Счастье под запретом
Шрифт:
— Вряд ли, сэр.
— Но это же несложно, не так ли?
— Даже не знаю. Скажите мне, где вас можно застать, и я извещу вас, если мне удастся устроить встречу.
— Я снимаю комнаты в таверне «Скипетр» неподалеку отсюда, но под именем Лоуден.
Он вытащил из кармана слегка помятый серый кудрявый парик и напялил его на голову, надев сверху треуголку.
— Вы понимаете, до какой крайности меня довели? Мидлторп, кажется, поднял на ноги половину Лондона, чтобы все преследовали меня.
— О
Когда Фернклиф ушел, Серена спохватилась, что она совсем позабыла про щенка.
Расстроенно вскрикнув, она выбежала из своего укрытия и громко позвала Бренди. Не услышав никакого отклика и не заметив щенка, она открыла калитку и выглянула на дорогу, ведущую к конюшням. Неужели это несносное создание убежало на улицу? Она тут же представила, как щенок гибнет под колесами экипажей или копытами лошадей.
— Бренди!
Она уже собралась было вернуться в дом, чтобы разослать слуг на поиски щенка, когда услышала отчаянный визг. Она снова позвала щенка, и Бренди пролезла наконец под изгородью из соседнего сада и восторженно понеслась к Серене.
Серена прижала ее к себе.
— Ах ты гадкая девочка! Вся испачкалась в грязи! Где ты была?
Вполне вероятно, что Бренди недоумевала по той же самой причине. Ворчливо отчитывая щенка, Серена пошла к дому.
— Серена!
Она увидела Френсиса, спешившего ей навстречу.
— Где ты пропадала?
— Бренди отправилась осматриваться, и я думала, что потеряла ее.
Посмотрев на мужа, Серена тотчас вспомнила, что она вся растрепана. И к тому же Бренди основательно испачкала ее платье.
Он с упреком посмотрел на нее, забрав у нее щенка.
— Она так измазала тебя, а у нас гости.
— Уже? — в отчаянии воскликнула Серена,
— Только Николас и Элеонора. Не стоит волноваться.
Серена насторожилась.
— Если ты отнесешь Бренди на кухню, я переоденусь.
— Отлично.
Серена заспешила прочь, чувствуя, как внутри у нее все сжалось. Она и сама недоумевала, почему мысль о новой встрече с Николасом Делани так волнует ее. Он сразу же догадается, что она встречалась в саду с врагом мужа, и потому в данную минуту решила скрыть это.
Серена быстро переоделась в новое платье, а служанка помогла ей справиться с волосами. Оглядывая себя, она в отчаянии подумала, что ей никогда не достичь безупречной элегантности Корделии. И фигура у нее округлилась, а волосы вообще, казалось, жили по своим собственным законам.
Но и Корделии вряд ли удастся сохранить прическу в объятиях любовника, не правда ли? Так были ли Фернклиф и Корделия любовниками? Казалось невозможным представить мать Френсиса в роли любовницы, но ведь она точно занималась любовью хотя бы раз со своим мужем! Иначе
Серена отпустила служанку и на мгновение задумалась. Фернклиф мог быть злонамеренным лжецом, но Корделия-то выходила в сад с какой-то целью?
Конечно, об этом можно поговорить и с самой Корделией, но от подобной мысли у Серены застучало в висках. «Корделия, я хочу поговорить с вами о вашем любовнике…»
А как сказать об этом Френсису? «Френсис, я хочу поговорить с тобой о любовнике твоей матери…»
А тут еще эти самые братья, которые разозлятся, если не найдут ее ожидающей в саду, с отступными в руках.
Не волнуйся, велел ей муж.
Да уж.
Серена со вздохом отправилась в гостиную, где Френсис уже принимал гостей. Николас и Элеонора были такими же милыми, как и вчера вечером, но Серена по-прежнему беспокоилась из-за Николаса. Было нечто особенное в его взгляде — наверное, необыкновенная проницательность, из-за чего она казалась самой себе прозрачной. А она вовсе не хотела бы, чтобы он догадался о том, что волновало ее в данный момент.
Разговор шел обо всем понемногу — политике, посевных работах, светских сплетнях и погоде. Кажется, Серене предстояли довольно мрачные и тревожные часы.
— Святые небеса, — сказал вдруг Френсис. — Давайте побеседуем о более приятных вещах. Как там Арабелла?
— Френсис, — изумилась Элеонора. — Неужели ты относишься к нашей семейной гордости и радости как к вещи?
— Боже упаси! А все же, как у нее дела? — Френсис повернулся к Серене. — Арабелла — дочь Николаса и Элеоноры.
Ответил Николас — с отчетливым восхищением в голосе:
— Несомненно, она крайне недовольна нами. Она, видишь ли, твердо уверена, что правит всем миром. Она, конечно, довольно милостивый тиран, но мы решили все же ее немного проучить и поэтому оставили в Сомерсете.
— Значит, она капризная?
— Конечно, нет. Но ей понравилось общество двух Леандеров, и она объявила, что ей хотелось бы побольше братьев и сестер. Мы объяснили ей, что все они будут младше ее, а не старше, но она упрямится.
Серена слушала всю эту чепуху с возрастающим изумлением.
— Сколько лет вашей дочери, мистер Делани?
— Древняя, как Мафусаил. Ей четырнадцать месяцев.
— О, и она уже разговаривает?
Элеонора рассмеялась.
— Пусть болтовня Николаса не введет вас в заблуждение, Серена. Он утверждает, что понимает любой звук или отрыжку любимой доченьки, но мне кажется, что он интерпретирует все так, как хочет. Это он жаждет дюжину детей.
Ее муж улыбнулся.
— Вот именно.
После недолгой беседы на разные темы Френсис увел Николаса показать кое-какие документы на свои владения. Когда обе женщины остались наедине, Элеонора сказала: