Сборник. Верберы
Шрифт:
– Что?
Альфа крутанулся на пятках и рванул в душ. Пока холодная вода стекала по телу, массировала, гладила, Феликс немного успокоился. Вернее, не так. Стало слегка полегче. Но ни возбуждение, ни жажда крови соперника никуда не исчезли. Просто слегка притупились.
Альфа забежал в спальню, уже зная, что Тимур и здесь подсуетился.
В большом шкафу обнаружились вещи Феликса. Надежда, видимо, собрала все необходимое, ребята Тимура привезли, а домохозяйка развесила и разложила по полочкам.
Феликс натянул
Та уже заварила крепкий чай, положила на тарелку два пирога: курник и с фаршем.
– Ну и чего? – спросила, устраиваясь напротив и вгрызаясь в курник. – Расскажешь? Или будешь все в себе держать?
Феликс повел плечом:
– Чего хочешь?
Все равно ведь она не отвяжется. Да и кому раскрывать душу, как не ей? Надежда его с малолетства знает. Еще медвежонком нянчила.
– Она – нэнги. Но себя не помнит и даже при встрече со мной генная память не включилась. Вот так!
– Ты при ней обращался? – сделала вывод Надежда.
– Да.
– Зачем? Если она себя еще не помнит?
– Случайно. На нее напали… Ну и я на инстинктах. А потом она бежала, я поймал ее и…
– Ясно. Самцы, – усмехнулась Надежда. – Как встретят пару – все, мозги набекрень. Инстинкты совсем голову сносят. Ну и как она отреагировала?
– На что? На мою особенность? На моего зверя? На мое появление?
– На все.
– Плохо.
Он принялся жевать пирог и запивать чаем. С остервенением, со злостью. Надежда немного выждала и спросила:
– А поподробней? Ну не могла нэнги испугаться твоей особенности. Да и не особенность это вовсе. Это ты так считаешь.
– И половина женщин, что меня видели голым.
– Да бро-ось! Женщинам такое нравится! Много ты понимаешь!
Феликс отмахнулся.
– Женщинам может и нравится. А вот нэнги нет.
– А что случилось-то?
– Кричала как потерпевшая! А потом убежала в ужасе.
– Она видела тебя при свете? Голым?
– Нет.
– В темноте? Во весь рост?
– Нет.
– Хм… А как?
– Эм… я на нее свалился…
– И ты думаешь она все разглядела?
– Думаешь нет? – он даже жевать перестал. Да ладно!
Неужели сказались его, личные страхи! Ну да, кое-что в нэнги упиралось, когда Феликс навис над ней на руках… Но могла ли драконица разглядеть то, что находилось в районе ее живота?
– Ну знаешь! Она – нэнги. И вторая ипостась закрыта. Значит, зрения ночного практически нет. Обычное, еле-еле работающее. Как у человека. Она тебя видела, как темный силуэт, в лучшем случае.
– И поэтому убежала? – оскалился Феликс. – Конечно! Каждая женщина от голого мужика, которого едва видит, бежит как от чумного!
– Да ты голову включи, самец! – Надежда картинно постучала по своей голове кулаком. – Она увидела медведя! В городе! В своем поселке! Потом он оказался оборотнем и навис над ней… В возбужденном состоянии. Думаешь, она заметила какие-то особенности? Да она после первых открытий сошла с ума от страха! Она же – человек! Вернее, нэнги, которая считает себя человеком и мыслит, как человек! Неужели не понимаешь?
Феликс отложил пирог и задумался.
Она – нэнги и мыслит, как человек. Могла ли она в темноте так хорошо все разглядеть? Все-все-все? Нет. Вряд ли.
Люди при таком освещении, вернее при его полном отсутствии, на расстоянии вытянутой руки собственные пальцы – и те не сосчитают.
Он выдохнул.
– Полегчало? – усмехнулась Надежда. – Ну и что делать будешь? Пойдешь знакомиться? Представляться?
– А тебя не волнует, что она узнала про оборотней?
– Слушай, кто-кто, а драконицы точно не дуры! Никому она ничего не расскажет. Зачем ей проблемы с психиатрами?
– Это верно.
– Ну так когда знакомиться пойдешь? Нормально, без этих самцовых замашек?
Феликс усмехнулся. Самцовых… замашек.
Вспомнил, как вломился к ней в спальню и мечтал только об одном… Поцеловать… взасос до одури… А потом… потом сделать своей. И еще несколько раз, чтобы освободиться от гнета желания. И чтобы она получила такое удовольствие, что любой другой мужчина вообще позабылся бы…
Да уж. Совсем башка съехала набекрень.
– Она замужем. И есть сын.
Надежда нахмурилась, прожевала пирог и быстро спросила:
– Муж нэнги?
– Нет. Человек.
– Ну тогда есть смысл потягаться, – серьезно произнесла Надежда. – Человек – не чета оборотню. Ты быстрее, сильнее и гораздо красивей. Женщины любят таких… Бруталов. Поджарых и больших. Вряд ли у ее мужчины такая фигура. Ну и тебе нужно надеяться…
– На что?! – не удержался от вопроса Феликс.
Надежда развела руками.
– На то! – передразнила его вопрос, с надрывом. – На то, что она пробудится, как оборотень. Вам надо общаться побольше, почаще. Близость двусущего должна подействовать на нэнги.
– И что?
– Вот заладил! Что да что! Когда в ней проснется драконица, захочет она нормального самца. Сильного, мощного оборотня. А на своего человечка больше даже и не посмотрит!
– Ты думаешь? – с надеждой спросил Феликс.
– Думаю. Но не уверена.
Альфа зарычал, глотнул чаю и принялся остервенело жевать пирог…
Как ни поразительно, но я прекрасно выспалась. Вчерашнюю нервозность будто рукой сняло. Если вчера вербер и был на моем участке, даже в моем доме, в чем я уже почти не сомневалась, значит убить меня он не планирует. Иначе я давно бы уже прохлаждалась на столике в МОРГе. Во всех смыслах слова прохлаждалась, между прочим, с диагнозом «загрызена диким зверем».