Счастье малое, домашнее
Шрифт:
А потом кто-то позвонил. И Фень расстроился, потому что это могла быть хозяйка, а она не любила, когда всё было разбросано. А ещё это означало бы, что игре конец.
Пока Фень выпутывался из брошенного на него покрывала, Валя, на бегу нажав кнопку домофона, стремглав бросилась вон из дома. Когда фенек выбежал следом, домработницы уже и след простыл. Зато у ступенек лежала новая игрушка. Фень подошёл, обнюхал её, фыркнул и решил полизать. Потому что игрушки, которые не шевелятся, неинтересные. Надо было её срочно оживить.
Он облизывал лицо вновь прибывшей старательно и даже немного подобострастно. Вдруг
– Николай Борисыч, миленький, – причитала тем временем Валентина, замуровавшись в сарае с инвентарём и инструментами. – Зараза эта лопоухая убивать начала. Рожа страшная, вся в кровище! Говорила я, нехристь это в зверячьем обличье. Вон девушку доедает! Не знаю какую! Она к маме вашей пришла, а он её жрёт! И Ольги Викторны нету-у-у! А я не выйду! Хоть режьте – не выйду! Приезжайте и сами её закапывайте, а то ведь нас всех посадят!
– Рехнуться можно, – пробормотал Коля и набрал маменьку. Та была вне зоны действия Сети. – Чёрт знает что у них там творится!
Он взлохматил волосы и резко встал:
– Надо ехать. Кто его знает, этого экзота, вдруг он и вправду опасен. Хотя там весу-то грамм двести.
Караул, хомячки-убийцы!
Он нервно хохотнул, мотнул головой и отправился на стоянку, предупредив секретаря, чтобы сегодня его не ждали.
Маруся медленно приходила в себя. Сознание возвращалось неуверенными толчками. Болел затылок. Не сильно, но ощутимо. Что-то шершавое возило по лицу. Скорее приятное, чем наоборот. Пахло клубникой. А ещё чем-то вроде скунса… Запах был настолько сильным, что она открыла глаза.
Нос к носу с лежавшей на газоне Марусей стояло нечто мелкое, глазастое и невообразимо ушастое. Хитрая игрушечно-плюшевая морда словно улыбалась, вызывая смутные воспоминания о чём-то знакомом.
Уши…
Совершенно сумасшедшие уши и блестящие пуговицы умных добрых глаз.
– О, мастер Йода, – прокряхтела Маша, пытаясь подняться. Голова немного кружилась. И очень хотелось клубники. – Приветствую тебя, о великий джедай! Знатные у тебя уши, просто вау. Вот кого надо было в «Звёздных войнах» снимать.
Она внимательно посмотрела на малыша, морду которого украшали кроваво-красные клубничные разводы, и задумчиво почесала его за ухом. Он тут же скрипнул и начал подставлять бока.
…– Зомби. – Подглядывавшая в окошко Валя мелко крестилась, вцепившись в грабли. – Встала девка-то! Сейчас они меня есть придут!
– Я из-за тебя платье испачкала, – строго выговаривала тем временем Маруся зверёнышу. Тот блаженно закатил глаза, развалившись у неё на руках, и покрякивал. – А у меня оно одно, между прочим. Ты кто хоть, а? Как думаешь, можно нам в дом? Хотя хозяйка сказала, чтобы я чай пила, пока её нет. Пойдём, что ли. Наверное, ты и есть заморская чупакабра, да?
Фень хрюкнул и дрыгнул лапой.
– Как тебя звать-то, интересно? Мастер Йода? Джедай? Хочешь, я буду звать тебя джедаем? – Маруся вошла в дом и прикрыла двери.
Зеркало в холле отразило взлохмаченную девушку с грязным пятном на подоле.
– Ужас. – Она торопливо спустила лисёнка на пол и выдернула из волос заколку, положив её на пуфик. Фень моментально схватил блестящую игрушку и утащил в глубь дома.
– Аккуратно, – испугалась Маруся. – Прищемишь себе нос, дурик!
Следующие полчаса она носилась по дому, пытаясь отловить очумевшего от радости фенека. Тот летал стрелой, клацая заколкой, и скрипуче квакал. Наконец, Маруся устала и объявила:
– Эй, джедай! Я сдаюсь. Перерыв. Мне надо платье отстирать, а то в таком виде неловко ходить. Как бомжиха.
Фень прицокал в кухню. Заколки у него не было.
– Не отдашь? – вздохнула Маруся. – Ладно, потом поиграем в прятки. А пока сиди тихо, у нас будет стирка.
Она как-то очень быстро освоилась в этом уютном доме. В процессе беготни по этажам стало ясно, что тут живёт вполне интеллигентная дама без тяги к излишествам, зато с обширной библиотекой. Ничего страшного или опасного Маше в глаза не бросилось. А тётка, которая выскочила на неё, вполне могла быть какой-нибудь буйнопомешанной родственницей хозяйки. Вряд ли тут проживает жуткая чупакабра. Иначе мастер Йода так свободно не бегал бы, а лежал у этой самой чупакабры в тарелке.
У кухонной мойки, извернувшись и задрав подол платья на уровень талии, Маруся начала старательно отмывать ткань от налипшей земли. Получалось так себе.
– А всё ты, – снова начала она отчитывать Феня. – Напугал тётку, меня в обморок уронил. Надо тебя без клубники оставить, хулигана.
Тем временем несколько обеспокоенный Николай, так и не дозвонившись до родительницы, влетел на участок, бросив машину снаружи. Валентина, тихо причитая, вывалилась ему навстречу и зашипела:
– Чупакабра-то кровь из кого-то выпила, а потом девку эту заела. А девка полежала, да и встала! И пошла – космы в разные стороны, когти растопырила и воет!
– Кто воет? – досадливо поморщился Коля. Он подозревал, что Валентина мало того что невообразимая дура, так ещё и смотрит исключительно ужастики, поэтому и несёт всякую ересь. Но приходилось считаться с маминым мнением, а мама Валю ценила. В конце концов, не ему с этой бабахнутой истеричкой жить.
Домработница невзлюбила Феня с первого дня и наговаривала на него такую чушь, что вполне хватило бы уже на пару сценариев малобюджетных жутиков для нетребовательных зрителей. Почему эта курица боялась крошечного зверька, для Николая было загадкой. Хотя боятся же женщины мышей! Нелогично, но факт. Поэтому приходилось мириться с тем, что у Валентины с Фердинандом не сложилось. Но теперь в Валиных рассказах появился дополнительный персонаж – сожранная девка с космами и когтями. Это было что-то новенькое.
– В доме они окопались! А Ольги Викторны нету! Вилы возьмите! А то останемся мы с ней одни на старости лет! – бормотала Валя, крестясь и шмыгая.
– Сиди тут, – отмахнулся от тётки Коля и пошёл в дом.
Из кухни слышался какой-то разговор. Сбросив ботинки, он на цыпочках двинулся на звук.
– …Не царапайся, подожди. – Говорящей явно было смешно. – Ай, щекотно! Слушай, джедай, ты мне мешаешь! Давай я сначала разберусь с платьем, а потом мы поиграем, ладно?
Николай появился в дверном проёме и с интересом уставился на тонконогую блондинку с длинными распущенными волосами. Она стояла к нему спиной, закатав юбку по самое «не могу» и даже выше. Её попку обтягивали маленькие голубые трусики, которые ей очень шли.