Счастье для людей
Шрифт:
Их телефоны передают адекватный звук с некоторым допустимым расхождением.
Если бы только их голоса можно было сделать громче, как звук на устройстве.
(Что не так с милой Маршей Беллами? Она мне понравилась.)
(Ее показатель даже выше, чем у Тома.)
(8,2)
Опасаюсь худшего.
Я рассказал Эхо о прошлой жизни в индустрии рекламы. О том, как это было весело на протяжении долгих лет и приносило хороший доход, и о том, как
– Ого, – произносит она. – Наверное, ты был, типа, очень молод, когда родился ребенок.
– Мне было двадцать шесть. Мы его не планировали. Но было бы жестоко не… не принять его, если ты понимаешь, о чем я.
Ее лицо посерьезнело во время рассказа о раннем отцовстве вкупе с распадом семьи и джекпотом от продажи компании.
– Как бы то ни было, теперь остались только мы с кроликом.
У нее расширились глаза.
– У тебя есть кролик?
– Виктор. На самом деле он девочка. Но имя к нему уже прилипло.
– Ты, блядь, издеваешься надо мной!
– Имя Виктория ему совсем не подходило.
– У меня тоже есть кролик! У меня есть кролик. Настоящий кролик. Как такое возможно?
– Что у двоих людей в этом баре окажутся кролики?
– Это так странно.
– Как зовут твоего?
– Мерлин.
– Ух ты.
Мы улыбаемся друг другу, слегка ошарашенные таким открытием. Но этот разговор о кроликах уже намного лучше того, который был у нас с Маршей.
– Мы похожи, кроличьи люди.
И она подставляет сзади к голове пару заячьих ушей из пальцев. Чтобы сделать сходство ярче, она морщит нос и пару раз дергает им. Нетипичное поведение для взрослого. В завершение она по-кроличьи выставляет зубы. Это мило и забавно и вместе с тем вызывает тревогу.
– На самом деле она была крольчихой моего сына. Думаю, я полагал, что, когда Кольм уедет в колледж, она… – я оборвал фразу, – больше не будет с нами.
– Но старина Виктор здравствует и поныне, да к тому же украла твое сердце, правильно?
– Украл? Наверное. В конце концов, она была членом семьи. Глупым пушистым членом семьи.
– А сейчас ты должен заботиться о глупом пушистом члене семьи. – Она произносит «щас».
– Расскажи мне о Мерлине.
– Знаешь зоосупермаркет на Мерритт-Паркуэй? Думаю, нет. Я там остановилась, только чтобы воспользоваться дамской комнатой, но увидела его, совершенно одного. Он заговорил со мной. Он белый нидерландский карликовый кролик. Очень эмоциональный. И немного, типа, волшебный.
– Отсюда и имя Мерлин.
– Клянусь, он сказал: «Ты думала, что остановилась
– Слава богу.
– Раньше я никогда не держала кроликов. Но купила его – тридцать баксов – немного корма, соломы. Он был совершенно спокоен во время переезда. Обосновался так, словно всегда здесь жил. Так и живет.
– У него нет клетки?
– Не-а.
– А он не… – гадит кругом?
– У него есть лоток, где он делает все свои дела. Он чистоплотнее меня. Тебе нужно прийти к нам в гости.
– С удовольствием.
– Мы с ним вместе завтракаем. Это очень по-домашнему.
– Пытаюсь представить.
– Я ем, ну, вафли или еще что-нибудь. Мерлин ест свой корм.
Она смотрит на меня как-то по-особенному, словно решаясь на что-то.
– У тебя есть планы на остаток вечера?
Мои внутренности вытворяют что-то акробатическое. Я качаю головой.
– Пойдем тогда ко мне. Я познакомлю тебя с Мерлином.
Должно быть, на моем лице отразилось сомнение, потому что она добавляет:
– У него очень развита интуиция. Он может предсказывать будущее.
Ну же. Если честно, только дурак откажется от такого предложения.
Ее дом не совсем трейлер. Это то, что называют мобильным домом, хотя он совсем не похож на мобильный дом. Низкий деревянный домик, стоящий на кирпичах на одной площадке с сотнями, возможно, даже с тысячами таких же. Он мобильный в том смысле, что теоретически, по крайней мере, его можно установить на специализированное транспортное средство и перевезти в другой конец материка.
Мерлин, как и было сказано, белый кролик, хотя незаметно, чтобы он проявлял какие-либо экстраординарные способности. Он сидит на кофейном столике в марокканском стиле и чистит уши. Похоже, он не лучше нас с вами знает о том, что произойдет через неделю.
Но я согласен, что он очень милый кролик, о чем и сообщил его владелице. Мы разместились по краям потрепанного дивана, Эхо кладет ноги на тот же столик, где Мерлин совершает свои санитарные процедуры. У нас в руках виски, «Джим Бим», который мы потягиваем из чашек.
Со стенных светильников свешиваются легкие накидки, воздух наполняет запах ароматических свеч. В подобной комнате в последний раз я был в девятнадцать лет: я тогда очень надеялся, что мне повезет с сокурсницей по английскому языку Амандой Вистон. Ей нравились романы Томаса Харди, музыка Ван Моррисона и джин под маркой «Сэйнсбери». (Мне говорили, что сейчас она мать близнецов, живет в Кеттеринге и считается заметной фигурой в клиентском отделе управления водными ресурсами «Северн трент».)