Сборник статей по истории Беларуси
Шрифт:
Еще у нас, согласно «Атласу» БГУ, жило по вере 4 % русских староверов, 1,5 % протестантов, 10 % иудеев, 1 % мусульман, 6,5 % православных РПЦ Москвы. Вот может быть именно их последних у нас католики «варили в котлах, жгли на медленном огне, терзали железными когтями, сажали на спицы, травили собаками»? Но почему такая избирательность — ведь под рукой 10 % нашего населения иудеев — чего их-то у нас никто не варил в кастрюлях? И русских староверов никто не трогал, и протестантов, и мусульман.
Ответ прост: это ложь.
Только и именно одна Московская вера занималась массовым уничтожением всех иноверцев: иудеев, православных РПЦ Киева (с 1596 — униатов), католиков, протестантов, староверов. И только мусульман
А вот ВКЛ-Беларусь отличалась от Орды-Московии как раз толерантностью: у нас никого не преследовали из-за вероисповедания. Ибо у нас не было ордынских представлений Московской веры о том, что «монарх является богом», эдаким египетским фараоном для своих рабов. Такая вера была возможна только в рабской Орде, где селяне были закрепощены в рабство, отсюда и московское название «крестьянин» — как «христианин», мол, раб не землевладельца, а раб бога-землевладельца: впервые «крестианами» стали именоваться рабы-селяне государя Москвы. У нас же власть никто не олицетворял с богом, поэтому рядом стояли костелы, церкви, синагоги — и никто не порывался «варить сограждан иной веры в котлах». МЕНТАЛИТЕТ у нас был иной, чем у восточного соседа. Знаменитая беларуская толерантность. Полная противоположность менталитету Москвы.
Итак, с чего началась эта резня москово-татарами русских земель? С того, что в 1569 году Иван Грозный узнал, что новгородцы, псковичи и тверяки крайне хотят тоже войти в Речь Посполитую — в единое государство поляков, литвинов-беларусов и русинов-украинцев. Авторы цикла абсолютно игнорируют этот факт, настаивая, что будто бы Уния была для нас «польским игом», «мы стали рабами Польши». Но с какой же стати Новгород, Псков и Тверь тоже дружно захотели стать «рабами Польши»? Очевидно, что они хотели тоже войти в Речь Посполитую, ЧТОБЫ НЕ СТАТЬ РАБАМИ МОСКВЫ И ОРДЫ.
Напомню, авторы цикла потому назвали московскую оккупацию Полоцка «освобождением», что, дескать, «возникла возможность объединения всех древне-русских земель в едином государстве». Тот факт, что при этом огромные русские земли Твери, Пскова и Новгорода хотели объединяться вовсе не с Московией-Ордой, а с литовско-русско-польским государством, — они игнорируют.
На самом деле тут важнейшая историческая альтернатива: если бы Тверь, Псков и Новгород не были разгромлены московитами и татарами и успели войти в Речь Посполитую, то она собрала бы уже все РУССКИЕ земли. Ибо Московия никакой «Русью» не являлась: у Руси должна быть русская вера РПЦ Киева, с которой Москва-то как раз и воевала. Как можно воевать против русской веры, уничтожать русское духовенство и при этом считаться какой-то «Русью» (еще и «православной») — уму не постижимо. Москва — это Орда, а не Русь.
Речь Посполитая с огромными русскими землями Твери, Пскова и Новгорода была бы уже совсем другим государством: без польского доминирования. При этом, как считают историки, в Новгороде и Пскове тогда уже был сформирован свой особый новгородский этнос, равный в ряду литвинов (беларусов) и русинов (украинцев). Он продолжил бы существовать с сохранением государственности Новгорода (что и предусматривал федерализм Речи Посполитой), так что сегодня там существовала бы самостоятельная славянская нация и страна.
