Счастье любой ценой
Шрифт:
В кабинете администрации заведующая отелем распинается в извинениях передо мной.
Горничная оказалась нечистой на руку. Я помню эту девушку. Она крутилась в номере, меняя постельное бельё.
Самое удивительное, что ей хватило наглости своровать кошелёк в то время, пока я был в номере. Был, но не заметил ничего. Ловкая дрянь. Но я и сам виноват, оставив кошелёк в кармане пиджака.
— Прошу прощения, этого больше не повторится. Мы, конечно, уволим эту девушку… Вы будете писать заявление?
— Не надо, пожалуйста! — просит горничная
— Замолчи, — обрываю её. — Уведите. У меня разговор к вам…
Читаю имя и отчество управляющей, указанное на бейдже.
— Любовь Николаевна…
— Да-да, конечно. Толя, уведи её немедленно! И глаз с неё не спускай, пока господин Русаков не решил, как поступить.
Господину Русакову плевать на всё. Кроме того, почему в первую очередь указали пальцем на Янину. Я не думаю, что она воровала хоть раз! Но немногим раньше поверил. Просто прошло почти три года. Я понятия не имею, чем и как Янина жила всё это время.
Дверь захлопывается.
— Почему вы сразу указали на Янину?
— Извините, пожалуйста. Вышло недоразумение. Когда все всполошились, Марина первая шепнула, что Янине Руса…
Администратор осекается, понимая, что фамилии у нас с Яниной одинаковые.
— Это родственница, — сразу поясняю я.
— Извините.
— Ближе к делу. Извиняться нужно не передо мной. Я жду…
— Янина работает у нас совсем недавно, буквально несколько дней. У нас в штате не хватает уборщицы, но это временно. А Толя, охранник, просил пристроить девчонку. Не в моих правилах нанимать непроверенных людей. Но Толя поручился за неё. Когда у вас пропал кошелёк, сомнения сразу упали на новенькую. К тому же все в курсе её ситуации, что ей нужны деньги.
— Все в курсе ситуации. На что ей нужны деньги?
— Мальчонка у неё обварился. В кипятке искупался. Его разместили в городское ожоговое. Но случай сложный. Наши врачи сами знаете, как лечат. В областную почему-то не переводят. И…
Дальше мне уже было неинтересно слушать. Я резко вскочил и вихрем пронёсся обратно, метнувшись к Янине.
— Говори, что с сыном! Ну же!.. Почему молчала, Ян? Почему ты постоянно молчишь?
Я сам не заметил, как сорвался на крик, вцепившись в тонкие плечи пальцами.
— Илюше очень плохо. Большой ожог. Ему становится только хуже, — пролепетала Янина. — Мне нужны деньги, чтобы спасти ему жизнь…
— Собирайся. Живо.
Глава 61. Янина
Владимир собран и серьёзен. Он нанимает такси, чтобы добраться до городской больницы.
— Как это случилось? — спрашивает он.
Это были первые слова, что я услышала от него за всё время поездки.
— Несчастный случай. Я была на работе. Мама была у меня в гостях. У нас отключили горячую воду и электричество на целый день. Мама кипятила на газовой плите ведро с водой. Снимала с плиты и переставила его на пол. Илюша крутился возле ног. Нечаянно зацепил ведро, оно опрокинулось.
— Мама. Всезнающая, да? — резко спрашивает Владимир.
Такси останавливается у больницы.
— Почему сразу не позвонила? Гордая такая?
— Я же…
— Ладно, потом разберёмся. Кто врач?
Владимир сразу проносится внутрь больницы. Тяжёлый больничный запах окутывает с головой. А потом начинает твориться хаос. Я сижу в коридоре на диване, слыша, как в отдалении громыхает голос Владимира.
Меня не пускали к Илюше. Не помогали ни увещевания, ни обещания подмазать. Держали в коридорах и кормили обещаниями, что ему вот-вот уже должно полегчать.
Но глядя, как забегал медицинский персонал сейчас, понимаю, что я мало обещала и не способна говорить так, как Володя.
Владимир в сопровождении главврача направляется в сторону ожогового отделения. Я встаю, чтобы идти следом.
— Сиди здесь. Я скоро вернусь.
— Постой. Тебе можно? Тебя пустили? Я хочу увидеть сына!
Владимир отцепляет от своего локтя мои пальцы и толкает в сторону коридора. Он нетерпеливо натягивает больничный халат, суетливо предложенный кем-то из работников.
— Сиди. Ты сделала всё, что могла. Дальше я сам. Сиди! — едва не рычит он, видя, что я вновь подскакиваю.
Мне опять приходится ждать. Проходит полчаса или чуть больше, но мне кажется, что прошла целая вечность, прежде чем Владимир вновь появился около меня.
Лицо у него странно отстранённое, такого я не видела ещё ни разу.
— Вставай. Надо собираться.
Владимир разворачивается и идёт на выход. Даже не сомневаясь, что я побегу вслед за ним, как собачонка. Потому что сейчас он — единственное спасение.
— Володя?..
На улице он резко оборачивается.
— Молчи. Сейчас… Молчи. Мне удавить хочется тебя и себя. Нас обоих. За всё, что мы натворили. И за вот это… — он машет в сторону больницы рукой. — И за вот это в особенности…
Такси всё ещё стоит возле здания больницы. Наверное, Володя просил подождать, не помню.
— Где ты живёшь? Адрес назови!
Тишина в салоне автомобиля гнетущая. Таксист даже выключил разухабистый шансон. Владимир напоминает глыбу льда. Он не двигается и даже не смотрит в мою сторону. Его рука неподвижно лежит на сиденье. Рядом с моим коленом. Я боюсь пошевелиться: кажется, что меня заморозит навечно его ледяной яростью.
Мы поднимаемся на третий этаж. Владимир нетерпеливо вырывает у меня из рук ключи, видя, что я не попадаю в замочную скважину. Мамы дома нет. На кухонном столе лежит записка: «Ушла на рынок».
— Значит, ты живёшь вот так, да?
Владимир оглядывается, рассматривая пространство крохотной кухоньки. Прогуливается по залу, останавливается у корзины с игрушками и вздыхает.
— Собирай вещи. Я обо всём договорился. Сына срочно переводят в областное ожоговое.
— Володя. Тебя пустили к Илюше? Как он?