Счастливая семья (сборник)
Шрифт:
Финита ничего нам не подарила. Зато мама подарила ей календарь, в котором обвела фломастером дату нашего отъезда. Финита, к удивлению мамы, расплакалась и кинулась обнимать нас и целовать. Особенно крепко она обнимала маму.
Эросу мы оставили весь Симин ящик с игрушками. Соль, Перец и Уксус получили новую миску и кошачий домик с когтедеркой. Теодоре тетя Наташа подарила свой павловопосадский платок, а рыбаку дядя Боря вручил свой перочинный нож с надписью «Одесса». Надо ли говорить, что в аэропорт мы ехали не на машине, а на рейсовом автобусе –
В день отъезда в деревне отключили свет. Мама хохотала. Соль подошла к маме и позволила взять себя на руки. Сима в этот момент расцеловывала котят.
В аэропорту, где работал двоюродный брат водителя Спиро, нас зарегистрировали без очереди, правда, в последний момент выяснилось, что на другой рейс – в Минск. И чтобы снять наши чемоданы, тот рейс задержали. Последним приветом были коробки с настоящей итальянской пиццей от Антонио, которые передал нам Спиро. И нас пропустили с этими коробками в самолет – ведь ни Антонио, ни Спиро, ни его двоюродный брат не могли допустить, чтобы мы питались не пойми чем.
Мы вернулись. С тетей Наташей и дядей Борей мы распрощались в аэропорту – они ехали в другой город к очередным родственникам. Тетя Наташа стискивала нас в объятиях и рыдала, как будто кто-то умер. Маме она подарила икону святого Спиридона, которую купила для себя. Оторвала от сердца (что было чистой правдой, поскольку иконку тетя Наташа, как и крестик, носила в лифчике, привязав к лямке). Так что мы все видели, как рыдающая тетя Наташа пытается разорвать на себе кофту, чтобы добраться до лифчика.
– Я вас люблю, – сказала ей мама, – спасибо.
Сима кинулась к тете Наташе, поняв, что та уезжает, и стиснула ее коленки в своих ручонках. Тетя Наташа сказала, что она никуда не поедет и останется с нами. Того же мнения придерживался и дядя Боря, которого Сима поцеловала в щеку.
– Давай больше не будем никуда ездить, – сказал дядя Боря тете Наташе, и это было самое длинное его заявление за последнее десятилетие. – Будем жить вдвоем. Вместе. Будем по парку гулять. Накатались уже.
Мне показалось, что тетя Наташа затопит аэропорт слезами и раздавит дядю Борю в объятиях – я слышал, как трещит его грудная клетка. Так что нам пришлось сдавать билеты тети Наташи и дяди Бори и возвращаться домой всем вместе.
И, знаете, мы были даже рады. Нет, мы были счастливы, как может быть счастлива семья. Пусть и такая странная и немножко сумасшедшая, как наша. Ведь все семьи счастливы одинаково, когда у них все дома.
Рассказы
Валя из Валентиновки
– Даже не представляю, что делать, просто не представляю. – Лена сидела на кухне и смотрела, как ест муж. – У меня иммунитет упал, я на нее очень рассчитывала. А сейчас? Кого искать? Ты спросишь у знакомых?
– Угу, – ответил муж, глядя в ноутбук.
– Ты можешь поговорить со мной и просто спокойно поесть? – рассердилась Лена.
– Я ем и слушаю тебя. – Муж щелкнул по клавиатуре.
– Ладно, я сама разберусь. – Лена всхлипнула.
– Ну ничего страшного ведь не случилось. – Муж все-таки оторвался от монитора. – Разные обстоятельства бывают, не конец света.
– Да, не конец. Просто… Просто я не понимаю, как она могла нас бросить. Еще Анька звонила. Она тоже в шоке – нужно срочно искать сиделку для мамы.
Речь шла о Вале, которая много лет – Лена подсчитала, что было бы ровно десять в этом году, – работала, так сказать, домашней медсестрой. Конечно, со стороны могло показаться, что домашняя медсестра – блажь. Но Валя не была просто медсестрой. Она умела все – ставить капельницы, колоть, ухаживать, выхаживать, делать массаж, кормить с ложечки, перестилать, перепеленывать, успокаивать.
Десять лет. Целых десять лет.
Появилась она, можно сказать, из ниоткуда – точнее, из агентства, которого давно не существовало. Лена искала медсестру, которая помогла бы ей со Степкой. Мальчик родился недоношенным, таким крохотным, что становилось страшно. Сначала была больница – полтора месяца его выхаживали врачи, потом Лена забрала сына домой. И боялась взять его на руки.
Да, ей запрещали рожать – старая травма позвоночника, результат автомобильной аварии, в которую она попала еще в детстве. И да, она все знала – про риски, про то, что ее саму может парализовать. Так в общем-то и случилось. Лена толком не могла ходить – ног не чувствовала – еще неизвестно, кому нужна была медсестра и сиделка.
Агентство по подбору сиделок, поваров и гувернанток даже выбирать не пришлось. Рекламный листок затесался среди жилищно-коммунальных счетов. И Лена позвонила. На следующий день появилась Валя, оглядела квартиру и сказала: «Детскую я убирать не буду».
– Не надо, – тут же согласилась Лена, хотя не отказалась бы от такой помощи.
Валя тогда приходила дважды в неделю – делала массаж сначала Степке, потом Лене. Гимнастику со Степкой, следом с Леной. Кормила обоих, перестилала кровати, давала таблетки и уходила. Лена не хотела ее отпускать. Сказать, что ей Валя сразу понравилась, – так ведь нет. Но спасатель или спаситель и не должен нравиться. Ему нужно доверять. И Лена доверяла, хотя даже не знала Валиной фамилии. Знала только, что она жила в деревне Валентиновка. Смешно, как в сериале – Валя из Валентиновки.
Лена не боялась отдать Степку в руки Вали, которая так и не принесла ксерокс паспорта. И не боялась отдать себя человеку, о котором она не знала ровным счетом ничего. Не знала даже, где находится Валентиновка, – таких деревень по стране раскидано множество – Катериновка, Екатериновка, Володино, Анискино, Андреевка, Андрияновка, Машково, Марфино…
За год Валя поставила на ноги и Степку, и Лену, причем в буквальном смысле слова. Степка начал сначала прытко передвигаться при помощи табуретки, а Лена начала ходить, двигая перед собой стул со спинкой, за которую держалась. Она считала, что Валя сотворила чудо.