Сбрось подругу с пьедестала
Шрифт:
– Спасибо тебе за все! – ярко улыбнулась Люба.
Чувство эйфории переполняло ее душу. И она была рада поделиться с ним своим счастьем.
– Ну что ты, я всего лишь дирижер.
– Но оркестр без дирижера ничто...
– Совершенно верно!.. Любонька, я так возбужден!
– В каком смысле? – насмешливо повела она бровью.
– А ты знаешь, во всех смыслах... Да и тебе, наверное, не помешала бы разрядка...
Даже не спрашивая согласия, он скинул с ее плеч бретельки топика, стянул его на бедра. Под его языком сосок обнажившейся груди приятно затвердел. А
Но вспомнилось вдруг лицо Ирины Максимовны, взгляд невольно упал на большущую охапку цветов, в которой находился и ею преподнесенный букет.
– Не надо! – Она отошла назад, надела топик.
– Ты чего? – удивился Макеев.
– Здесь журналист какой-то подозрительный крутился, – соврала она. – Что, если он скрытую камеру здесь поставил?
– Ну тогда ой!
Предполагаемую камеру он искать не стал. Зачем суетиться, если желаемую процедуру можно перенести на другое время и в другое место.
– Может, я заеду к тебе сегодня вечерком? – спросил он, уверенный в том, что Люба ему не откажет.
– Может, мы сначала где-нибудь поужинаем?
– Ты же знаешь, нам совсем не обязательно светиться вместе...
– А мы выберем маленький никому не известный ресторан...
– Ну, если так... Да, как у тебя с деньгами?
– Пока есть...
Этот ответ его не убедил. Он достал бумажник, отсчитал с десяток сотенных купюр. Стандартная тысяча американских долларов. Очередной акт «благотворительности». Гонораров Любе сейчас как бы не полагалось. Ведь она дораскручивалась на деньги Макеева. А ее проект все еще находился в той переходной стадии, когда расходы гораздо выше доходов. Она его понимала. И не осуждала. И деньги взяла с благодарностью...
Люба почему-то была уверена, что сегодня ее ждет встреча с Рэмом. Если его мама была на концерте, то и сам он где-то поблизости. Она не имела перед ним никаких обязательств, но именно потому отказала Макееву в близости. Она ждала его...
Но Рэм так и не появился. Его не было в толпе поклонников, он не ломился к ней в гримерку и на выходе не поджидал. Но уверенность не покидала ее. Что-то подсказывало ей: дома ее ждет сюрприз.
Домой она приехала на машине, которую выделил ей Макеев. Напротив ее подъезда стоял черный блестящий на солнце джип «Гелендваген». Такой машины у Рэма не было. Но ведь могла появиться... Впрочем, этот джип мог принадлежать человеку, не имеющему к ней никакого отношения. Но Люба все равно решила, что сейчас из машины ей навстречу выйдет Рэм... Может, и не любила она этого человека. Во всяком случае так страстно, как Фима. Но как бы то ни было из всех мужчин он волновал ее сейчас больше всего...
Но из джипа ей навстречу вышел Булат. У Любы возникло желание вернуться в свою машину, водитель которой еще только собрался уезжать. Но все же она осталась на месте.
– Здравствуй, любимая!
Булат всучил ей огромную корзину роз. И даже попытался ее поцеловать. И, пожалуй, впился бы ей в губы, если бы она вовремя не отпрянула.
– Здравствуй... – растерянно кивнула она. – Булат, ты не сердись, я обязательно верну тебе деньги...
– Какие деньги? – Он изобразил возмущенное удивление.
– Ну мы же договаривались, что я должна вернуть тебе триста тысяч...
– Забудь об этом! – с пафосом великодушного мужчины сказал он.
– Но как я могу забыть, если мы договаривались...
– Считай, что я сам вернул эти деньги. И на них купил вот эту машину! – с тем же пафосом показал он на джип. – Тебе в подарок!
– Булат, но ты же сам выгнал меня...
– Не выгнал, а попросил... – смущенно поправился он.
– Суть от этого не меняется...
Она понимала, что от Булата ей так просто не отделаться. Но разговаривать на улице с ним не хотелось. У народа уже возник интерес. Люди останавливаются, кучкуются – конечно же, им интересно знать, о чем это знаменитая Любонька разговаривает со своим бывшим благодетелем. Но не вести же его к себе в квартиру. А именно туда он и рвался.
– Может, пригласишь к себе на чашечку кофе? – спросил он.
– Нет, лучше к тебе...
И в машину к нему Люба садиться не хотела. Но это было меньшее из зол. Поэтому она оказалась в его джипе.
– Почему ко мне? Это твоя машина! Прямо сейчас и забирай!.. Я же вижу, тебе нравится!
– Булат, я не могу принять от тебя такой подарок!
– А ты через не могу!
– Ты не понял, я не хочу к тебе возвращаться.
– Не хочешь?!.. Мамой своей клянусь, что я никогда больше не посмею выгнать тебя!
– Булат, мы не в детском садике, – усмехнулась Люба.
– В детском садике мамой не клянутся!
– Но в детском садике сначала дарят, а затем забирают свои игрушки...
– Ты об этом!.. Так ты не бойся, этого больше не повторится. Машину я оформил чисто на тебя! И квартиру на тебя оформлю!
– Булат, я не хочу с тобой жить.
– Я понимаю, ты на меня в обиде. Но и ты меня пойми. Я же мужчина, у меня горячая кровь, а тут я узнаю, что ты мне изменяла...
– Но я-то тебе не изменяла!
– Знаю, тебя подставили! Я в курсе этой истории с двойником. И эта Олеся, черт ее возьми...
– Я говорила тебе о ней. Ты не поверил. Я просила тебя о помощи. Ты меня прогнал... А я говорила тебе, что ты не сможешь вернуть меня обратно, говорила. Так вот, я к тебе не вернусь. Между нами все кончено...
Булат глянул на нее так, что у нее кровь застыла в жилах.
– Ты спишь с Макеевым? – леденящим тоном спросил он.
– Это мое личное дело, с кем спать...
– Я знаю, ты с ним спишь!
– Не угадал. Нет у нас ничего... А если бы и было что? Кто-то же должен был бросить спасательный круг беспомощной женщине...
– Но я-то тебе предлагаю целый корабль! У тебя будет все, что ты пожелаешь!
– Булат, у меня был концерт, я очень устала. Мне нужно домой, я должна отдохнуть...
– Разве ж это дом? Это конура собачья! Мы сейчас едем ко мне... Нет, к тебе. Мой дом будет твоим, завтра же оформлю дарственную... Если ты не хочешь, ты можешь жить в нем сама. Я даже близко к тебе не подойду...