Счастье в декларацию не вносим

Снежинская Катерина

– Да почему сдала? Он же преступник! Или это тоже враньё?

– Что значит «тоже»? – сеидхе наконец соизволил посмотреть на Эль. В полумраке его глаза казались совсем тёмными, и выглядело такое страшновато, будто две дырки на лице. Таможенница не сразу сообразила: это оттого, что глаза «безопасника» совершенно не блестели. Ну у нормальных же сущёств они всегда поблёскивают, а у этого нет. – И, выходит, вы очень законопослушны?

– Да у меня особо и выбора-то нет, – промямлила девушка, основательно струхнув. –

Это в нашей природе. То есть, в природе таможенников.

– Вы не можете нарушить закон?

– Ну почему? Могу. Вы вот можете отрезать себе палец?

– Теоретически. На практике никогда не пробовал.

– Вот и я… Теоретически.

Эль остановилась у ворот, трогая кончиками пальцев холодноватые чугунные завитки, но открывать створку не спеша.

– Удобно, – чему-то своему кивнул сеидхе.

– Что «удобно»?

– Работать с вами удобно.

– Послушайте, вы!..

– Согласен, – снова кивнул «безопасник», – за всё на этом свете нужно платить. Можете задать вопрос. Один.

– Но любой?

– Естественно, нет.

– Тогда толку-то, – пробормотала Эль, разглядывая темнеющие за воротами надгробья. – Разве что узнать, сам папенька нынешнего императора помер или ему всё-таки родственники помогли?

– Это вопрос?

– А вы знаете ответ? – обернулась таможенница.

– Да.

– Ну и?

– Я ответил.

– На что?

– Был уговор: от вас один вопрос, с меня один ответ. Я ответил: «да». В смысле, знаю.

– Вы… – от возмущения таможенница аж задохнулась, – да вы просто жулик! Самый настоящий!

– Положение обязывает, – сеидхе улыбнулся. Не усмехнулся, не ухмыльнулся, а именно улыбнулся. И зубы, в отличие от глаз, у него блестели. Наверное, поэтому в целом лицо «безопасника» выглядело жутенько. – Ладно, на первый раз прощаю. Спрашивайте.

– Зачем вы спровоцировали Джастина? – выпалила Эль, просто потому, что ничего другого ей в голову не пришло, а воспользоваться оказией почему-то хотелось до дрожи. – Ну, тогда, заставив принять его облик грима. Я же знаю, что вы знали, чем это закончится.

– Мне нужен был больничный, – пожал плечами «чёрный».

– Чего? – вытаращилась Эль.

– Больничный, – пояснил «безопасник», – больничный лист. Нужно было уладить семейные дела, а выкроить выходной никак не получалось. Начальство не отпускало. Ну а проклятие грима вполне достойный повод. Так почему не воспользоваться возможностью? Мне кажется, нам стоит вернуться.

Таможенница кивнула, соглашаясь: вернуться действительно стоило: темнеть уже всерьёз начинало. А в темноте не только матовые, будто деревянные, глаза выглядели неуютно, но и такая вот, сеидхе-безопасническая логика.

***

– Мне кажется, он всерьёз к тебе клеится, – проорала на ухо начальнице Аниэра.

Впрочем, её вопли Эль не смущали: приходилось общаться именно так – надрывая глотку. Да и крики порой всё же заглушало железячно-чугунное бабаханье эльфийского «оркестра».

– С чего ты взяла? – завопила таможенница.

– Мне так кажется, – пояснила вампирша, зачем-то затыкая пальцем одно ухо. – Хотя в таких вещах мне никогда не кажется. Я их нюхом чую.

– Каких ещё вещах?

–...ах! – коротко уточнила техник.

– Что?

–…ах!

– Не слышу!

–…рах!

Аниэра изобразила бёдрами нечто странное, но Эль переспрашивать в третий раз не стала. Во-первых бесполезно, а, во-вторых, она подозревала: слышать то, что пыталась донести вампирша, ей не слишком-то и хочется.

– Я нашёл! – рявкнул влетевший в комнату Рернег так, что даже грохотанье «музыки» заглушил. – Нашёл! – повторил оборотень, радостно сверкая очками и горделиво потрясая какой-то бумажкой.

– Что ты нашёл? – устало потёрла виски таможенница.

– Артефакт! Помните, тогда ещё снег лежал? Торговец бижутерией! Гном! Не помните? Амулеты привораживающие, талисманы от дурных болезней, прочая… – Рернег конфузливо кашлянул, одёргивая сюртук, – и прочие подделки.

– Подделки помню, – согласилась Эль, разглядывая расцарапанную щёку секретаря. Она была уверена, что «улаживание конфликта» с гномами-носильщиками для оборотня без последствий не обойдётся. Но никак не ожидала, что суровые сыны гор будут царапаться, будто дерущиеся прачки. – Артефакта не помню.

– Так вы и не можете, в том и вся соль, – снисходительно отозвался Рернег. – Все эти безделушки удачно косили под ювелирку и какую-никакую магию на них наложили, чтобы выглядели поправдоподобнее. Груда украшений, фонящих Силой, среди них настоящий артефакт. Кто его распознает? Охранные амулеты мы отключили, потому что они и так сигналили. Документы все в порядке, разрешение на вывоз есть. Поштучно же их не проверяли!

– И не должны были, – пробормотала Эль, раздумывая, должен ли воспитанный, а то и утончённый мужчина, серьёзный исследователь, использовать в своей речи такие слова, как «косили» и «ювелирка». – И что ты с этим открытием предлагаешь делать?

– Вероятно, стоит доложить «безопасникам», – разом сник оборотень.

– Как думаешь, до того, как у меня лицензию отберут, я успею сказать: «Мы не виноваты»?

– Не успеешь, – заверила начальницу Аниэра. – Межмировая безопасность, опасный артефакт, кто-то должен быть виноват. Кто?

– Я, – уверенно ответила таможенница. Подумала – и всё-таки добавила из чистой вредности, – то есть мы.

– Так не докладывать? – совсем стушевался Рернег.

– Не вариант, – помотала головой Эль, – да и не поможет. Дубликаты всех наших документов в Управлении, рано или поздно, но бумажки они наверняка проверят. А этот сеидхе не глупее тебя.