Счастье под угрозой
Шрифт:
Глядя на губы Майри и желая, чтобы они разжались, Роберт вдруг ощутил, как пробудилась к жизни его плоть.
Собрав волю в кулак и мысленно решив, что Майри оказалась не так уж далека от истины, заклеймив его негодяем, Роберт произнес более спокойно:
– Я не стану далее обременять вас своим присутствием, миледи. Но утром принесу вам завтрак. Возможно, тогда мы сможем поговорить. А пока желаю вам спокойной ночи.
– Мне понадобится служанка, чтобы помогать одеваться, – произнесла Майри, тщательно взвешивая каждое слово. – Кроме того, я просто обязана найти какое-то занятие, чтобы скоротать долгие часы одиночества.
– Я постараюсь вам помочь чем смогу, – пообещал Роберт, задумавшись над тем, что способно занять Майри дольше чем на час.
Он всегда мог найти себе подходящее занятие, но ведь Майри не мужчина. И все же придется что-то придумать.
Пока Роберт раздумывал, чем можно занять пленницу, Майри сказала что-то еще. Однако ее слова пролетели мимо его ушей.
– Что вы сказали?
– О Господи! Да вы стоите прямо передо мной! Как можно не услышать?
– Я задумался.
– Неужели обязательно слушать и думать одновременно? Я сказала, что вы, без сомнения, сможете найти мне подходящее занятие, но я вовсе не хочу, чтобы вы помогали мне одеваться. Наверняка у вас найдется женщина, которая согласилась бы пойти ко мне в услужение.
Роберт сразу же подумал о жене Фина Уолтерса, Доре. Она более всего подходила на эту роль и, кроме того, была беззаветно ему предана. Только она в отличие от остальных обитателей замка вряд ли закроет глаза на то, что девушку удерживают тут силой. Роберт мог доверять собственным людям, но, несмотря на то что он привез Майри в Трейлингхейл через потайной вход со стороны моря, весть о красавице пленнице вскоре разлетится по замку.
И Роберту нужно будет придумать какое-то объяснение. Только ни одно объяснение не приживется, если Майри не согласится подыграть ему. И это означает, что ему придется просить ее солгать, а Роберт ни за что не стал бы этого делать, даже если бы знал, что Майри согласится.
– Ну и?.. – спросила Майри, притопывая ногой.
Ее нетерпение облегчило Роберту задачу, и его голос вновь зазвучал безжалостно.
– Сегодня мы уже достаточно наговорили друг другу. Если вы еще не устали от этого, можем продолжить завтра утром.
– Мы поговорим об этом сейчас же!
– Нет, не поговорим!
– А я говорю, продолжим разговор! – Майри протянула руку к подносу, на котором все еще оставались недоеденные куски мяса.
– Не смейте трогать поднос, если не хотите начать то, чему положу конец я!
Майри замерла с поднятой рукой и посмотрела на Роберта. В конце концов она вздохнула и подавленно опустила руку.
– Скорее всего вы мне не поверите, но я действительно ни в кого ничего не бросала до тех пор, пока не встретила вас.
– Вы правы, – бросил Роберт. – Я вам не поверю.
С этими словами он развернулся, распахнул дверь и сделал шаг в коридор, однако котенок все испортил своим намерением проскользнуть в комнату. Роберту пришлось поспешно наклониться и схватить его.
Громко хлопнув дверью, Роберт принялся закрывать нижний крюк, когда что-то ударилось о дверь с внутренней стороны.
Усмехнувшись, он посадил котенка на плечо и зашагал вниз в свою спальню. Однако радость его была недолгой.
Роберт всегда гордился собственной способностью следовать выбранной тактике, но на этот раз он кое-чего не учел, например, того, что пленница может ему понравиться, и тогда он станет считать ее похищение самой большой своей ошибкой.
Майри оказалась права в одном: заснуть ему сегодня вряд ли удастся.
Глава 8
Майри смотрела на пол, где вперемешку валялись остывшие куски жирной баранины, ломти хлеба и раздавленная малина. Какой бес в нее вселился? Зачем она швырнула вслед Максвеллу поднос с едой?
С того самого момента как этот негодяй привез ее в замок, Майри сама себя не узнавала. Ведь она никогда не была столь импульсивной.
Майри вздохнула, жалея о том, что не может оставить все как есть.
Ее выходка оказалась напрасной.
– Лучше бы я швырнула все это ему в лицо, – пробормотала девушка и улыбнулась собственным мыслям.
Интересно, как бы Максвелл поступил, если бы она метнула в него поднос, когда у нее впервые возникло такое желание?
Опасные мысли. Если бы Майри попыталась бросить вызов мужчине, который был гораздо выше и сильнее ее, это означало бы лишь одно: она сошла с ума. И наверное, так и было. Ибо чем еще объяснить это странное желание бросаться вещами в человека, которого, по мнению окружающих, она должна бояться?
На самом деле все просто. Роберт Максвелл не внушал страха, но зато с легкостью пробуждал в душе Майри гнев. Что, как не гнев, заставило ее швырнуть в него стул? И Максвелл действительно заслужил это своим нахальным заявлением о том, что Майри наверняка сочтет свою тюрьму «удобной».
А вот поднос с едой она швырнула, повинуясь какому-то глупому ребяческому порыву. Но слишком уж невыносимо было видеть, как Максвелл выходит за дверь, в то время как она сделать этого не могла.
Он сказал, что не верит, будто она никогда ничем ни в кого не бросалась, и благодаря этому провокационному заявлению рука Майри все еще лежала на подносе, когда Роберт наклонился, проходя в дверь. Вид сзади был настолько заманчивым, что удержаться от броска было выше ее сил.
Роберту Максвеллу просто повезло, что он захлопнул дверь в тот самый момент, когда в него полетел поднос. Майри задумалась, почему Максвелл вдруг решил наклониться.
Однако раньше утра его об этом все равно не спросишь, поэтому Майри принялась убирать комнату. Еду, разбросанную по полу, собрать нетрудно, однако ее тюремщик не забрал с собой посуду. Она все еще стояла на столе, включая кувшин с ячменным напитком и кубки.
Майри решила оставить все на своих местах, потому как не знала, что со всем этим делать. Разве что выбросить в море. Она решила закрыть ставни на случай дождя. Но подойдя к окну, поняла, что беспокоиться не стоит. Ветер стих, а безоблачное небо усыпано мириадами ярких звезд. Окно было достаточно широким и позволяло просунуть в него не только голову, но и плечи, что Майри и сделала. Раз уж ей придется оставаться пленницей, так пусть хоть какая-то часть ее побывает ненадолго на свободе.