому что у Сталина вошло в привычку убивать всех, кому известны его тайны и преступления. Итак, я написал, что узнал от Лушкова про опасного агента-провокатора, близкого к сыну Троцкого, и что этот агент-провокатор может сыграть главную роль в убийстве Троцкого. Вот некоторые цитаты из этого письма. Я написал письмо так, как написал бы его русский эмигрант. Я постарался, чтобы язык письма был не очень хорошим, не совсем гладким русским языком1.
Месяц спустя я увидел отчаянный по тону вызов: "Господин Стейн, я предлагаю вам прийти в редакцию "Социалист аппил" и поговорить с товарищем Мартином". Я пошел туда, но не назвался. Просто посмотрел на этого Мартина, и он не внушил мне большого доверия -- на этом все и кончилось.
МОРРИС. Вы говорите, он не внушил вам доверия?
ОРЛОВ. Да. После этого я пытался позвонить Троцкому по телефону. Со мной говорила его секретарша. Троцкий не захотел подойти к аппарату. Он боялся, что я -- журналист и хочу использовать его в своих целях. На этом все и кончилось. А теперь вот уже пятнадцать лет, как я скрываюсь, живу в полной изоляции. В 1953 году, когда я опубликовал статьи о моей жизни и вышел из укрытия, если не совсем, то хотя бы наполовину, я встретил несколько старых русских социалистов, которые многие годы жили в эмиграции во Франции, а теперь находятся в Соединенных Штатах. Я спросил их, знают ли они такого человека, потому что я хотел помешать его предательским действиям, а он ведь может и дальше где-то предавать социалистов, уклонистов и прочих. Через полгода я узнал -- и это было для меня большой не
1 Опущены избранные цитаты из письма Орлова Троцкому. Письмо приведено полностью выше как "Вещественное доказательство No 426".
– Примеч. Ю. Ф.
ожиданностью, -- что этот человек с 1941 года живет здесь, в Соединенных Штатах, что он стал американским гражданином, что он получает правительственные и социальные субсидии, причем немалые. Я сразу заподозрил, что русские послали его в Америку заниматься шпионажем и выдавать людей. Я узнал об этом в рождественскую ночь 1954 года и, как только праздники кончились, отправился в Нью-Йорк к помощнику прокурора США Б. Эттэрбери и рассказал ему всю эту историю. Он вызвал двух сотрудников ФБР, и я все повторил при них. В итоге -- а я только тогда узнал его настоящую фамилию -Зборовский, потому что, как вы могли заметить, я никогда не спрашивал, как его фамилия, -- так вот этого Зборовского вызвали в Подкомиссию по внутренней безопасности, где он подтвердил все до малейших подробностей, о чем я про него рассказывал. Моя информация касалась его деятельности до 1938 года, так как у меня не было никакой возможности узнать, что он делал потом. Но он признал, что до 1945 года поддерживал связь с советской разведкой, через советское посольство в США. Я подозреваю, что он решил прекратить свою деятельность в 1945 году, так как иначе на него распространились бы положения закона, ограничивающего определенные виды деятельности. Не знаю, но вполне возможно, что соответствующие правительственные органы беседуют или беседовали с ним, и думаю, он вполне мог рассказать им гораздо больше, чем мы слышали здесь, когда он давал показания в Подкомиссии по внутренней безопасности.
МОРРИС. Сенатор МакКлеллан, давая здесь
Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Где он сейчас?
МОРРИС. Сенатор, когда он давал свои показания, мы слышали, что он работал на предоставленную ему стипендию в больницах ветеранов в Нью-Йорке. В этих больницах ветеранов он работал с пациентами, изучая болевые ощущения раненых солдат, раненого персонала и их реакцию на боль. Я не могу сказать вам, по-прежнему ли он там или нет. Мы уже некоторое время не занимались Зборовским, не занимались этим предметом. Хотите ли вы еще что-нибудь услышать об этом человеке, сенатор, об этом Зборовском?
