Счастье - это теплый звездолет (Сборник)
Шрифт:
Еще одна пикантная подробность — Большая охота за телом. В Мехико мы не смогли увидеть голых капелланок, как ни старались. Сиськи видели — обычные человеческие сиськи, только высшего сорта. Но ниже пупка — ничего. Оказалось, и в других городах наблюдателям ничего не обломилось, хотя они лезли из кожи нон. Надо отдать им должное, некоторые уловки были поистине гениальны. Но ничего не сработало. Похоже, Крошки не хотели светиться и стирали наши пленки и записи какой-то глушилкой. Когда японская разведка запустила особо хитроумный аппарат, ему не только расплавили схему, но и перебрали его в зеркальном порядке.
После внедрения Тилли все стали требовать анатомических подробностей, но Тилли сообщила лишь одно:
Я гадал, слышит ли кто-то еще из коллег, как в подполе скребутся мыши. Неужели никто больше не в курсе, что у Тилли не вполне стандартная биография?
Зато она помогла найти ответ на важный вопрос: почему они так похожи на людей? А сомнений в этом не оставалось. Даже в отсутствие фотографий у нас было достаточно самых разных биологических образцов, чтобы знать: мы одной крови. Вернее, одной ДНК. На все вопросы Крошки отвечали что-то вроде: «Наша раса старше» — и широко улыбались.
Тилли выведала подробности, которые полностью изменили нашу картину мира. Однажды вечером штурман выдула слишком много аквавита и рассказала Тилли, что капелланки уже посещали Землю — очень давно. Вот откуда взялась пометка на старой карте. Их интересовала не только наша славная планета, но и что-то оставленное первой экспедицией. Колония? Штурман усмехнулась и прикусила язык.
Новость вызвала немалый переполох. Неужели мы их потомки? Ученые пришли в неистовство и принялись возражать.
А как же проконсул? А как же австралопитеки? А как же группы крови горилл? Как же… как же… КАК ЖЕ? Возмущение нарастало. Менее горячие головы разумно возражали, что происхождение кроманьонцев покрыто мраком и они явно скрещивались с другими видами. Все это стало историей, но тогда страсти так и кипели.
Вполне по-человечески, и уделял коренному перевороту в истории не больше двух процентов внимании. Во-первых, и был ланит. Мы боролись с другими странами, а справедливое представительство наших ученых в лунной делегации. В делегацию вошла гордость научного сообщества — от физиков-ядерщиков, молекулярных генетиков, математиков и экологов до паренька из Чили, сумевшего объединить музыковедение, ихтиологию и кулинарию. Все до единого — красавцы и стопроцентные гетеросексуалы. Разумеется, мы снабдили их всем необходимым, чтобы… дополнить их умение наблюдать и делиться наблюдениями. Несмотря на всеобщую эйфорию, кому-то хватило хладнокровия сообразить, что ребята могут и не вернуться. Непростое дело — снарядить такую делегацию за две недели.
У меня были и личные основании для беспокойства. В понедельник перед отлетом Тилли и Крошки заглянули в Вашингтон. Я припер Тилли к стенке в фильмотеке:
— Примешь послание в стерильном контейнере?
Она ковыряла пластырь, прикрывавший след от укола. Какой идиот додумался делать прививки перед полетом на Луну? Тилли покосилась на меня из-под челки. Она чувствовала за собой вину, и на том спасибо.
— Ты считаешь, что твои большие подружки такие же, как ты, только могут не бояться изнасилования. Me удивлюсь, если ты подумываешь улететь с ними. Я нрав? Не ври мне, я тебя знаю. А вот ты их не знаешь. Ты думаешь, что знаешь, но ото не так. Ты когда-нибудь встречала американских негров, которые переехали в Кению? Поболтай с ними на досуге. И ты нс подумала вот еще о чем. Двести пятьдесят тысяч миль вакуума. Четверть миллиона миль от дома. Детка, оттуда тебя морпехи не вытащат.
— И что?
Ладно. Я просто хотел, чтобы ты знала… на случай, если твое сердце еще не до конца окаменело… что я чертовски беспокоюсь за тебя. Дошло? Хоть немного?
