Счастье - это теплый звездолет (Сборник)
Шрифт:
— А, исторические книжки, — говорит Джуди. — Наверное, они интересные. Мрачные такие… но не очень реалистичные. Хотя для вас, наверное, вполне ничего, — щедро добавляет она.
И женщины переключаются на любимых кур: не чересчур ли светло для несушек? Лоримеру остается лишь гадать, как могли исчезнуть из мироздания свойства человеческой натуры, которые он считал бессмертными. Любовь, вражда, героизм, трагизм — все это теперь «не очень реалистично»? Известное дело, летающие астронавты — не бог весть какие чтецы; с другой стороны, по статистике,
Что-то изменилось, он это чует. Что-то очень важное, лежащее в самой основе человеческой натуры. Может, причина в физическом развитии организма? Мутация? Что на самом деле прячется под просторными нарядами?
Часть правды ему открывают Джуди.
В спортзале только они и Лоример. Краем уха он слушает сплетни о легендарной личности по фамилии Дагмар.
— Та самая Дагмар, что придумала шахматный дебют?
— Ага. Она чего только не придумывает. Цены ей нет, когда не дает маху.
— У нее бывают неудачи?
Джуди смеются.
— Да, что греха таить. Мы это так и называем: проблема Дагмар. Тенденция упорядочивать все на свете. Хорошо, если получается, но чаще идет вразнос. А Дагмар никогда не тушуется — она себя мнит кем-то вроде королевы. В таких случаях приходится доставать сачок для бабочек.
И все это в настоящем времени. Но ведь Леди Блю сказала, что гамбиту Дагмар уже больше ста лет.
«Долголетие, — думает Лоример. — Боже мой! Вот о чем они молчат. Предположим, удалось удвоить, а то и утроить срок жизни. Такое не может не изменить человеческую психологию, не отразиться на всех аспектах мировоззрения. Запаздывающее взросление? Не исключено. Когда я улетал, коллеги уже работали над омоложением эндокринной клетки. Интересно, сколько лет этим девчонкам?»
Прежде чем он успевает сформулировать вопрос, Джуди Дакар говорит:
— Когда она стала плагго, я еще была в крэше. А позже узнала ее и полюбила. На самом деле она хорошая.
Что еще за крэш? Музыкальный инструмент, тарелка? Миг спустя Лоример вспоминает: «creche» — это по-французски. Джуди говорит про общественные ясли.
— Ты о той самой Дагмар? Должно быть, она очень старая.
— Э-э… Нет, я о ее сестре.
— Сестра младше на сто лет?
— В смысле, о дочери. Нет, о внучке. — Джуди быстрее крутит педали.
— Джуди! — предостерегающе восклицает двойняшка у нее и у Лоримера за спиной.
Тоже ведь сестры. До Лоримера только сейчас доходит: у каждого, с кем он здесь познакомился, на диво много сестер. Он слышит, как Джуди Париж говорит своей:
— Кажется, я помню Дагмар по крэшу. Это с ее подачи мы все носим форму. Цвета, номера…
— Не можешь ты помнить, ты родилась позже, — перебивает Джуди Дакар.
В цилиндре повисает тишина.
Лоример, держась за перекладину, поворачивается к женщинам. Те покраснели, глядят настороженно. И одинаково встряхивают головой, откидывая черные пряди с глаз! Они вообще как две капли… Но та, что на велотренажере, Дакар, выглядит старше, у нее морщины
— Я думал, вы близнецы.
— Ой, да наши Джуди такие болтушки! — хором говорят Джуди и виновато улыбаются.
— Никакие вы не сестры, — произносит Лоример. — У нас это называлось «клоны».
Молчание.
— А у нас, — прерывает наконец паузу Джуди Дакар, — это называется «сестры». Ой, мамочки! Не надо было говорить, Мида предупреждала, что вы можете ужасно расстроиться. Правда, что в ваше время это было противозаконно?
— Да. Мы считали, что эксперименты над человеческой жизнью противоречат морали и этике. Но лично меня эта новость не огорчает.
— Вот и здорово! Просто прекрасно! — радуются обе.
— Должно быть, ты не такой, как мы о тебе думали, — выпаливает Джуди Париж. — Более челове… более похожий на нас. Ты ведь никому не скажешь, да? Пожалуйста, не говори.
— То, что мы здесь вдвоем оказались, — случайность, — добавляет Джуди Дакар. — Мида предупреждала. Ты ведь можешь немножко подождать?
В двух одинаковых парах черных глаз мольба.
— Ну хорошо, — медленно произносит он. — Я пока ничего не буду говорить моим друзьям. Сохраню ваш секрет, но только при условии, что вы ответите еще на несколько вопросов. Например, сколько людей вы создали вот так, искусственным путем?
Лоример осознает, что он все-таки расстроен. Дейв прав, черт бы его побрал, — от гостей из прошлого утаивают правду. Что же это за дивный новый мир? Может, в нем под властью господ-интеллектуалов прозябают рабы-недочеловеки? Зомби с декортицированным мозгом? Труженики без желудка или гениталий? Может, здесь корпят над чудовищными экспериментами машины, чьи провода сращены с человеческими нервами?
«Что же ты такой наивный, а? — корит себя Лоример. — У чудовищного мира и фасад должен быть соответствующим, а эти женщины выглядят совершенно нормально».
— Так сколько?
— Нас мало, около одиннадцати тысяч, — отвечает Джуди Дакар.
Сестры смотрят друг на друга, и несложно догадаться, что идет немой разговор. «Не приучены лгать, — отмечает Лоример. — Это плюс или минус?»
Ответить на этот вопрос ему мешает восклицание Джуди Париж:
— Нам непонятно, почему тебе это кажется неправильным.
Лоример пытается объяснить, донести до них страх перед манипуляциями с человеческой личностью, перед творением жизни. Угроза индивидуальности, опасная власть, которая может оказаться в руках диктатора…
— Диктатор? — бесстрастным эхом повторяет одна из них.
— Тот, кто заставляет других что-то делать, не спрашивая их согласия? Да, печально… — Глядя в женские лица, он не знает, что еще сказать.
— Но это же именно то, что мы думаем о вас! — выпаливает Джуди, которая помладше. — Откуда вам знать про себя? И другим тоже? У вас ведь нет сестер. Вы сами не знаете, на что способны, что было бы интересно попробовать. Несчастные одиночки! Ваша судьба — наделать ошибок и умереть! И ради чего?