Счастье в подарок
Шрифт:
Карли кивнула. Она с содроганием вспомнила свою собственную программу: извивающаяся змея в клетке в противоположном углу комнаты, собственный черный ужас и отвращение. Каждый следующий раз она все ближе подходила к клетке, пока наконец не коснулась змеи. Потом змею выпустили из клетки, и она ползала по комнате. И снова Карли должна была ее коснуться. Когда она смогла трогать змею, не ощущая при этом, что падает в обморок от страха, врач объявила, что она выздоровела.
— Надо набраться терпения, — объяснила Карли, —
Педро проводил ее до дверей. Уже попрощавшись и пройдя несколько шагов, она оглянулась и увидела, что он все еще стоит в дверях и обаятельно улыбается.
Почему Педро Хименес раньше казался ей некрасивым? У него было лицо той же формы и те же темные глаза, что у Джонатана. Та же осанка, что у Элен. Если бы он сбросил фунтов пятьдесят, то стал бы очень привлекательным. Она помахала ему рукой на прощание.
И сразу же ее мысли вернулись к Джонатану. По сути дела, с того самого дня, когда они познакомились, она ни о чем другом почти не думала.
Что ему ответить? Она обещала позвонить сегодня вечером. Сломает ли она свою жизнь, если ответит ему «да»?
В среду Джонатан вернулся в отель только после восьми. Портье вместе с ключом от номера вручил, ему две записки — обе не от Карли. Он надеялся, что Карли еще не звонила.
Он сделал все возможное, чтобы вернуться раньше, но вторая деловая встреча происходила не в самом Сан-Франциско, и, конечно, на обратном пути он попал в пробку на мосту.
В номере он переоделся в майку и шорты и заказал по телефону бифштекс. Когда полчаса спустя его принесли, он автоматически поел, почти не ощущая вкуса пережаренного мяса и картофельного салата.
Уже девять! Может быть, позвонить ей домой? Один раз он даже набрал первые четыре цифры, но потом неохотно опустил трубку. Он же обещал не звонить ей, пока она не даст ответа, а он привык держать слово.
Джонатан уткнулся в триллер Тома Клэнси и попытался сосредоточиться. Запутанный сюжет не увлекал. Он включил телевизор, посмотрел несколько минут и выключил. На экране было лицо Карли с полуоткрытыми полными губами и разгоревшимися щеками — такое, каким он видел его в прошлую пятницу. В десять он по-настоящему забеспокоился. Если она хочет сообщить ему что-то хорошее, то наверняка уже позвонила бы. А если она не звонит по той же причине, по которой он откладывал звонок на прошлой неделе, — потому что боится причинить ему боль?
Это предположение было не таким уж нелепым, как казалось на первый взгляд. Джонатан инстинктивно чувствовал, что она боится ненадежности, боится тех отношений, которые он ей предлагал. Но, как тонко чувствующая натура, она не хочет ранить другого человека, если этого можно избежать.
К одиннадцати он уже безостановочно ходил взад и вперед по комнате. Черт возьми, почему она не звонит? Он решил ждать до
Когда, наконец, без четверти двенадцать телефон ожил, Джонатан схватил трубку, прежде чем успел зазвенеть второй звонок.
— Джонатан Найт слушает, — проговорил он в трубку обиженно и вместе с тем с облегчением.
— Джонатан? — Как он и ожидал, это была Карли. — Что с тобой? У тебя какой-то странный голос.
Все его сомнения разом вернулись, когда он услышал в ее тоне нерешительность и беспокойство.
— Почему ты так долго не звонила?
Она некоторое время не отвечала, и у него упало сердце.
— Я не знала, как тебе сказать. — Она говорила извиняющимся тоном, и Джонатану захотелось изо всех сил стукнуть в стену кулаком.
«Значит, она собирается дать мне отставку», — подумал он, но постарался не выдать своих чувств.
— Говори прямо. Это всегда самое лучшее. — Он сам удивился тому, как резко прозвучал его ответ.
— Думаю, я могу смириться с чем угодно, — еле слышно произнесла Карли, — но единственное, чего я никогда не смогу принять, это другие женщины.
— Какие другие женщины? — Он даже растерялся.
— Но это же было первым условием, которое ты мне поставил. Ты сказал, что будешь продолжать встречаться с Шейлой. — Она помолчала. — Для меня это невозможно.
— Ты меня не поняла, — с облегчением проговорил он. — Шейла — мой большой друг, но и только.
Джонатан услышал в трубке короткий вздох удивления.
— Но ты был с ней близок?
— Уже целых полгода мы просто друзья. Если тебя это так волнует, я перестану с ней видеться.
— Правда? — недоверчиво спросила она.
— Конечно. Я не хочу тебя терять. А дружбой с Шейлой я могу пожертвовать, если это тебя так беспокоит.
— Я никогда не потребую, чтобы ты бросил друга. — Карли помолчала в нерешительности, потом закончила: — Надеюсь, со временем Шейла станет нашим общим другом.
— Она будет рада. — Он глубоко вздохнул. — Значит, ты отвечаешь «да» и в пятницу мы отметим это событие?
Наступило долгое молчание. Джонатан снова сжал руку в кулак, уставившись невидящим взглядом в стену.
Наконец Карли заговорила:
— Не знаю, сколько я смогу жить сегодняшним днем, не задумываясь о будущем. И не знаю, смогу ли принимать как должное твои внезапные отъезды, когда ты срываешься с места и даже не говоришь, куда едешь. Но я хочу попробовать.
Он нахмурился, услышав в ее голосе сомнение. То, что сейчас сказала Карли, вдруг заставило его осознать, насколько мелкими были его жизненные принципы. Теперь ему казалось, что это скорее способы избегать ответственности. Но в то же время он понимал, что не сможет переделать себя.