Она пристально посмотрела на меня, как будто пыталась разглядеть всадника на горизонте пустынной равнины. Затем опустила ресницы.
Остаток дня я занимался организацией отлета из, как ни странно, Тимбукту. Русские предложили отправить делегацию на Луну по частям через шесть недель, но капитан Лямпка отвесила пару вежливых комплиментов и отказалась. Им не составит ни малейшего труда прислать на Землю грузовой лихтер, только укажите подходящую пустыню для посадки. Вот почему Тимбукту. По дороге туда капелланки собирались провести две ночи в Вашингтоне.
Они разместились в большом гостиничном комплексе неподалеку от нашего офиса и близлежащего парка Рок-Крик. Вот как я узнал, чем капелланки занимаются в парках.
Выслеживать их было полнейшей глупостью. Собственно, я просто болтался у входа в парк. Около двух часов ночи я сидел на скамейке в лунном свете и говорил себе, что пора завязывать. Хотелось спать, в глаза словно песка насыпали. Когда я услышал их шаги, было уже поздно прятаться. Это были младшие офицеры. Две очаровательные девушки в лунном свете. Две огромные девушки, которые стремительно приближались ко мне. Я встал:
— Добрый вечер! — Я пытался говорить по-капеллански. Девушки весело засмеялись и нависли надо мной.
Чувствуя себя идиотом, я достал сигариллы и предложил угоститься. Первый помощник капитана взяла сигариллу и села на скамейку. Наши глаза оказались на одном уровне.
Я щелкнул зажигалкой. Девушка засмеялась и отложила сигариллу. Я безуспешно попытался прикурить свою. У большинства мужчин в глубине души таится первобытный страх, связанный с их мужским естеством. С посягательством на него. До сих пор этот страх присутствовал в моей жизни скорее теоретически, но в тот вечер его ледяные пальцы стиснули мне горло. Я попытался откланяться. Девушки засмеялись и поклонились в ответ. Выход из парка был справа за спиной. Я сделал шаг назад.
Мне на плечи опустилась тяжелая, как бревно, рука. Штурман наклонилась ко мне и что-то сказала бархатным контральто. Я не нуждался в переводчике — я видел достаточно старых киношек. «Не уходи, детка, мы тебя не обидим».
Я отскочил, но мамочки оказались быстрее. Та, что стояла, сдавила мою шею, как в тисках. Я попробовал разжать ее пальцы, она гулко засмеялась и небрежно выкрутила мне руку. Позднее оказалось, что рука сломалась в трех местах.
Дальнейшее я стараюсь не вспоминать. Хватит и того, что я регулярно просыпаюсь в холодном поту. Помню, как лежал на земле и сквозь пелену боли знакомился с некоторыми неприятными особенностями капелланской физиологии. (Вы когда-нибудь воображали, что на вас набрасывается распаленный сексуальным желанием пылесос?) Я орал так, что звенело в ушах, но то ли я вопил на два голоса, то ли рядом со мной верещал кто-то еще. Почему-то мне чудилось, что это Тилли, чего быть, конечно, никак не могло. Потом наступило блаженное ничто… карета «скорой помощи», ухабы, уколы, запах лекарств…
Еще позже из-за растяжек и блоков на моей больничной койке показалось лицо Джорджа.
Он рассказал, что Тилли наорала на капитана и заставила отозвать младших офицеров, пока они не доломали ее любимую игрушку. Затем она позвонила Джорджу, и он прислал специальную бригаду, чтобы отвезти мой труп в хранилище для засекреченных ошибок. (Да уж, засекретили меня по полной.) По ходу разговора Джордж настраивал видео, чтоб мы могли полюбоваться отправкой научной делегации землян на Луну.
Сквозь блоки я увидел лучших представителей Земли, сливки научного сообщества. В основном они выглядели вполне естественно, хотя на треть состояли из электронного оборудования. На них была парадная форма различных вооруженных сил. Двое датских биологов надели белоснежную военно-морскую форму, шотландские радиационщики роскошно смотрелись в парадных килтах. Лично я возлагал особые надежды на здоровенного израильтянина в камуфляже. Я как-то встретил его в Хартуме — он там отдыхал от работы по основной специальности лазерщика и претендента на Нобелевскую премию.