Счастье Рейли
Шрифт:
Через некоторое время мужчины вернулись в хижину. Том принялся готовить завтрак, а Рейли сел и прислонился к стене.
— У меня есть кое-какие запасы, — сказал он, — и я хочу поделиться с вами в благодарность за помощь. Если собираетесь здесь оставаться до оттепели или до весны, ваших припасов не хватит.
— Лишнее нам не помешает, — согласился Тенслип.
— Я могу оставить пару кусков бекона, замороженное мясо и с полдюжины банок консервированных бобов. Мы не захватили муки, думали, что негде будет печь хлеб.
— Поняли? — спросил Тенслип. — Я говорил, что он нормальный парень. С Уиллом
Рейли допил кофе и кивнул мальчику.
— Собирайся, Вэл. Мы уезжаем.
— Ты далеко нацелился? — Зонненберг недоверчиво смотрел на него. — Откуда мы знаем, что ты не встретишься где-нибудь с шерифом?
— Если бы ты знал Дейли Бенсона, — ответил Рейли, — то не беспокоился бы. В такую погоду этот лентяй и за двадцать тысяч долларов не отъехал бы и трех миль от города. Он шериф только летом, и в любом случае вас не разыскивает. — Рейли надел шапку и встал. — Пошли к повозке, я дам вам еду, какую смогу. — Он нагрузил Зонненберга беконом и бобами, а когда бандит ушел в дом, сказал: — Спасибо, Тенслип. Я твой должник. — Он порылся в повозке и вытащил десятифунтовый мешок сушеных яблок. — Вот вам премия.
— Благодарствую. — Тенслип хотел было повернуться, но остановился. — Я только что вспомнил, Уилл. Будь осторожен в Хелене. Там Горманы.
Генри Зонненберг угрюмо стоял рядом, а Том вышел вперед, поднял Вэла и усадил в повозку, подоткнув вокруг мальчика бизонью шкуру.
— Закутывайся теплее, сынок. В дороге будет холодно.
— Спасибо, Том, — сказал Вэл. — Спасибо вам большое.
Уилл забрался в повозку, сел и дернул вожжи.
— Будьте осторожны, ребята. И забросайте наши следы снегом.
Они выехали по тропе к главной дороге, и Вэл заметил, что шуба Уилла все еще расстегнута, а ремешок, закрывающий кобуру, свободно болтается. Хоть Рейли и был игроком, он никогда не испытывал судьбу. Только оставив позади две с лишним мили, застегнул шубу.
Некоторое время они ехали молча, потом Уилл взглянул на мальчика.
— Замерз? — спросил он.
— Немножко.
— Ты понял, что случилось в хижине, Вэл? Всегда важно все замечать и слышать.
— Да, сэр.
— Знаешь, почему нас не убили?
— Они нас испугались.
— Нет, не испугались. Особенно Тенслип. Да и остальные тоже. Они видели, что л их не боюсь, и не могли, причинив мне вред, не пострадать сами. И вот что еще, Вэл. Сильный человек знает, когда применить свою силу. Я не вызвал на поединок Генри Зонненберга, а если бы вызвал, ему пришлось бы доказывать свою правоту. В результате мы бы подрались, и неизвестно, чем бы все кончилось. Черта между смелостью и безрассудством очень тонкая, Вэл. Я молча согласился с тем, что Зонненберг опасный человек, не показав себя трусом.
— Да, сэр.
— Я расскажу тебе о них. Зонненберг из троих самый крутой и злой. Тенслип лучше всех владеет револьвером и намного хитрее остальных, но самый опасный — Том.
— Почему?
— Потому что он не в своем уме. Выглядит нормально и обычно действует нормально, но, когда его прижмешь, он звереет и может поубивать всех, кто попадется под руку. Позже пожалеет о содеянном, но, скорее всего, позабудет все, что случилось. — Они помолчали, а потом Рейли заговорил снова: — Вэл, ты совсем один на белом свете. Никогда не забывай об этом и
День был ясным, воздух прозрачным, кони тянули споро. Вэл зарылся в теплый полушубок и смотрел на уши лошадей. Время от времени Уилл разговаривал с ним.
Это была первая поездка Вэла. Потом он много путешествовал в повозках, на поездах, пароходах и верхом — и всегда Уилл Рейли о чем-то беседовал с ним. Он любил рассказывать, а Вэл умел слушать. И только намного позже мальчик начал понимать, что Уилл старался научить его премудростям жизни. В людях он превыше всего ценил умение брать на себя ответственность и нести ее, еще смелость и хорошие манеры вне зависимости от ситуации, а также понимание того, что каждый живет среди себе подобных и должен считаться с этим. Уилл объяснял, как выполнять различную работу, как ладить с людьми, подмечать особенности их поведения, выражения лица и жестикуляции, быстро определять, когда они лгут, боятся или чувствуют себя неуверенно.
В рисковом мире карточных столов, пароходов и старательских лагерей Уилл познавал все на собственной шкуре.
В первую же ночь в незнакомом отеле города Хелена Рейли оделся в вечерний костюм. Отвернувшись от зеркала, он вытащил из туалетного столика новую колоду карт и протянул ее Вэлу.
— Возьми. Сегодня перетасуешь ее сто раз. Учись свободно обращаться с ними, чувствовать карты пальцами. Даже если никогда не будешь играть, они сделают твои пальцы подвижными, а глаза — быстрыми.
Он вышел из номера, и Вэл остался один.
Мальчик подошел к окну и прислушался к скрипу шагов на улице. Он вспомнил, что Тенслип предупредил Рейли о Горманах. Найдут ли они его друга? Неужели смогут его убить, и Рейли больше не вернется к нему? Он смотрел на разноцветные искорки на снегу и думал обо всем, что случилось, — о Майре и Вэне, о Тенслипе, Генри Зонненберге и Томе… Была ли у Тома фамилия?
Затем Вэл принялся тасовать колоду. Он тасовал, сдавал, собирал и снова тасовал. Сто раз и еще несколько в придачу.
Так проходил вечер за вечером. Он научился свободно и мягко обращаться с картами, сдавать их сверху и снизу, снимать и подрезать колоду, подтасовывать ее сверху и снизу так, чтобы вытащить нужную карту.
— Джентльмен никогда не мошенничает, Вэл, — заметил как-то Уилл, причесываясь перед зеркалом, — но ты не всегда играешь с джентльменами, поэтому полезно знать, когда тебя обманывают. А для того, чтобы знать это, надо уметь обманывать самому. Если у тебя возникли подозрения, что партнер передергивает карты, выходи из игры. Воспользуйся любым предлогом, но выходи. Никогда не обвиняй никого в мошенничестве. Если сделаешь это, тебе придется убить его, а на такой шаг не стоит идти без крайней необходимости. Тренируй свою память и наблюдательность. Запоминай все карты в игре и кто какой картой сыграл, но прежде всего учись понимать людей. — Рейли отвернулся от зеркала. — Подойди к окну, Вэл, и посмотри внимательно. — Когда мальчик с минуту постоял у окна, Уилл подозвал его к себе и спросил: — Ну и сколько домов на противоположной стороне улицы видно из окна?