Счастливчики
Шрифт:
– Все хорошо, – тихо промолвила Лили. Она уже достаточно пришла в себя, чтобы понимать серьезность полученных повреждений – не знала только, что ждет ее в будущем. – Спасибо за все, что вы для меня делаете, – сказала она, и Джесси растрогалась.
Она задала несколько вопросов об отмеченных накануне в карте болях, но в общем все шло нормально, несмотря на то что нижняя часть тела больной оставалась парализованной.
– Скажите, доктор, скоро я смогу вернуться домой? – спросила Лили. Джесси посчитала этот вопрос хорошим признаком.
– Пока еще нет. Давай сначала стабилизируем твое самочувствие, – сказала Джесси. По опыту врача она знала, что больным с любыми осложнениями всегда хочется скорее покинуть больницу, словно они забудут за ее порогом все проблемы. Лили же останется со своей бедой до конца жизни. Но Джесси собиралась
Джесси провела в палате почти час, фиксируя мельчайшие изменения в организме девушки под видом легкой болтовни, а потом она ушла, и Лили задремала. Ее отца Джесси встретила в лифте, когда он только что поднялся. Он, казалось, был удивлен, увидев ее, и смущенно бормотал что-то, глядя в ее полные душевной муки глаза, что было совсем на него не похоже. Она выглядела не так бодро, как у постели Лили, и он понял, в каком она состоянии. Джесси была смертельно бледна.
– Я… сестры вчера рассказали мне о вашем муже… я соболезную… и сожалею обо всем том, что наговорил… Я убивался из-за Лили. И сейчас расстроен и хочу организовать для нее все возможные консультации, когда она выйдет из больницы. Где-то кто-то должен владеть новейшими достижениями, которые помогут ей встать на ноги. Я не сдамся и не позволю ей провести всю оставшуюся жизнь в инвалидном кресле. Это стало бы для нее трагедией, – сказал он мрачно, но намного более мягким тоном, чем накануне.
– Это трагедия – только если мы будем ее так воспринимать, – сказала Джесси твердо. Она была сильнее, чем могло показаться по ее внешности, даже в труднейшей жизненной ситуации. Она оставалась врачом высокого класса, и потребности и интересы ее пациентки стояли для нее на первом плане. – Ее жизнь не обязательно должна превратиться в ад, мистер Томас. – Джесси хотела, чтобы он тоже понимал это, а не только сама Лили, потому что он неизбежно будет оказывать на нее влияние. Если девушка будет жить в атмосфере безнадежности, это плохо отразится на ее общем самочувствии, а Джесси не желала такой судьбы ни для нее, ни для любого другого из своих пациентов, как бы ни тяжелы были их несчастные случаи и катастрофичны последствия. Позитивное отношение к будущему играло важнейшую роль в их выздоровлении. Отчасти именно поэтому она хотела, чтобы Лили оказалась в клинике Крейга и ей помогли там выстроить жизнь заново наилучшим образом. – Ваша дочь по-прежнему сможет вести замечательную жизнь, чего мы ей и желаем, мистер Томас. Она сможет многое: водить машину, поступить в колледж, получить образование, заняться политикой, выйти замуж, иметь детей. Единственное, что она не сможет, – это владеть ногами. Во всем остальном она вольна выбирать, потому что практически здорова. Ей надо только видоизменить свои цели. – Джесси хотела довести до его сознания известную поговорку о наполовину полном стакане, а не наполовину пустом в восприятии пессимистов. Ведь Лили наверняка мгновенно подхватит любое его настроение и среагирует соответственно.
Билл снова насупился и сердито ответил:
– Она не будет ездить на лыжах, не будет участвовать в Олимпийских играх. Она никогда не получит золотой медали, ради которой тренировалась пять лет. Она никогда не будет танцевать, не пройдет по длинному проходу к алтарю на своей свадьбе. Сколько, вы думаете, парней готовы жениться на девушке в инвалидном кресле, как бы она ни была хороша собой? – Именно об этом он неотрывно думал после катастрофы, и особенно после операции, услышав неутешительные прогнозы Джесси. В глазах у него стояли слезы.
