Сборник ЯЗЫК ЛЮБВИ
Шрифт:
— Тебе поможет, если я включу свет? — спросил он.
— Нет! — резко произнесла она. — Не шевелись… пожалуйста!
После ее слов слышалось лишь равномерное тиканье часов, но каким-то образом и оно было зловещим.
— Опять?
— Да, — сказал она. — То же самое. Ради бога, не прикасайся ко мне! — Он подался в ее сторону, темный и извивающийся под простыней, и она снова сильно задрожала.
— Сон, — осторожно начал он, — сон был про… я правильно?.. — он деликатно не договорил до конца и слегка переместился по постели, осторожно, чтобы ее не напугать.
Но она снова совладела с собой. Руки ее разжались, раскрытые ладони плотно прижались к простыне.
— Да, — сказал она. — Снова змеи. Они по мне ползали. Большие и маленькие, сотни змей. Они заполнили всю комнату, а новые все ползли через дверь и окна. Их был полный шкаф, так много, что они выползали из-под двери шкафа на пол…
— Успокойся, — сказал он. — Ты уверена, что хочешь об этом говорить?
Она промолчала.
— Теперь хочешь, чтобы я включил свет? — мягко спросил он.
— Не сейчас, — сказала она, помедлив. — Я еще не набралась храбрости.
— Да-да, — произнес он тоном полного понимания. — А другая часть сна…
— Да.
— Послушай, может, тебе не стоит об этом говорить?
— Нет, давай поговорим. — Она попыталась засмеяться, но вместо смеха получился кашель. — А то ты подумаешь, что я начинаю к этому привыкать. Сколько ночей это уже тянется?
Сон всегда начинался с маленькой змейки, медленно ползущей по ее руке и поглядывающей на нее злобными красными глазками. Она стряхивала ее и садилась на постели. Тут по покрывалу начинала скользить другая, все быстрее и быстрее. Она стряхивала и эту, быстро вылезала из постели и становилась на пол. Тут другая змея оказывалась у нее под ногами, еще одна сворачивалась в волосах над глазами, а потом через открывшуюся дверь ползли все новые, вынуждая ее вернуться на постель и с воплями тянуться к мужу.
Но во сне мужа рядом с ней не оказывалось. Вместо него на постели, длинным темным цилиндром на фоне слабо отсвечивающей простыни, лежала огромная змея. И она понимала это, лишь обняв ее руками.
— А теперь включи свет, — велела она. Когда комнату залил свет, мускулы ее сжались. Бедра напряглись, готовые выбросить ее из постели, если…
Но все-таки это оказался ее муж.
— Господи Боже, — выдохнула она и полностью расслабилась, слившись с матрасом.
— Удивлена? — спросил муж, криво улыбнувшись.
— Каждый раз, — сказала она, — каждый раз я уверена, что тебя здесь не будет. А вместо тебя лежит змея. — Она коснулась его руки, чтобы убедиться.
— Видишь, насколько все это глупо? — мягко и успокаивающе произнес он. — Если бы только смогла забыть… Тебе нужна лишь уверенность во мне, и эти кошмары пройдут.
— Знаю, — ответила она, впитывая в себя детали обстановки. Маленький телефонный столик с беспорядочной кучей записок и исчерканных бумажек выглядел необыкновенно ободряюще. Старыми друзьями были и поцарапанное бюро из красного дерева, и маленький радиоприемник, и газета на полу. А каким нормальным смотрелось изумрудно-зеленое платье, небрежно переброшенное через спинку стула!
— Доктор сказал тебе то же самое. Когда у нас была ссора, ты ассоциировала меня со всем, что идет не так, со всем, что причиняет тебе боль. И теперь, когда все наладилось, ты продолжаешь делать это по-прежнему.
— Не сознательно, — сказал она. — Клянусь, не сознательно.
— Нет, все по прежнему, — настаивал он. — Помнишь, как я хотел развода? Как говорил, что никогда тебя не любил? Помнишь, как ты меня ненавидела, но в то же время не давала уйти? — Он перевел дыхание. — Ты ненавидела Элен и меня. И это взяло свою дань. Внутри нашего примирения так и осталась ненависть.
— Я не думаю, что когда-либо ненавидела тебя, — сказал она. — Только Элен… эту тощую мелкую обезьяну!
— Нельзя плохо говорить о тех, кого уже не волнует мирская суета, — пробормотал он.
— Да, — задумчиво сказала она. — Наверное, это я довела ее до того срыва. Но не могу сказать, что мне жаль. Думаешь, меня посещает ее призрак?
— Не надо себя винить, — сказал он. — Она была напряженной, нервной, артистической женщиной. Невротический тип.
— Но теперь, когда Элен больше нет, у меня все прошло, я все преодолела. — Она улыбнулась ему, и морщинки тревоги у нее на лбу разгладились. — Я просто без ума от тебя, — прошептала она, перебирая пальцами его светло-русые волосы. — И никогда тебя не отпущу.
— Только попробуй, — улыбнулся он в ответ. — Я никуда не хочу уходить.
— Просто помоги мне.
— Всем, что у меня есть. — Он подался вперед и легонько поцеловал ее в щеку. — Но, дорогая, если ты не избавишься от этих кошмаров — в которых я главный злодей — мне придется…
— Молчи, молчи, — быстро произнесла она. — Я и мысли об этом не выношу. Ведь наши плохие времена прошли.
Он кивнул.
— Однако ты прав, — сказала она. — Наверное, нужно попробовать сходить к другому психиатру. Долго я так не выдержу. Все эти сны, ночь за ночью.
— И они становятся все хуже и хуже, — напомнил он, нахмурившись. — Сперва они были время от времени, теперь уже каждую ночь. А скоро, если ты ничего не сделаешь, будет уже…
— Хорошо, — сказал она. — Не надо об этом.
— Приходится. Я очень беспокоюсь. Если эта змеиная фиксация будет продолжаться, в одну из ночей ты вонзишь в меня спящего нож.
— Никогда. Но не говори об этом. Я хочу обо всем позабыть. Не думаю, что это случится снова. А ты?
— Надеюсь, что нет.
Она перегнулась через него, выключила свет, поцеловала его и закрыла глаза.
Через несколько минут она повернулась на бок. Через полчаса снова перекатилась на спину, пробормотала что-то неразборчивое и успокоилась, еще через двадцать минут пожала плечом, но если не считать этого, лежала неподвижно.
Ее муж лежал рядом темной массой, приподнявшись на локте. Он лежал в темноте, думал, прислушиваясь к ее дыханию и тиканью часов. Потом вытянулся во весь рост.
Он медленно развязал завязки своей пижамы и потянул за шнур, пока тот не вышел на целый фут. Потом откинул покрывало и очень медленно придвинулся к ней со шнуром в руке, прислушиваясь к ее дыханию. Положил шнур ей на руку. Медленно, по сантиметру за несколько секунд, провел шнур вдоль ее руки.