Сборник

Колесова Наталья Валенидовна

— Ой, вы мириться собрались? — восхитилась Юля.

— Н-ну… да.

— И попросить прощения?

— Прощения? За что?

— Ну например, за ваши обвинения там, подозрения? — подсказала Юля.

— Но вы же понимаете, что отчасти вы сами их вызвали?

Юлька всплеснула руками.

— Снова здорова! С вами просто невозможно разговаривать!

Грачев опять перехватил ее руку. Подтвердил, криво улыбаясь:

— Разговаривать — невозможно…

И сделав шаг, прижал Юльку к кухонному столу. Божешьтымой, как он целуется! Это он виноват, что она не сразу

его отпихнула. Да если честно, она его вообще не отпихивала — Саша отодвинулся сам, но не раньше, чем в кухню заглянул его сын:

— Юль, а…

Юля подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую в проеме спину.

Блин!..

Александр отпустил ее и отступил. На щеках — темный румянец, глаза — с поволокой. И она наверняка выглядит не лучше.

— И что это сейчас было? — вымолвила Юля. Губы все еще покалывало от поцелуя.

— Я вам больше подхожу по возрасту и по темпераменту, чем мой сын! — объявил Грачев без малейших сомнений.

Ах ты ж… Юлька подперла руки в боки. Пропела:

— Так вы отбиваете девушку у собственного сы-ы-ына? Или вы так доказываете себе, что еще о-го-го, лучше молодого парня? Поди регулярно этим занимаетесь? И не стыдно вам?

— Мне — стыдно?! Мне?

Юля воспользовалась тем, что он потерял дар речи — приличной речи.

— Прежде чем скажете мне следующую гадость, напоминаю: вы в моем доме, я вас сюда не приглашала… и тем более не кидалась на вас с поцелуями.

— Не очень-то вы и отбивались! — буркнул Александр, круто поворачиваясь и ретируясь с кухни. По крайней мере, Юли решила, что это бегство. Услышала из прихожей:

— Дим, я тебя подожду внизу! До свидания, Лена…

Да, явно сбежал! Бодрой иноходью… А как он вообще собирается смотреть в глаза своему собственному сыну? Впрочем, и сама Юлька, возвращаясь в гостиную, чувствовала себя неловко. Вроде и не виновата ни в чем… Но Дима спокойно улыбнулся ей, наполняя бокалы.

— А теперь выпьем за Новый год!

Выпили.

— Ну, я пойду.

— Угу.

Парень замешкался в прихожей.

— Юль… Я хотел с тобой поговорить.

— Мясо! — понятливо возвестила Ленка, убегая в кухню.

Юлька напряглась.

— Если это то, что я думаю, это вовсе ничего не знач…

— Знаешь, Юль, ты очень нравишься моему папе.

А? Дима разулыбался — видать, его позабавило выражение ее лица.

— Ты чо-о-о-о? Ты про это, что ли? — Юлька потрясая рукой, указывала в сторону кухни, не в силах придумать название нечаянному поцелую. — Так это он тебя от меня отбивал… то есть меня от тебя… Тьфу, ну ты понял!

— Я не собирался к тебе, знал, что вы сегодня в гости, думал, после Нового года заеду. А он взял и свернул, говорит: надо поздравить нашу потерпевшую!

Сердце подпрыгнуло и начало биться в горле. Не в силах сказать что-то связное из-за странных перемещений сердечной мышцы, Юлька только глазами хлопала.

— Я за него беспокоюсь, — серьезно продолжал парень. — Он весь в работе, с деньгами, женщины вокруг вьются… Я далеко, а он от своей занятости не сумеет отличить порядочную женщину от…

— …хищницы, —

машинально закончила Юлька. Где-то она уже это слышала. Вот ведь сумасшедшая семейка!

— А на тебя он просто запал. Я же вижу, не маленький.

— Дим?

— Что?

— А ты случайно сейчас не сводничеством занимаешься?

Парень коварно усмехнулся.

— А что, получается? Ну ладно, до встречи! — Со вкусом чмокнул ее в щеку, крикнул в сторону кухни. — Лена, с наступающим!

— Угу, — сказала Юля, замедленно закрывая дверь. Мимо просвистела деловитая Ленка.

— Ну, больше никто не придет? Давай уже по-быстрому собираться. О, тут еще шампань осталась, давай допьем!

Юля приплелась — смущенная и растерянная. Подружка смотрела на нее хитрым взглядом.

— Ух, какие мужики! Особенно старший!

— Сговорились? — вяло спросила Юля, принимая бокал. Ленка сделала большие глаза:

— О чем? Ну давай выпьем за исполнение желаний?

— Списком что ли?

— Главное желание выбирай, балда! Загадываем молча, про себя! А то не сбудется! — предупредила Лена.

Юля подумала и загадала. Молча.

Вряд ли кто догадается, что это было за желание.

Северный ветер

Она застонала, заслоняя глаза от солнечного света — этот треклятый свет совершенно не хотел считаться с ее жутким похмельем. Кидж-Кайя осторожно села — мозги резко бултыхнулись в черепной коробке. Стараясь не шевелить головой, ищуще протянула руку, вцепилась в горлышко бутылки, как в последнюю надежду. Вина — только чтобы губы обжечь. Кидж-Кайя скосила глаза вправо, на мужчину, лежавшего ничком на кровати, и скривилась — уже от отвращения. Где она только такого отыскала! Впрочем, после трех бутылок, что красавчик, что рыжий кабан вроде этого — едино…

С трудом, с передышками, застегнула штаны и ремни (они даже не удосужились до конца раздеться). На шнуровку ботинок ее уже не хватило и, сунув их под мышку, Кидж-Кайя, сутулясь и жмурясь, выползла в серый рассвет.

Через час все еще босая, мокрая и злая, но уже посвежевшая и протрезвевшая, она добралась до казармы.

— Вот и наша пташка ночная!

Исподлобья стрельнув темным взглядом в Малыша Мартина, она бросила башмаки на пол, прошлепала до стола и, ухватив его кружку, сделала хороший глоток. Малыш смотрел на нее, сонно помаргивая короткими белыми ресницами и лениво пожевывая табачную палочку, но кто хорошо знал Мартина, понял бы, что он сейчас в бешенстве. Кидж-Кайя его знала. Она сделала еще один большой глоток и сказала хрипло:

— Ну?

Малыш Мартин поднял брови.

— Ну? И это все, что ты мне можешь сказать? «Ну»! Сегодня спозаранку ко мне прибежали с «Зеленого Дракона» и обсказали, как покутили вчера мои мальчики. Мои славные дисциплинированные мальчики. Не желаешь узнать, что осталось в «Зеленом Драконе» целым, а?

— Не желаю, — подтвердила Кидж-Кайя.

— Не желаешь? А я тебе скажу — стены там остались целыми. Одни стены. И крыши часть.

— Неужто и крыша осталась? — поразилась Кидж-Кайя.