Сборник Забытой Фантастики №3
Шрифт:
Затем мы погрузились в туман. В то время я не осознал этой особенности. Подсознательно я отметил широкое море, чистое небо, никакого намека на пар. Но вдруг я взглянул вверх, и прежде чем я успел посмотреть вниз, корабль был окутан туманом.
Он не был особенно плотным. Я мог видеть нос и корму, а также воду внизу. Я заметил, что вахтенный офицер выбежал на левый конец мостика. Я увидел, как его рука легла на рычаг, и сразу же раздался сигнал сирены в тумане. Глупо, подумал я, если рядом враги. И все же, если бы вражеские самолеты были рядом, наши разведчики знали бы об этом.
Помню, я даже обрадовался туману. В моем теперешнем настроении он был желанным, он закрыл меня от мыслей о Лонни. Приятная дрожь одиночества пробежала по мне. Я смотрела вниз на стремительную воду, которая, казалось, внезапно удалялась все дальше и дальше. Я протер глаза очищая их и в этот момент послышался жужжащий рев, и судно задрожало от борта до форштевня. Я услышал, как офицер крикнул в переговорную трубку, и шум сразу стих. У меня было достаточно морского опыта, чтобы распознать этот шум, это был шум винтов. Часто в условиях сильного волнения они обнажаются над водой и обязанность инженера состоит в том, чтобы сбросить обороты двигателя до того, как машина разлетится на куски от высокой скорости вращения винтов.
С изумлением, проступаемым в каждой черте его фигуры, офицер стоял, глядя туда, где должно было быть море. Но его больше не было видно.
– Что, черт возьми, случилось?
Я увидел, как он быстро и решительно схватил железный штырь со стойки и швырнул его за борт, прислушиваясь. И штырь… он не упал, а просто отлетел на короткое расстояние, затем, как будто привязанный к шнуру, отлетел назад, ударившись о корабль и остановившись на корпусе в нескольких футах ниже палубы. Я был ошеломлен. Что касается офицера, то он вытащил свои часы, осмотрел их при свете маленькой лампы на мостике и выругался. Позже Слим сказал мне, что это реакция на нервное потрясение.
К этому времени горны протрубили сбор, и палубы заполнились офицерами и солдатами. Что-то случилось, и пока не стало понятно, насколько это может быть серьезно, нельзя было рисковать. Я поспешил на свое место, назначенное перед посадкой на корабль, и там встретил свой отряд.
Насколько я мог видеть, мужчины были спокойны, воспринимая это как специальную тренировку. Не было никаких признаков опасности. Лодка стояла неподвижно, даже вибрации двигателей отсутствовали. Мы плыли ровным килем и, если бы не окутавший нас туман, могли бы стоять у нашей пристани. Все было совершенно нормально… и все же что-то было над нами; и еще этот железный страховочный штырь, уцепившийся за борт корабля.
Несомненно, во всех частях корабля проводились совещания между офицерами. Мое нахождение с моим отделением у носовых дверей верхней палубы, почти под мостиком правого борта, позволило мне услышать многое из того, что говорили капитан Блюхер и другие офицеры корабля.
– …насосы не будут работать, – сказал вахтенный офицер когда они с капитаном вышли на мостик.
– Он просит время, чтобы починить их? – спросил Капитан.
– Нет, сэр. мистер Макди сообщает, что они поворачиваются, но не качают.
– Вспомогательные насосы?
– Тоже не работают, сэр.
– Я поговорю с ним. – Капитан повернулся к переговорной трубе. – Мистер Макди, – позвал он.
Макди был нашим главным инженером.
– Что это с твоими насосами? – Капитан был краток. Насосы находились в инженерном отсеке и Макди был ответственным.
– В чем дело?
– Зола вернулась?”
– Что? . . . Чушь. . . Конечно, мы на плаву! Где, ты думал, мы находимся? …Нет! Ни малейшего шанса на это. . . . Нет. – Капитан Блюхер повернулся и пошел к концу мостика. Он посмотрел вниз, затем подозвал своего Первого помощника.
– Мистер Стин, посмотрите вниз. Вы видите море? Нет? Туман скрывает его?
– Нет, сэр. – Помощник капитана высунулся далеко вперед и указал вниз. – Виден корпус далеко ниже ватерлинии. Но… воды нет.
Как раз в тот момент, когда сам капитан высунулся наружу, радист подошел к моему посту.
– Я должен видеть капитана, – сказал он. Я отдал честь и он прошел мимо меня на мостик.
– Ну? – Я увидел, как Капитан повернулся к нему навстречу.
– Я должен доложить, сэр, что с тех пор, как мы вошли в туман, никаких сообщений не поступало.
– Поломка?
– Нет, сэр. Все проверки были проведены. И мы тоже не можем послать.
– Мы заколдованы? – Капитан отворачивался, когда отчаянная фраза неосознанно была высказана вслух, вынужденные слова из-за грузом ответственности – его обязанности справиться с чрезвычайной ситуацией.
Та ночь была напряженной для экипажа корабля. Что касается военнослужащих, то прошло совсем немного времени, прежде чем напряжение ослабло и события были приняты как нечто само собой разумеющееся; около полуночи их отправили обратно по каютам.
Мое отделение было одним из тех, что несло караульную службу, так что я мог видеть многие действия, предпринятые, чтобы выяснить, где мы находимся и что происходит. Капитан Блюхер и наш командир генерал Вакше исчерпали все средства. Даже когда матросы, посланные вниз по веревке на разведку, поднялись и сообщили, что они могут пройти под корпусом, что не было никаких признаков моря, офицеры все еще продолжали использовать ракеты и все другие мыслимые средства связи, чтобы подать сигнал одному из наших самолетов. Истории, рассказанной людьми о том, что они не могли покинуть корабль, поначалу уделялось мало внимания. Уговорить поверить в то, что человек не может упасть с перил палубы, значило просить слишком многого. Но после того, как старшие офицеры сами отправились туда и доложили по возвращении, что они ходили по дну корабля ногами вверх и головами вниз, и могли оттолкнуться вниз не дальше, чем можно было бы подпрыгнуть на палубе, все согласились, что произошло нечто, выходящее далеко за рамки человеческого понимания. Я вспомнил страховочный штифт и восклицание капитана: "Зола вернулась!"
Ночью произошел один необычный несчастный случай.
Часовой, думая, что он что-то увидел в тумане, выстрелил в это нечто. Капитан Грин, дежуривший на палубе, бросился бежать. Не успел он добежать до подчиненного ему человека, как он упал, его правая нога была прострелена пулей. Он укрыться от врага, а затем ожидал. Шли минуты. Никаких звуков услышано не было, и больше никаких пуль не прилетало.
Капитана Грина доставили в больницу. Было обнаружено, что пуля, когда ее извлекли, идентична той, что была у наших солдат. Эксперты по стрелковому оружию без колебаний заявили, что это та самая пуля, выпущенная из винтовки солдата.