Сбрось подругу с пьедестала

Колычев Владимир Григорьевич

Она ушла, хлопнув дверью. Обратного пути нет...

2

К хорошему привыкаешь быстро. Но можно привыкнуть и к плохому. Так и Люба уже привыкла к ударам судьбы. Сколько раз фортуна поворачивалась к ней лицом, и столько же раз Леська разворачивала ее к ней другим местом. Но Люба уже привыкла и к тому, что за черной полосой в жизни обязательно должна последовать светлая. И на этот раз она не собиралась ждать у моря погоды. На Бога надейся, но сам не плошай. Именно поэтому сегодня она надела откровенно

соблазнительное платье, отчего у Макеева замаслились глазки.

– Герман Альбертович, помните, вы как-то сказали, что сами готовы вкладывать в меня свой талант, если вдруг Булат Анзорович откажется от меня...

Она нарочно заменила слово «деньги» «талантом». И не только потому, что эти слова иногда бывают синонимами. Лесть в таких случаях лишней не бывает.

– А он что, отказался? – обеспокоился продюсер.

– Да, но не по своей воле. Его заставили...

– Кто?

– Скажем так, я стала жертвой интриг... Говорили мне, что в музыкальном мире это случается. Я не очень верила, но...

– Так, с этого места, пожалуйста, поподробней...

– Если можно, сначала вопрос... Есть такой товарищ, Фим Речной. Он сказал, что вы собираетесь его продюсировать...

– Фим Речной?!.. Да, в этом парне что-то есть. Хотя до совершенства далеко. Но кто мне скажет, где в этом мире совершенство... Даже не знаю, браться за него или нет. Есть много «за» в его пользу. Но еще больше «против»... А чего он это тебя интересует? Что, нравится?..

– Нравился. Когда-то. Даже любовь была... Мы же из одного города... Когда-то он был музыкантом, а я была его поклонницей. Теперь я восходящая звезда, а он пока никто. Мне-то все равно, но ему это не нравится... В общем...

Люба выложила на стол самую скромную фотографию из коллекции двухгодичной давности. Но Макееву хватило и этого, чтобы возбудиться. Женская интуиция подсказывала ей, что этот снимок содержит скорее «плюс» для нее, нежели «минус».

– Оу! – воскликнул Макеев. – Что это такое?

– Что-то вроде домашнего архива. Но Фим, я так поняла, решил сделать это фото достоянием общественности... Короче говоря, эта фотография попала в руки Булата. А вы же знаете, кровь у него горячая. Ему все равно, что это все было до него...

– Но ведь было.

– А я что, похожа на девственницу? – кокетливо повела бровью Люба.

– Я бы не сказал... Женщина вправе выбирать, с кем и как ей быть... Но как же так, ты и этот Фим Речной?.. Знаешь, я не очень верю в совпадения. Но ты у меня, и он до меня почти достучался...

– Так он и не стал бы к вам стучаться, если бы мной занимался другой продюсер. Он по моему следу на вас вышел...

– Теперь ясно... И что же, он отдал эту фотографию Булату Анзоровичу?

– Не берусь утверждать, что именно он передал снимок, но больше некому...

Про Лесю Люба рассказывать не стала. Долгая история, да и неправдоподобная какая-то. Безумная одноклассница мстит ей на каждом шагу. Мексиканские страсти какие-то... Но Фима она сдала без всякого зазрения совести. Око за око... Хотя еще не известно, чем это все обернется. Но Люба почему-то была уверена, что Макеев примет ее сторону.

– И зачем это ему нужно?

– А чтобы лишить меня финансирования.

По ее мнению, эта версия была самой убедительной.

– Меня задвинуть, а самому взлететь. Видимо, на его взгляд, в этом заключено торжество справедливости. К тому же меньше народу – больше кислороду. Говоря иначе, чем меньше у вас проектов, тем у него больше шансов попасть к вам в обойму...

– Что ж, тогда придется ему сказать, что я сволочами не занимаюсь... – повелся Макеев. – Хотя нет, ничего я говорить ему не буду. Просто заверну его проект... и пошлю Фима к черту.

– А меня? – с лукавой искоркой во взгляде спросила Люба.

– Любонька, ты сводишь меня с ума!.. Петь ты можешь, в этом никто не сомневается. Танцуешь неплохо... Да, я говорил, что готов заниматься тобою дальше. Без всяких там Булатов... Но я заметил, что, когда Акрамов тебя финансировал, ты как бы плыла по течению. Выгорит проект – хорошо, сдохнет – ничего страшного, и без того неплохо кормят. Но сейчас от тебя требуется... Я должен потребовать от тебя целеустремленности, готовности к самопожертвованию...

– Что вы имеете в виду?

– Прежде всего самозабвенное желание стать «звездой». Поверь, это наиважнейший критерий в отборе претендентов...

– Я хочу... Герман Альбертович, я очень хочу стать «звездой»!..

Люба многозначительно провела пальчиками по кромке декольте, как бы в задумчивости остановила их в ложбинке бюста.

– Да, я вижу... Только вот как нам быть с этим снимком...

Он тоже провел пальчиками по ее груди. Но на фотографии.

– Можно сделать ремикс.

– То есть?

– То же самое, но с вами в главной роли... Только нужно ли это?

– Думаю, что необязательно.

– Что ж, вам видней. Не хотите со мной нежно дружить, не надо...

– Ну как это не хочу дружить? – встрепенулся Макеев. – Хочу. Очень хочу!.. Дело в другом! Этот снимок может оказаться в каком-нибудь желтом журнале...

– Вы думаете, это поставит на мне крест?

– Скорее, наоборот! Это же реклама! Бесплатный пиар!.. Ха, бесплатный! Журналюгам еще и заплатить придется, чтобы это фото засветилось в прессе...

– Надеюсь, вы не станете им платить?

– Нет... И даром не отдам... Но Фим может вывесить это фото на порносайт...

– Это плохо?

– А кто поверит, что это настоящие снимки? Знаешь, надо будет тебе фотосессию в «Плэйбое» организовать. Так, без особых откровений, чтобы все на грани, так сказать. Мы сами разместим эти фото в Интернете, в рубрике «голые звезды». И если там же появится этот срам... – Макеев двумя пальцами взял компрометирующую фотографию и сунул ее в бумагорезочный шредер. – Так вот, если этот срам появится на фоне твоей официальной, так сказать, фотосессии, тогда его точно примут за фотомонтаж. Знала бы ты, сколько в Интернете порно с участием наших и мировых звезд. И никто не раздувает из этого скандала... Так что не переживай, ничего страшного в этой грязи нет...