Сборник

Ворон

– Ну, давай же… – простонал Мстислав, дёргая ручку. Наконец, шпингалет скрипнул и захлопнулся, прищемив палец. Мужчина взвизгнул от боли и посмотрел на пятерню. – Вот зараза.

Отошедший от рамы двери, поликарбонат он подпёр обломком кирпича и бросился дальше. Рамы деревянного короба, в котором колосились, стебли болгарского перца и баклажана, легли на основание, и были для надёжности придавлены большими камнями.

– Так, что ещё? – Мстислав быстро осмотрелся. – Огурцы.

Длинная огуречная грядка, вздымавшаяся дугами, стояла на самом краю картофельного поля. Мстислав в два прыжка обогнул его и подскочил

к длинной жерди, на которую был намотан укрывной материал вместе с полиэтиленовой плёнкой. Лёгким движением руки жердь перескочила вершину дуг и стала быстро разматываться с обратной стороны, заключив тем самым огуречные заросли под капюшон материала. Меньше минуты ушло на то, чтобы заделать боковые стороны грядки, сложив кирпичи на скомканный целлофан.

И вновь огород осветила вспышка молнии, а громогласный раскат оглушил всех на большом расстоянии.

Мстислав завертел головой, думая, что ещё надо сделать. И тут же хлопнул себя по лбу. Садовый инвентарь был разложен где угодно, а дверцы комнат распахнуты настежь.

Участок, где стоял дом, располагался на склоне лога. Небольшой угол наклона заставил деда Мстислава заливать фундамент таким образом, что получилось большое свободное пространство с одной стороны. Если в верхней части деревянный сруб почти примыкал к земле, то внизу, высота фундамента превышала полутора метра. Здесь, под домом, и получились две небольшие комнатки, которые теперь использовались под склад для садового инструмента и прочего хлама, нужного при земледелии.

И Мстислав рванул с места, собирая лопаты, грабли, тяпки… Весь этот инструмент с размаху полетел в подпольное помещение, а нехитрая деревяшка-вертушка фиксировала закрывшуюся дверцу.

Немного запыхавшись и вытирая ладони о грязную рубашку, Мстислав уже размеренным и спокойным шагом направился к забору, за которым шла тропа на другую улицу.

Усадьба находилась в стороне от проезжей дороги. Когда-то между ними был ещё один огород, но нерадивые хозяева спалили дом, а то, что осталось, просто бросили. Обгоревшие останки дома постепенно расходовались Мстиславом на дрова. Что-то шло и на хозяйские нужды. Но со временем целых брёвен и стоящих досок не осталось. Зато остались вполне приличные огрызки, годные для розжига печи.

Дорога проходила мимо этого сгоревшего домика и длинной дугой изгибалась вокруг ещё нескольких участков, постепенно переходя в другую улицу, шедшую параллельно той, на которой жил Мстислав. Поэтому, если надо было попасть на соседнюю улицу, можно было по тропе миновать лог и тем самым срезать приличный крюк. Но на счастье Мстислава машинам такой фокус не проходил, потому как дно лога служило линией для теплотрассы, шедшей в город от угольной шахты с расположенной рядом котельной.

Сам комплекс шахты был виден с крыльца, и Мстислав с рождения любовался этим сочетанием дикого леса и техногенной постройки. Сочетание, характерное, наверное, только для Сибири.

Сейчас же тропинку миновала девушка лет восемнадцати. Лёгкая футболка облегала стройное тело, а джинсовые шортики, подчёркивали округлости попки, имевшей немного большие размеры к пропорциям тела. Её длинные, обесцвеченные волосы колыхались при ходьбе, а прищуренные глаза смотрели вперёд детским, смеющимся взглядом.

Увидев, метавшегося по огороду Мстислава, она сбавила шаг и свернула к забору.

–

Ты как электровеник, – с усмешкой сказала она.

– Чё? А, привет, Настюх. Сама видишь, гроза приближается, – Мстислав подошёл к забору и сразу посмотрел на баню, стоявшую по ту сторону тропы. Из длинной, металлической трубы, покрытой слоем ржавчины, валил белый дым, разнося по округе приятный аромат горелых дров. Дверь бани была распахнута. Из предбанника тоже выходили клубы.

– У тебя баня горит? – сразу посерьёзнела Настя.

– Да, не. Просто, пока растапливается, дым со всех щелей валит. Надо ждать, пока разгорится.

– А трубу чистить не пробовал?

– Умная ты до невозможности, – огрызнулся Мстислав. – Тут не чистить, а полностью перекладывать надо.

– Ой-ой-ой, – передразнила его Настя. – Какие мы нервные. Вот и занялся бы этим.

– Денег дай. Ты бы лучше домой шла. Под ливень ведь попадёшь.

– Я к Кирюхе. Собирались на речку идти. Думала и тебя позвать, но ты же своим огородом вечно занят.

– Это дом моего деда, – начал Мстислав. – А поселился тут ещё мой прадед…

– Да-да-да, – закатила глаза девушка. – Уже тыщу раз слышала это. Как твои предки приехали сюда с Украины в 1928 году.

– В двадцать седьмом, – поправил её Мстислав. – Сначала один брат приехал, а через год второй. Тот, который мой прадед.

– Вот сколько тебя знаю, – Настя положила локти на штакетник забора. – А знаю я тебя только пару лет, ты всю жизнь здесь набегами появлялся. И только два года назад вспомнил о своих корнях.

– Дураком был, – спокойно ответил Мстислав. – Теперь поумнел. Иди, говорю, под дождь попадёшь.

В подтверждении его слов, небо снова содрогнулось от раската грома. А спустя мгновение ещё одна молния очертила барашки тучи, и снова в вышине загремело.

– О, как, – указал вверх пальцем Мстислав. – Перун громыхает. Лучше поспеши.

Настя усмехнулась и спиной вперёд попятилась от забора.

– Зануда ты, – сказала она, по-детски улыбнувшись. – Ещё не старый, а уже ворчишь.

– Жизнь научила, – отмахнулся Мстислав.

– Чему? В огороде окапываться? – Настя засмеялась и прибавила шаг, повернувшись к нему спиной. Мстислав сразу устремил взгляд на её шортики, повторяющих движение её ягодиц.

– И нечего пялиться на мою задницу, – не поворачиваясь, добавила Настя, шестым чувством ощущая его жадный взгляд. – Старый ты для меня.

– Старый, – мечтательно произнёс Мстислав в полголоса, не отрывая взгляда от сочного тела девушки. – Всего-то пятнадцать лет разницы. Полутора десятилетия. Эх, блин. Когда-то бегала мелочь, а теперь такая деваха вымахала. Сколько воды утекло уже?

Он с ностальгией смотрел вслед Насте, спускавшейся в лог. В глазах встали образы подростков, носившихся кучкой по сельской дороге, когда он шёл навещать маму в этот дом.

И тут его осенило.

– Стоп. Точно. Вода. А воду я наносил в баню? Балин!..

Баня, тоже когда-то выстроенная его дедом, не имела водопровода. И носить её приходилось из дома в вёдрах. Мстислав вновь, как ужаленный, бросился к новой цели. На повороте, у угла избы, его кеды, всё-таки, окончательно потеряли сцепление с травой, и он распластался на дорожке до крыльца. Посыпая самого себя руганью и отборным матом, Мстислав вскочил на ноги и влетел на высокое крыльцо.