Сборник Забытой Фантастики №3
Шрифт:
Когда странный воздушный гость приблизился, мы увидели, что экваториальная полоса через определенные промежутки времени усеяна круглыми окнами из стекловидного материала. Из центра каждого из них выступала длинная игла, назначение которой мы не могли угадать, если только они не предназначались для направления курса судна – теория, которая впоследствии оказалась правильной.
Очень медленно большой шар опускался, пока две чаши не коснулись травянистой лужайки примерно в трехстах ярдах от нас. Тем не менее он опускался, тросы, на которых были подвешены чаши, втягивались в два металлических выступа, пока нижний край центрального пояса не оказался всего в футе над землей. Сияющий шар так и завис, мягко покачиваясь на ветру, поднимавшемся от бурлящей воды.
Мгновение спустя одно из круглых окон распахнулось, и на траву ступила фигура, за которой последовали еще несколько человек. Они направились к нам по краю бассейна, и когда они подошли ближе, профессор удивленно воскликнул.
– Боже правый! Они индейцы! Посмотри на этот головной убор!
– Не волнуйтесь, Сэр Чарльз, – сказал я. – Мы вооружены, – и я вытащил револьвер из кобуры, но при этом у меня возникло странное ощущение, что мой воинственный поступок был жестом, абсолютно бессмысленным.
– Я не боялся, – ответил сэр Чарльз, – но у них их нет… Я имею в виду, они довольно легко одеты для приличного общества, знаете ли.
Группа из сферы была теперь достаточно близко, чтобы я мог видеть, что сэр Чарльз был прав. Их было пять или шесть мужчин и две женщины, и на каждом был только большой головной убор из чего-то похожего на белые перья. Я также понял, что это были не индейцы. Цвет кожи, который на расстоянии казался медным, теперь был румяно-розовым, но не из-за присутствия какого-либо красящего пигмента, а как будто кожа была такой прозрачной, а здоровье таким изобильным, что кровь буквально просвечивала сквозь нее.
Я начал соглашаться с сэром Чарльзом в том, что дамам было бы разумно удалиться, пока мы беседуем с этими странными обитателями. Я повернулся, чтобы высказать такое предположение, и увидел Маргарет Фицджеральд, которая смотрела на приближающуюся группу, ее глаза сияли от восхищения.
Раздался взрыв восторга со стороны пассажиров, мужчины и женщины присоединились к возгласам восторга от физического совершенства и благородства облика этих великолепных существ, которые теперь были всего в нескольких ярдах от нас.
Группа остановилась, и один из самых высоких мужчин вышел вперед и отсалютовал нам странным, но грациозным жестом. Когда он это сделал, я с явным потрясением осознал, что то, что мы приняли за головной убор из перьев, было вовсе не головным убором, а полупрозрачной перепончатой оборкой, на самом деле растущей на головах этих существ. Эта оборка, или "тонмелек", как мы потом узнали их название, проходила по лбу прямо перед волосами, по обе стороны шеи, по плечам и заканчивалась чуть выше локтей, я не знаю ничего, на что она так сильно походила, как на плавник летучей рыбы, за исключением того, что "тонмелек" был бесконечно более тонким, но он поддерживался на лезвиях из хряща почти таким же образом. Все это мы восприняли с первого взгляда, а затем высокий мужчина, очевидно, назначенный представителем группы, обратился к нам.
– Диларвна, Дилатон зелома эк тара, – и, подняв руки в том же грациозном жесте, все остальные повторили: "Зелома!"
– Зелома! – воскликнул сэр Чарльз. "Я скажу, капитан, что это звучит так, как будто они отдают нам приветственный салют.
– Да, я согласен с вами, – ответил я, – и у всех у них самая добрая улыбка, которую я когда-либо видел на человеческом лице. Я уверен, что они не желают нам зла.
Я повернулся к высокому незнакомцу с намерением попытаться передать ему наше дружеское расположение с помощью знаков, когда его губы раскрылись, и он сказал на самом совершенном английском языке, без малейшего акцента.
– Да, я приветствую вас. Мы, Дилатоны, не хотим причинить вреда. Добро пожаловать!
Из всех странных происшествий этого не менее странного путешествия, я думаю, это было самым удивительным. Волна восхищения прошла по толпе. Мы, искушенные граждане двадцатого века, открыли неизвестную страну, населенную неизвестной расой, прекрасной, как ангелы, которая не носила одежды, отрастила на лбу оборку и говорила по-английски без акцента! Правда, они говорили на нем механически и не совсем правильно, но это был английский!
– Ты говоришь по-английски, друг! – воскликнул я.
Высокий мужчина покачал головой и улыбнулся.
– Но ты понимаешь его?
Он снова улыбнулся и сказал: "Да!"
– О, капитан, – воскликнула мисс Фицджеральд, – это похоже на книжный роман!
При этих, казалось бы, невинных словах наши посетители, Дилатоны (ибо вы, наверное, догадались, что это были они), проявили первые признаки волнения, и мы увидели, что их оборки или тонмелеки, которые обычно были жемчужно-белыми, вспыхнули всеми цветами радуги, как поверхность купола воды. Одна из девушек выступила вперед и быстро заговорила на своем мягком, музыкальном языке, несколько раз повторив слово "книга".
Случилось так, что мисс Фитцджеральд захватила с собой томик эссе Эмерсона, чтобы почитать, пока ее брат и мистер Олдерсон исследуют скалы. Она улыбнулась и протянула его милой девушке, сказав:
– Это книга.
Два Дилатона с большим интересом изучили том, а затем мужчина вернул его мисс Фитцджеральд с вопросительным взглядом.
– Это книга, – сказала она. – Мы читаем их.
Высокий мужчина сразу же уловил ее слова.
– Читаем это! – воскликнул он. – Прочти это.
Мисс Фицджеральд удивленно повернулась ко мне.
– Они сказали, что не говорят по-английски, – произнесла она, – и все же они продолжают говорить на нем! Я не понимаю!
– Разве ты не видишь? – ответил ее брат. – Они просто повторяют те же слова, что и мы, как попугаи.
– Нет, я не согласен с вами, мистер Фитцджеральд, – прервал его профессор Смиттон. – Это правда, что они повторяют наши слова, но они разумно объединяют их в новые предложения, как будто они могут читать наши мысли.
Высокий мужчина внимательно выслушал эту дискуссию, а затем, улыбаясь, указал на книгу и повторил: