Счастье жить
Шрифт:
Вещей у Иветты практически не было. Если бы Лилия увидела скудный гардероб дочери, она бы только вздохнула и развела руками — дескать, далеко от яблоньки укатилось яблочко. Вся косметика символизировалась блеском для век, помадой и тоником для умывания. Все украшения — любимым колечком с рубином, подаренным когда-то бабушкой, деревянными крупными бусами и браслетом из агата. Весь интеллектуальный багаж — самоучителем испанского языка и томиком стихов Цветаевой. Больше ничего в новую жизнь девушка не взяла.
— Уши, что ли, проколоть? — задумалась Иветта, застыв перед огромным зеркалом после того, как развесила и
Она решила, что новая жизнь должна начаться с нового образа. Следующий день посвятила походу по местным магазинам с целями: а) преобразиться, б) купить одежду, которая будет органично смотреться в Переславле.
Раньше Иветта любила дорогие вещи, предпочитала лучше копить несколько месяцев на одни брюки от известного модельера, чем купить на те же деньги десять пар неизвестного производства. В Москве она в совершенстве освоила искусство пользоваться распродажами, стоками, секондами — охота велась за брендами, а не за свежестью коллекции, ведь в стиле милитари очень редко что-нибудь меняется, и брюки, сшитые в тысяча девятьсот девяносто восьмом году, выглядят так же, как сшитые в две тысячи пятом — лишь бы карманов побольше. В провинции старые правила оказались неуместны. Очень мало кто был способен оценить высокую стоимость как бы протертой от старости куртки или тяжелого ремня, а если бы и догадался — Иветта дождалась бы не восхищения ее стилем и шиком, а классовой ненависти к «зажравшейся москвичке».
Девушка пешком обошла десяток магазинов, решительно отвергла дорогие и явно предназначенные то ли для туристов, то ли для местной элиты (должна же и здесь быть какая-то прослойка богатых людей), остановилась на крупном торговом центре со смешными маленькими ценами. Там она купила первую за многие годы юбку — черную, строгую, длинную, два пиджака, белую блузку (тоже вполне классическую), две однотонные водолазки под пиджаки, розовый свитер и три пары обуви на каблуке — сапоги, ботинки и туфли. Ласковая девушка-продавец уговорила Иветту взять еще одну юбку — покороче и в романтическом стиле — с рюшами и кружевом, а к ней кружевную блузку. Иветта чувствовала себя ковбоем в платье, но купила — в конце концов, к новому образу надо просто привыкнуть, может, в итоге ей станет только лучше.
«Мама была бы счастлива, — с иронией подумала Иветта, направляясь в парикмахерскую, — сколько лет бедняга пыталась напялить на меня что-то в рюшечках и кружавчиках».
Наращивание волос в Переславле не делали, к великому сожалению Иветты, мечтавшей обрести длинные локоны. Пришлось ограничиться попыткой переделать стрижку под мальчишку в некий намек на будущее каре (по крайней мере, стало заметно, что она собирается отращивать волосы) и покрасить все это великолепие в ореховый цвет. Потом Иветта сделала маникюр и попросила покрыть ногти розовым лаком (большого выбора, впрочем, у нее не было — у маникюрши все лаки относились к традиционной розово-красной гамме).
Вечером она снова крутилась перед зеркалом, примеряя одежду и удивляясь, как все-таки вещи меняют человека. В ней не осталось ничего мальчишеского, летящего, резкого и угловатого, порывисто-неловкого — ничего из привычного, ставшего кожей стиля. Теперь Иветта очень походила на Сашино нежное имя — Ивушка — высокая, тоненькая девушка в классическом стиле.
— Решено, — сказала Иветта вслух (она привыкла разговаривать
— Светочка, ты что-то хотела?
С именем вышла отдельная история. То ли Мария Викторовна была глуховата, то ли у нее имелись тайные задумки насчет постоялицы, но она перекрестила Иветту в Свету. Когда Иветта называла ей свое имя, она добавила:
— Сокращенно можно называть Вета.
— Света? Да-да, Светочка. Очень хорошее имя.
Иветте почему-то показалось неуместным поправлять старую учительницу, и она осталась Светой. Светой окликнула ее утром соседка — и она как-то быстро, покорно отозвалась, привыкая к новым звукам.
— Да, Мария Викторовна, я хотела позвать вас пить чай. Мне нужно посоветоваться с вами насчет работы. Заодно я приготовлю что-нибудь на завтра.
Иветта предусмотрительно купила в магазине всего понемножку для борща и мясо для жарки. Пока Мария Викторовна пила чай, девушка привычно и ловко нарезала кубиками овощи. Мария Викторовна с одобрением смотрела на ее руки.
— А ты действительно хорошая хозяйка.
— Не хвалите раньше времени — сначала попробуйте.
— Я вижу. Правильно делаешь и привычная.
— Меня бабушка учила готовить. Люблю я это занятие — успокаивает.
— Жива бабушка-то?
— Нет, умерла.
Иветта почувствовала, что слезы просятся на глаза, и перевела разговор на другую тему:
— Вы мне не подскажете, где найти работу? Я пока увидела только объявление на дверях одного музея, что требуется дворник, и больше ничего. Может, есть газета какая-нибудь с вакансиями? Или биржа труда?
— Кем ты хочешь работать?
— Мне все равно, — призналась Иветта, — лучше что-нибудь попроще, чтобы меня точно взяли без опыта.
— В Москве ты чем занималась?
— Училась в Академии управления и работала ревизором в ресторанном бизнесе.
— Это что за институт, Академия управления?
— Честно? Это заведение, где ничему не учат, но очень много задирают нос. Причем нос задирают все — и преподаватели, и ученики. А король-то голый. Реально нас ничему не учат. Этакий менеджер по всему, толком ни в чем не разбирающийся. Не хочу становиться горе-специалистом. И ревизором работать тоже неинтересно. Только слово красивое, а так… скука. В общем, больше я этим заниматься не буду, это не мое призвание. Не жалею, что бросила институт, бросила работу — все равно такая карьера мне не нужна. Я бы хотела… например, стать учительницей, как вы, но для этого нужно пять лет учиться, а работать надо прямо сейчас. Поэтому и дворником пойду, если возьмут. Там написано, что платят от ста рублей в день, то есть как раз на все хватит.
— Тебе помогать-то кто-нибудь будет? Родители, например?
— Некому мне помогать. Родители у меня в разводе, отец пьет, ему бы самому кто помог, у матери новая семья, брат болеет, мама — актриса, поэтому у нее тоже лишних денег нет. Я сдала свою комнату, деньги буду забирать раз в месяц. Плюс зарплата — мне нормально.
Мария Викторовна обещала помочь Иветте с трудоустройством.
— У меня много учеников, кто не уехал, здесь работает. Один открыл магазин, другой в кафе администратор, еще одна девушка в банке, в общем, я поговорю, что-нибудь найдется. Продавщицей пойдешь? Или официанткой?