– Уверена, найдется человек, который полюбит ее и женится на ней. Я проходила стажировку в Стэнфорде, когда там обследовали человека с таким же повреждением, как у Лили. Он женился, и недавно я услышала, что у него уже шестеро детей. Его жена – замечательная женщина, она тоже врач и без ума от него. После такого случая с человеком могут произойти замечательные перемены.
– Вы меня не переубедите, – сказал решительно Билл. – Я уже начал устанавливать контакты с экспертами в других странах. – Он намекал, что Джесси всего лишь врач в маленьком городке и есть другие, более способные. Тщетные надежды! Никто не поможет Лили, пока не будет новых открытий. Хотелось бы надеяться – еще при ее жизни. Джесси уже сделала все возможное, признавал это Билл или нет. Но он по-прежнему не сдавался. Джесси понимала, что Лили будет тяжело, если он не примирится с реальностью. Но она знала, что ему еще рано делать выводы и не очень приятная и удобная истина неизбежно откроется ему.
Билл Томас отличался бойцовским характером и привык добиваться своего. Он многого достиг в жизни и теперь тоже не хотел отступать. Для Лили он был готов на все. Джесси втайне им восхищалась, как бы грубо и бестактно он с ней порой ни обращался. В отличие от Бена, она понимала его мотивы и чувства, а потому сочувствовала ему. Он боролся не за себя, а за дочь, и считал, что поступает правильно, хотя при этом проявлял жестокость по отношению к Джесси. Она приносила дурные вести, которые он не хотел слышать. Дурных вестей не любит никто, просто одни воспринимают их спокойнее, чем другие. Но только не Билл. Он жаждал для Лили полного выздоровления. Он был человеком не злобным, а просто грубым и неотесанным и раздражался, когда что-то шло вразрез с его желаниями и интересами.
– Еще раз примите мои соболезнования в связи с тем, что случилось с вашим мужем, – снова сказал он, и Джесси кивнула, с трудом удерживаясь от слез. Ей было легче говорить о Лили, чем о себе. За две бессонные ночи она измучилась, и усталость делала мир вокруг еще мрачнее. – Я потерял жену, когда Лили было три года. Автомобильная катастрофа. Это было ужасно, – сказал он мягко. – Могу себе представить, что вы чувствуете. – Эмоции взяли верх, и, несмотря на все усилия, слезы потекли у нее по щекам. Она молча кивала и вытирала их рукой. Он смотрел на нее сочувствующе. – Я слышал, у вас четверо детей. Мне очень жаль вас всех. Но по крайней мере у вас есть несколько сорванцов, ради которых стоит жить. У меня – только Лили. Весь мир для меня заключен в ней одной. – Глаза у него повлажнели. Они долго стояли, глядя друг на друга, объединенные ощущением потери и горя. За всю свою жизнь Джесси ни разу не испытывала такой боли. Она была связана с Тимом всем своим существом. Они проводили вместе свободное время и дружно воспитывали детей. Она не могла вообразить себе жизнь без него. Каждый раз, когда она об этом думала, ей хотелось кричать от ужаса. Как она будет жить без Тима?
Через несколько минут она рассталась с Биллом. Уверила его, что за Лили будет наблюдать Бен Штайнберг и даст ей знать, если она понадобится. Похороны Тима должны были состояться на следующий день, и сейчас ее ждали дети. На этот раз Билл не возражал.
Через несколько минут она подъезжала к дому. Все четверо ее детей не пошли в школу, а соседка Салли Макфи зашла и принесла им еды. Вообще все стремились им помочь. Крис и Хизер в гостиной смотрели телевизор, Адам лежал на кровати у себя в комнате и тупо глядел в потолок, Джимми сидел рядом с Хизер и сосал большой палец, чего он не делал с трех лет. Все это выглядело печально, и вошедшая Джесси не сильно от них отличалась. Салли показала, какие продукты она оставила для них в холодильнике. Там была гора разной снеди, и хотя никто к еде не притронулся, тем не менее на душе у Джесси потеплело оттого, что кто-то о них подумал. Все соседи за них переживали. Они всегда считали Тима славным парнем. Он часто помогал им с детьми, легко соглашался подвезти кого-то на своей машине, оставить у себя ночевать. Салли обняла Джесси, и обе они заплакали. Джесси знала, хотя и не сказала этого вслух, что прежней жизни уже больше не будет никогда.