Счастье в декларацию не вносим
Шрифт:
– Хранители! Что там опять?! – выдохнула таможенница, подбирая подол.
А там, в смысле на улице Рагоса, упирающейся в таможенный пост, было интересно. Да так, что не только все местные жители, включая противного адвоката, из домов и лавок высыпали, но и из соседних переулков сбегались.
Конечно, не каждый день в столице можно увидеть живых пегасов, а тут их сразу три было.
Великолепные животные – вороной, совершенно белый и рыжий – неспешно кружили над черепичными крышами, будто с неохотой взмахивая синевато-серебряными крыльями, полоща по ветру шикарными гривами
Но и это ещё не всё. Чуть пониже пегасов также по кругу порхали аж пять купидонов, трепеща кургузыми крылышками и наигрывая на луках, как на арфах. И пусть бы они просто порхали, так красавчики ещё и пели, в смысле завывали дурными козлиными голосами:
Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь,
Он так хорош, он так хорош! О, Эли, как же он хорош!
Ну а когда таможенница на крыльце появилась, откуда-то – она так и не поняла, откуда – в воздух выстрелили сразу несколько фонтанов фейерверка явно магического происхождения, потому что искры, вспышки и разноцветные хвосты ракет были прекрасно видны в ярком солнечном свете. Огненные колёса крутились под завывающими купидонами, шутихи с ушивыжагающим свистом носились от стены к стене, ну а на фоне россыпи золотистых блёсток соткалась из зеленоватого пламени яркая надпись: «Эли, спасибо за эти дни и ночи! Ты бесподобна!»
И вот только стоило этому бреду разгореться, как улица просто взорвалась самыми натуральными аплодисментами. Хлопали явно ей, таможеннице.
– Я предупреждал, – негромко напомнил сеидхе, пристально рассматривающий собственный маникюр. – Кто к нам с мечом, тот с заточкой в почки и всякое такое.
– Да как он!.. – У Эль не только слов, но даже и дыхания не хватало. – Да на что он!.. Ничего такого не было!
– «Такого» – это чего? – уточнил младший а’Дагд.
– Да вот этого! – девушка махнула на надпись.
– И что конкретно вызвало столь бурную реакцию? – не понял «безопасник». – Ну, благодарит за дни и ночи. Наверное, имеется в виду ваша поездка в Полуночье. Согласись, вышла она не самой скучной.
– Но они-то подумают про другое! – истерично выкрикнула Эль, снова рубя воздух ладонью. – Он же специально!
– Ну не знаю, специально или не специально, а какое тебе дело, что они подумают?
– Мне здесь ещё жить!
– Ну не детей же растить с соседями, – логично заключил сеидхе, отлипая от косяка. – Я бы на твоём месте радовался.
– Значит, ты бы на моём месте? – угрожающе прищурилась Эль. – Ну ладно…
– Ой, девочки, какая же любовь-то бывает, – всхлипнула стриптизёрша-блондинка, пристроившаяся за спиной таможенницы. – Хоть бы мизинчиком до такого дотянуться, – мурлыкнула мечтательно, совершенно по-бабьи подперев кулаком щёку.
– Да, такое не каждой достаётся, – тоже с какими-то плаксивыми нотками отозвалась Аниэра.
– Не у всякого финансов хватит так в чувствах признаваться, – с плохо замаскированной завистью заметил Рернег.
– Да ну на фиг! – заключил лохматый.
– Айс! – оценил горгул.
– И вы туда же? – ахнула поражённая таможенница. – Ну всё! В конце концов, даже самое долгое терпение может лопнуть.
Эль прошагала в дом, с силой шибанув дверью, оставляя сотрудников-предателей любоваться сеидховским великолепием.
«Спрячь в укреплённой таможне девчонку – выкраду вместе с таможней!» – с залихватским уханьем завели купидоны. Красавчики явно старались не за деньги, а за идею, потому их, кажется, и в Полуночье могли расслышать без всяких проблем.
14 глава
Умные мысли часто преследуют меня. Но я быстрее!
Из дневника девушки на выданье
Жить прекрасной – это очень-очень сложно. И не только морально, хоть в народе и говорят, что, мол: «Не будь красив, а будь счастлив». Оно, может, и правильно, потому как неотразимая внешность слишком уж много труда требует, тут не до счастья. Впрочем, нервов на красоту тоже порядочно уходит. Особенно, когда находятся желающие сделать тебя ещё блистательнее.
– Я дышать не могу! – придушённо прохрипела Эль, судорожно цепляясь за косяк.
– Всё ты можешь, не придуривайся, – легкомысленно отмахнулась блондинка-стриптизёрша, выдувая розовый жвачный шар. – А ну, дуся, приналяг!
Дуся, в смысле оборотень, ныне подвизающийся на подсобных работах, приналяг, затягивая тесёмки корсета и упираясь коленом таможенице в поясницу. Ну а Эль с кристальной ясностью поняла, что испытывает несчастный, попавший под «Пресс»[1]. В принципе, ничего особенного: всё, что выше пояса выдавливается под горло, из которого и с большим энтузиазмом пытается вылезти. А поскольку горло маленькое, то рвущееся на свет начинает пихаться и толкаться, активно мешая друг другу. Всё, что ниже сжимается в лист на самом дне живота, тоже испытывая острое желание покинуть тело. Ну а желудок, между прочим, не пустой просто стремится обернуться вокруг позвоночника.
Таможенница взвыла не хуже любого оборотня.
– Не ори, – приказала Аниэра, деловито измеряя ниткой начальственную талию, кажется, уже стремящейся к минусовым объёмам. – Надо бы ещё на полпальчика. Поднажми!
Лохматый поднажал. Эль заорала не хуже охранного артефакта. Корсетные шнурки не выдержали, лопнув с ехидным и не слишком приличным: «Пу-ук!»
В юности своей барышня Данери не очень преуспела в освоении точных наук, но вот то, что сила действия равна силе противодействия, запомнила на всю жизнь. А, может, там была какая-то другая сила, только если взяться за руки с подружкой – в принципе, врагиня тоже подойдёт, – хорошенько раскрутиться и резко расцепить ладони, то обе полетите в разные стороны, как камни из пращи.
Оборотень таможеннице подружкой не был, зато и силой и массой обладал немалой, поэтому, когда тесёмки лопнули, Эль из дверного проёма просто вынесло и, не успела она даже руки выставить, припечатало личиком о противоположную стену коридора. На этом мучения закончились, и девушку накрыла блаженная тьма.
Но, как известно, друзья и существуют для того, чтобы покой только снился. Не успела Эль вдоволь насладиться тишиной с темнотой, как на неё уже лили что-то холодное, при этом довольно чувствительно нахлопывая по щеке.