Сцены провинциальной жизни
Шрифт:
Были сложности и помимо. Так, Том не возражал, чтобы, когда он приезжает со Стивом, я находился тут же; что касается меня, мне меньше всего хотелось видеть Тома, когда я был с Миртл. Казалось бы, хватит докук, так мне еще вменялось зачем-то скрывать от Миртл, что в нашем домике бывает Стив, хотя зачем — убейте меня, по сегодняшний день не знаю. Миртл не ужаснулась и не взыскала бы. Женщины смотрят на такие вещи куда спокойнее мужчин: выкажут подчас легкое неудовольствие при мысли, что двое в их мужском резерве выбыли из строя, да тем и ограничится. Я, впрочем,
В жизнь Тома и Стива вносили разнообразие бурные сцены, полные пафоса и страсти. Постичь, в чем их причина было чаще всего выше моих сил. Признаться, я подозревал, что Том сам придумывает причины. Меня он, кстати, порицал за то, что у нас с Миртл сцен не бывает.
— Должен признаться, на мой взгляд, это выглядит несколько… — тут он медлил, — своеобразно.
— Еще бы! — нелюбезно ронял я.
По лицу Тома пробегала неуловимая загадочная улыбка, как отражение картин подлинной страсти, которые проносились у него в голове и были недоступны воображению людей вроде меня. Видно было, что, по его мнению, отсутствие сцен в наших с Миртл отношениях свидетельствует о серьезных изъянах моего темперамента, а то и вообще выдает мою несостоятельность в любви…
Что бы там ни было, а ссоры у Тома со Стивом происходили постоянно, а так как Стив, по лености и сосредоточенности на себе, был ничего затеять не способен, их, по-видимому, затевал Том. Одна из них, из-за того, чем заниматься в жизни Стиву — черт знает, что за причина для ссоры! — была в самом разгаре.
Стив прошлым летом кончил школу и был взят в обучение той же бухгалтерской фирмой, где подвизался Том. Там-то, в конторе, они и познакомились. К весне ранимая, беспомощная натура Стива обрела удачное дополнение в образе Тома с его властной способностью оказывать поддержку. Стив решил, что не создан для бухгалтерского поприща. Немедленно разразилась гроза.
Родителям Стива, людям весьма скромного достатка, пришлось занимать деньги, чтобы внести плату за обучение сына. Том, отчасти из желания удержать Стива в своей конторе, отчасти просто из соображений здравого смысла, объявил Стиву, чтобы тот сидел и не рыпался. Стив погрузился в страдания.
— Подумать только, Джо! — плакался он мне. — Пять лет трубить учеником в конторе! — Его симпатичная рожа искривилась от муки. — Сущая каторга. — Он запнулся, пораженный страшной догадкой. — Только скучнее в тыщу раз.
Я не мог сдержать улыбку.
Мука на Стивовой физиономии проступила явственнее.
— Как ты не понимаешь, Джо! Мне же не дается арифметика.
Я покрутил головой.
— И отродясь не давалась, — продолжал он. — Ты представляешь себе бухгалтера, который не в ладах с арифметикой? — Он стрельнул в меня хитрым взглядом, наслаждаясь зрелищем того, как я потешаюсь. Внезапно страдальческое выражение с его лица как ветром сдуло, в узких глазах сверкнул трезвый расчет, голос неузнаваемо изменился. —
Иногда Стив, выйдя из образа, представал перед вами без прикрас и тогда бывал совершенно неотразим.
Я подумал, что сейчас самое время подразнить его чуточку.
— Том поднатаскает тебя по арифметике, — сказал я, — Он любит учить других.
— Не желаю я учиться арифметике.
А чему, Стив, желаешь?
— Хочу все узнать про любовь, Джо. Как и всякий другой.
Я поднял плечи.
— Когда-нибудь ты станешь поэтом.
— Только не бухгалтером. Не хотел и не хочу. Это все родители виноваты. Солидно, прилично — вот и выбрали.
— И угодили пальцем в небо, — заметил я.
Стив удовлетворенно оскалил зубы.
Я подозревал, что с Томом разговоры на ту же тему велись в иной тональности и тянулись гораздо дольше, Том принимал Стива всерьез, это первое, а во-вторых, его ничего не стоило вывести из себя. Какие бушевали страсти, когда они пререкались о том, дастся ли Стиву арифметика!
По мере того как разгоралась ссора, назревало чрезвычайное положение, когда предварительная договоренность о том, чья очередь ехать за город, летела ко всем чертям — то есть если это была моя очередь. Рано утром в субботу, только я собрался выйти из дому, как позвонил Том:
— Слушай, ты завтра ждешь на дачу Миртл?
Я ответил, что жду.
— Тогда, наверно, мы съездим сегодня. Естественно, к завтрашнему дню, когда она приедет, нас там не будет. — Он неуверенно прибавил, помолчав: — Это Стив настаивает, чтоб мы поехали.
Меня разбирала досада. Ни на чем Стив не настаивает, ему пребывать бы только в неге, холе да купаться в лучах всеобщего восхищения. С другой стороны, у Тома все же особые права, ведь минуют считанные месяцы, и ему ехать в Америку.
Не прошло и пяти минут, как позвонила Миртл.
— Зайчик, можно, я к тебе приеду сегодня?
«Можно»! Я был бы рад-радешенек, но поздно, Тома уже не остановишь. Значит, нельзя, ведь я предупредил Миртл, что буду сидеть один и работать.
— Я рассчитывал, что сам приеду и мы повидаемся в городе, — находчиво сказал я. — Думал, может, в кино сходим.
— Но, зайчик! — У Миртл от недоумения сорвался голосок, и ничего удивительного, потому что день выдался на диво лучезарный, я был в прекрасной форме, а в кинотеатрах шла такая муть, что ни один человек в здравом уме не польстится. Я решил выставить Тома со Стивом с дачи сразу же после ленча.
За ленчем Том изъявил недовольство тем, что я не отменил Миртл.
— В какое время она уедет вечером?
— Часов в десять.
Мы ели в напряженной тишине, причем мое напряжение все возрастало, так как близилось время, когда должна была приехать Миртл, а Том и в ус не дул. Ему бы поторапливаться, а он затеял перебранку из-за того, что Стив до еды тайком слопал яблоко и не желал в том признаться.
— Раньше их в миске было восемь, а сели за стол — их только семь! — кипятился Том. — Джо не брал, я тоже.