Счастливчик Джим
Шрифт:
Гор-Эркварт бросил на него быстрый взгляд и кивнул.
– Ну, а ваша сегодняшняя лекция? Чья это была идея?
– Профессора Уэлча. Я, конечно, не мог отказаться.
Если она пройдет благополучно, мое положение значительно улучшится.
– Вы честолюбивы?
– Нет. Я неважно проявил себя за то время, что работаю здесь. Эта лекция может спасти меня от увольнения.
– Постойте-ка, братец, – сказал Гор-Эркварт, хватая два бокала с подноса, который Маконочи нес к группе, где находился декан. Диксон решил больше не пить, им и так начинало овладевать слишком радужное настроение, но тут же
– Зачем вы пришли сюда? – спросил он Гор-Эркварта.
– В последнее время я столько раз уклонялся от приглашений вашего декана, что не прийти сегодня было бы неловко.
– Не понимаю, что вам за охота утруждать себя. Ведь вы не зависите от декана. Вы только обрекли себя на скучищу.
Гор-Эркварт снова взглянул на него, и у Диксона вдруг слегка закружилась голова – лицо собеседника почему-то начало двоиться.
– Я обрекаю себя на несколько часов скуки ежедневно, Диксон. Два лишних часа не сломают мне хребет.
– А зачем вам это?
– Я хочу, чтобы люди делали то, что мне нужно. А добиться этого я могу, лишь дав им вогнать меня– в скуку, понимаете? И только они придут в восторг оттого, что доконали меня своими разговорами, как я обрушиваюсь на них и заставляю делать то, что заранее наметил.
– Хорошо бы и мне так, – завистливо вздохнул Диксон. – Когда такое случается со мной, а это бывает постоянно, то потом они же обрушиваются на меня и заставляют делать, что им нужно. – Чувство взаимного понимания да к тому же опьянение сломали еще один барьер в его мозгу, и он продолжал, горячо и взволнованно: – Я – скукоулавливателъ. Я – тонкий, чувствительный прибор! Ох, знал бы какой-нибудь, миллионер, сколько он теряет оттого, что незнаком со мной! Он мог бы посылать меня вперед на обеды, приемы с коктейлями, в ночные клубы – только на пять минут – и, поглядев на меня, определял бы коэффициент скуки в любом сборище. Как канарейка в шахте – тот же принцип. И он знал бы, стоит идти самому или нет. Он мог бы посылать меня в клуб деловых людей, к актерской братии, к игрокам в гольф, к художникам, с пеной у рта доказывающим, что профиль важнее объема, к музыкальным… – Диксон запнулся: крупное гладкое лицо Гор-Эркварта поплыло куда-то вбок, потом стало надвигаться на него. – Простите… – пробормотал он, – я забыл…
Гор-Эркварт оглядел его с ног до головы, прикрыл один глаз рукой, потом провел пальцем по щеке и слегка улыбнулся. И хотя ему явно было совсем не смешно, все же в этой улыбке не чувствовалось и тени недружелюбия.
– Узнаю товарища по несчастью. – И уже другим тоном спросил: – Позвольте узнать, Диксон, где вы учились в детстве?
– В местной начальной школе.
Гор-Эркварт кивнул. К нему подошли модный священник и один из олдерменов с полными бокалами в руках и увлекли его в группу, окружавшую декана. Диксон не мог не восхититься тем, как они, ничего, собственно, не сказав, без всякого труда дали ему понять, что без него там обойдутся. Затем, равнодушно следя за Гор-Эрквартом, он увидел, что тот слегка отстал от своих спутников и смотрит на Голдсмитов. Сесил и Бизли, увлекшись разговором, не заметили, как Кэрол и Гор-Эркварт обменялись быстрым и не поддающимся расшифровке взглядом. Это, разумеется, удивило и даже немного обеспокоило Диксона, но, решив поразмыслить об этом как-нибудь в другой раз, он осушил свой бокал и направился к Бертрану и Кристине.
– А, здравствуйте, – весело закричал он. – Где же вы прятались?
Кристина метнула на Бертрана взгляд, как бы приказывая ему не говорить того, что тот хотел сказать, и ответила:
– Я и понятия не имела, что прием будет такой пышный. Должно быть, тут не меньше половины всех важных персон города.
– Пойдем к твоему дяде, Кристина, – сказал Бертран. – Если помнишь, я хотел кое о чем с ним поговорить.
– Подожди минутку, Бертран, времени еще много, – «благочопорным» тоном ответила Кристина.
– Нет-нет, времени осталось мало; лекция начнется минут через десять, а для такого разговора это совсем немного.
Диксон заметил, что Бертран всегда говорил «нет-нет» вместо «нет», подчеркивая свои слова движением бровей вверх и вниз. Диксону не нравилась эта манера. Глядя мимо Бертрана, он увидел, как Кэрол потихоньку отошла от Сесила и Маргарет – ее он заметил впервые – и направляется к нему.
– Лучше делайте, как он велит, леди, а то он, чего доброго, даст вам в зубы, – сказал он Кристине фразу из какого-то фильма.
– Не лезьте, куда вас не просят, Диксон.
– Фу, Бертран, как можно быть таким грубым!
– Это я грубый? Мне это нравится! Я – грубый. А он? Он себе позволяет черт знает что! Как он смеет говорить тебе такие…
Кристина сильно покраснела.
– Ты забыл, что я тебе сказала, когда мы шли сюда?
– Знаешь, Кристина, я пришел сюда не для того, чтобы разговаривать с этим… этим человеком или о нем. Я пришел сюда исключительно для того, чтобы увидеться с твоим дядей, а вместо этого…
– А, здравствуйте, Берти, милый, – сказала Кэрол, подойдя сзади. – Вы мне нужны. Подите сюда, пожалуйста.
Бертран изобразил на лице удивление и, полуобернувшись, сказал:
– Здравствуйте, Кэрол, но, видите ли, я…
– Я не задержу вас и минутки, – ответила Кэрол и схватила его под руку. – Я верну его в целости и сохранности, – бросила она Кристине через плечо.
– Ну… здравствуйте, Кристина, – произнес Диксон.
– Здравствуйте.
– Это уже действительно в последний раз, верно?
– Да, верно.
Диксон вдруг разозлился – ему стало жаль себя до слез.
– Вас, кажется, это мало огорчает.
Кристина взглянула на него и резко отвернулась, словно он показал ей фотографию из книги по судебной медицине.
– Я уже достаточно огорчалась, – сказала она. – Теперь больше не буду. Да и вы не будете, если у вас есть хоть капля здравого смысла.
– Не могу не огорчаться, – проговорил Диксон. – Это ведь от нас не зависит. Мне больно, и я ничего не могу поделать.
– Что с вашим глазом?
– Я подрался с Бертраном.
– Подрались? Он мне ничего не говорил. Из-за чего вы подрались?
– Он сказал, чтобы я держался от вас подальше, а я сказал, что и не подумаю, ну, мы и подрались.
– Но мы же с вами договорились… Разве вы передумали?…
– Нет. Я просто не желаю, чтобы он мне указывал, как себя вести, вот и все.
– Неужели подрались? – Кристина, по-видимому, еле удерживалась от смеха. – Судя по вашему виду, вы потерпели поражение.