Сенатор МАККЛЕЛАН. По-моему, мы все хотели бы знать, где он и что сейчас делает.
МОРРИС. Мы выясним, находится ли он по-прежнему там. Господин Орлов, не расскажете ли вы нам о той роли, которую
вы играли в Испании. Вам пришлось иметь дело... вы были ответственны за пересылку довольно крупного количества золота, которое Испанское правительство отправило в Москву, так?
ОРЛОВ. Ну, это была особая операция...
МОРРИС. Значит -- особая операция?
ОРЛОВ. Ведь моя основная работа в Испании заключалась в организации для Испанского республиканского правительства контрразведывательной и разведывательной деятельности против гитлеровской Германии и сил генерала Франко. Моей второй задачей была организация партизанской войны в тылу врага. Операция с золотом была единовременной акцией, которая была поручена мне лично Сталиным.
МОРРИС. Иными словами, вы несли личную ответственность за эту пересылку золота и были назначены лично Сталиным осуществить ее, так?
ОРЛОВ. Так. Мне хотелось бы сказать, что об отправке испанского золотого запаса в Россию знало лишь несколько избранных лиц. После того как умер премьер-министр Испании Ларго Кабальеро, после того как умер президент Испании Асано, в Западном мире осталось всего трое, кто знает об этой операции с золотом, -- после смерти премьер-министра Не-грина осталось всего трое. Одним из них является Индалесио Прието, один из величайших государственных деятелей Республиканской Испании, бывший министр обороны. Вторым, кто знает об этой операции, был глава испанского казначейства сеньор Мендес Аспе, который потом стал министром финансов Испании, и третий человек -- я. Господин Прието -- очень пожилой человек. Мы не знаем, как долго он протянет. Так что в действительности только двое могли бы выступить в качестве свидетелей: во-первых, Аспе, который находится где-то в Мексике, и я, Александр Орлов, который сейчас в Соединенных Штатах.
Приблизительно до ноября прошлого года никаких доказательств того, что это золото было отправлено в Россию, не было, потому что расписка, выданная в Москве после того, как золото было пересчитано, находилась в сейфе бывшего премьер-министра Негрина, который не хотел, чтобы золото попало в руки Франко. Я прочел в газетах, что людям Франко удалось выкрасть или как-то иначе получить -- возможно, с согласия самого Негрина -- эту расписку и что расписка находится сейчас в руках правительства Франко. Есть подозрения, что сам Негрин, чувствуя приближение конца, решил, что в конце концов эта масса золота принадлежит испанскому народу. Правители приходят и уходят, режимы сменяются. А испанский народ остается, и испанская нация имеет право на это золото, так что было высказано подозрение или предпо
ложение, что он, Негрин, велел своему сыну передать распи-ску нынешнему испанскому правительству. Ситуация с испан-ским золотом развивалась следующим образом...
МОРРИС. Не расскажете ли вы нам о своей роли в этой операции?
ОРЛОВ. Да. 20 октября, когда я был в Мадриде, положение на фронте было отчаянным. Противник находился в двадцати милях от Мадрида. Население покидало город, и правительство считало, что Мадрид не удержать, и готовилось сдать Мадрид. В это время мой шифровальщик вошел ко мне в кабинет с книгой шифров под мышкой и с телеграммой, которую он начал расшифровывать. Он расшифровал всего несколько слов, мосле которых стояло указание, что остальной текст я должен расшифровать сам. Телеграмма гласила: "Передаю личный приказ шефа"... Ежова... И дальше следовала телеграмма от Сталина: "Вместе с послом Розенбергом договоритесь с главой Испанского правительства Кабальеро об отправке золотого запаса Испании в Советский Союз. Используйте для этой цели советский пароход. Операция должна быть проведена в усло-виях строжайшей секретности. Если испанцы потребуют у вас расписки, откажитесь. Повторяю: откажитесь подписать что бы то ни было и скажите, что официальная расписка будет выдана в Москве Государственным банком. Считаю вас лично ответственным за эту операцию. Розенбергу даны соответст-вующие указания".