Счастье в подарок

Кьют Аля

Я сидела в машине, пытаясь убедить себя, что нужно ехать. Несколько раз пыталась найти педали, но ноги не слушались. Я не могла оставить Марка сейчас. Я понимала, что лучше не играть в опасные игры с тем, кто был в них мастером. Мне нужно было бежать в свой тихий счастливый мир, подальше от темных желаний и безумной страсти, которая моментально вспыхнула, едва Марк ко мне прикоснулся.

Не смогла.

Заглушив мотор, я вышла из машины и отправилась обратно в офис. Дверь кабинета была распахнута настежь. Я сразу почувствовала

запах дыма.

Марк курил в окно, запуская в помещение прохладный влажный воздух с залива. Он стоял ко мне спиной и, кажется, не заметил, что я вернулась.

Пройдя через кабинет, я остановилась за его спиной, не зная, что сказать.

Просто обняла его.

Через долгую минуту молчания, наконец, спросила:

– Разве здесь нет датчика дыма?

Глава 2. Похмелье

Марк

Я чувствовал ее присутствие, слышал дыхание, но не знал, что сказать. Правильно было бы сейчас взять Марьяну за руку, выволочь на улицу, затолкать в машину и велеть ехать домой к мужу и дочери. Но я не мог. У меня не было сил даже извиниться.

Я не имел права целовать ее, но целовал. Я не имел права желать ее, но желал. Я не имел права наслаждаться ее присутствием сейчас, но наслаждался. Я не имел права быть таким слабым, но я был.

Затушив одну сигарету, сразу прикурил вторую, затянулся глубоко, уже не чувствуя удовольствия, а лишь жжение в горле.

Сначала я ощутил, как Марьяна уткнулась лбом мне между лопаток, а потом ее ладони заскользили по спине, руки сцепились кольцом, обнимая.

Я затушил сигарету и накрыл своей ладонью ее тонкие пальцы. Мы стояли у открытого окна, вдыхая запах Питера и разочарования.

– Разве здесь нет датчика дыма? – спросила Мари через вечность тепла и молчания.

– Я выдрал, как только въехал в этот кабинет.

Она глухо засмеялась мне в рубашку.

– Мне стоило догадаться.

– Прости меня, Снежок, – наконец выдавил я, потерев ее предплечья. – Я сделал тебе больно.

– Бывало и больнее.

Я прикрыл глаза, прекрасно понимая, что она имеет в виду. Мой выбор, мою свадьбу. Я никогда не забуду, как Мари улыбалась на вечеринке в честь моей женитьбы, как мила она была с Карин и ее родителями, как издевалась надо мной, подшучивая на грани. Ей было больнее в тот день.

Я был готов снова рассыпаться в извинениях. Чувство вины сжирало изнутри и требовало именно этого. Но Марьяна неожиданно усмехнулась.

– Удивительно, но мне понравилось.

– Что именно?

– Как ты держал меня.

– Это неправильно, Снежок.

– Знаю. А когда мы делали что-то правильное, Марк?

Теперь пришла моя очередь хохотнуть и закивать, подтверждая ее слова.

Мари обняла меня крепче и снова стала серьезной.

– Что с тобой происходит? – шепотом спросила она.

– Я не знаю, – ответил я тихо, словно кто-то мог нас подслушать.

– Посмотри на меня.

Она чуть отстранилась, расцепила руки, безмолвно прося меня обернуться. Я сдержал вздох разочарования из-за потери физического контакта и тепла, которое мне дарили ее объятия. Не сразу, но я повернулся, взглянул на нее. Нацепил на лицо непроницаемое равнодушное выражение, но оно тут же сменилось истинной гримасой боли, потому что Марьяна смотрела так ласково и нежно. Я не нашел сил играть в безразличие. Я был на грани. И Мари знала это, чувствовала. Не было смысла притворяться перед ней.

Она подняла руку, погладила меня по щеке, провела большим пальцем по губам. Я начал осознавать все, что натворил. Смотрел в ее глаза и понимал, что запустил счетчик. Наша привычная устроенная жизнь больше не будет прежней. Очень скоро все разнесет к чертям.

И если свою жизнь я любил, скажем прямо, не очень, то рушить семью дяди я не собирался. Мари любит его, у них дочь. Они счастливы.

Или не очень?

Я запретил себе думать, что Марьяне чего-то не хватает.

– Мы можем сделать вид, что ничего не было? – спросил я, уже зная ее ответ.

Мари лишь отрицательно покачала головой.

– Черт, Снежок, почему ты все усложняешь?

– Ты сам все усложняешь. Я ни при чем.

– Ладно, – согласился я. В этом она права.

В конце концов, это я проявил инициативу, а потом и силу применил. Я снова отвернулся к открытому окну, схватился за сигареты. Мари запрыгнула на подоконник, поглядывая на меня хитрыми глазами.

– Ты играешь с огнем, Мари. Поезжай домой, – велел я, стараясь игнорировать желание оттрахать ее на этом самом подоконнике, чтобы крики жены дяди были слышны даже на Финском.

– Ты сегодня генерал, Марик? Лихо командуешь, но выходит какая-то хуйня.

Она задрала голову, смело встречая мой яростно-возбужденный взгляд.

– Прекрати ругаться, – процедил я сквозь зубы.

– Тебя это заводит?

Мари продолжала улыбаться, и я не мог этого вынести, схватил ее за шею, ответив:

– Да.

Мари сглотнула, не сдержав при этом тихого стона. Она сдвинула ноги, поерзала. Могу поклясться, что ощутил запах ее возбуждения. Ее бросило в жар, щеки зарумянились. Я продолжал держать ее, давя пальцами на сонную артерию. Утром я так держал жену, но испытывал лишь брезгливость. Спектр моих чувств к Мари было невозможно описать.

Ей следовало бы молчать, не провоцировать меня. Но когда Марьяна была благоразумна?

– Ты охуительно сексуальный, когда бесишься, – подбросила она дровишек в топку моего безумия.

– Снеееж, – я почти рычал на нее, лаская шею чуть жестче.

Теперь я контролировал бурление своего дерьма и не собирался причинять ей боль. Скорее, это она мучила меня, отдаваясь так покорно, доверяя и принимая.

Я ослабил хватку, наклонился к ней так близко, что дыхание опалило лицо Мари.