Московия была поработителем Руси, и неудивительно, что именно в ходе описанной выше оккупации и разорения Новгорода у русских возникла легенда о граде Китеже. Как писал Лев Гумилев в книге «От Руси до России», согласно легенде, сей град ушел под воду от ига московитов (а вовсе не татар!) — и вернется к свету, только когда Русь сбросит власть Московии.
Сам народ Московии — не являлся по своему менталитету русским народом и кардинально отличался от населения Новгорода, Пскова, Твери и от русинов-украинцев. (Не говоря уже о литвинах-беларусах, которые никогда не были Русью, а всегда были Литвой — Литвой были и кривичи Смоленска, Брянска, Курска, а «русинами» считались только те этнические литвины, кто был Киевской веры; равно «поляками» называли литвинов-католиков.) У жителей Руси всегда был свободный характер и традиции демократии: князей выбирали, а Новгородское, Полоцкое и Псковское Государства были республиками, а не монархиями. А вот в Москве жил совсем иной народ, который всегда тяготился ментально к Орде и восточным сатрапиям.
Читаем у Александра Гваньини:
«В конце концов, все — как вельможи, так и чиновники, как люди светского сословия, так и духовного, — официально признают, что воля государева есть воля Божья и, что бы государь ни совершил, хотя бы и ошибочное, он совершил по воле Божьей. Поэтому они даже верят, что он — ключник и постельничий Бога и исполнитель его воли. Почему и сам государь, если когда-нибудь к нему доходят просьбы советников о чем-нибудь полезном, обычно отвечает: «Сделаю, если Богу будет угодно или Бог повелит». Также если о чем-нибудь неизвестном или сомнительном спросить московитов, то все они обычно отвечают: «Про то ведает Бог или великий князь», или: «Так угодно Богу и великому государю».
…И даже если государь поступает дурно или к ущербу для государства, все это восхваляют как деяние благое и весьма полезное.
…Таким же образом он, по своему усмотрению, выбирает и низлагает митрополитов, епископов, священников, монастырских игуменов; и вообще всех угнетает тяжелой зависимостью, как было выше рассказано более подробно в главе о военных походах и о народных обычаях.
Но так как весь народ, подчиненный московскому князю, предпочитает подвластное положение свободе, то неизвестно, не требует ли он такого тирана, соответствующего его нравам, который смог бы укротить их необузданность. Ведь большей частью в этих областях наблюдается, что рабы питают благодарность к господам, а жены к мужьям, если чаще от них терпят побои, так как считают это проявлением любви. Напротив того, если на них не обращают внимания, то они вымаливают какой-нибудь знак любви, к ним обращенный. И не только слуги, но и многие знатные, видные люди и чиновники часто избиваются палками и публично, и приватно, по приказанию великого князя, и совершенно не считают это позором. Они даже хвастают, что государь этим самым выказывает им знак любви, а будучи наказаны, благодарят государя, говоря: «Буди здрав и невредим, господин, царь и князь великий, за то, что ты раба и селянина своего удостоил побоями поучить».
Таким образом, совершенно ясно, что властитель их вполне соответствует их нравам (подобно тому, как лягушки получили в цари аиста).
Но, кажется, этот государь московский, Иоанн Васильевич, в своей тирании преступает законы сверх меры (правосудие есть судья!), так что превзошел не только предшественников своих (которые творили это по нравам и обычаям народа), но и всех тех тиранов, которые были со времен до и после Рождества Христова вплоть до наших дней, как например, Нерона, Валериана, Децин, Максимина, Юлиана и всех прочих».
Гваньини прав! Сами московиты как нация рабов породили себе жуткого тирана «по нравам и обычаям народа», так как в том же Новгороде подобному сатрапу-шизофренику сразу дали бы под зад ногой и с позором выгнали бы за городские стены, как не раз и поступали с подобными отморозками. Один современный российский историк метко назвал это «поведение» настоящей Руси «средневековыми оранжевыми революциями», ибо такое поведение кажется «ужасным и недопустимым» для рабского менталитета московита и ордынца.