Счастливо, Ивушкин! Повесть-сказка
Шрифт:
Луша помогала, придерживала палочки, Ивушкин бинтовал. Повязка получилась ничего себе, вполне грамотная, Иван Карлович наверняка бы Ивушкина похвалил.
Светлина со стоном поднялась. Ступать ей было очень больно.
— Ивушкин, ничего не поделаешь, — сказала Луша.
Ивушкин понял ее и без слов. "Ничего не поделаешь" обозначало, что, несмотря на черную птицу Гагану, и страшный бездонный овраг, и прочие опасности, придется идти самим разыскивать этого маленького самонадеянного лосенка по имени Люсик, потому что убитая горем мать едва может ковылять, и хорошо, если
— Луш, ничего не поделаешь, — подтвердил Ивушкин. — Слушай, Светлина, а дом твой далеко?
— Нет. Здесь, за большими елями, на опушке.
— Сама дойдешь?
— А как же Люсик?
— Да пойдем мы с Ивушкиным искать твоего Люсика. Куда ж денешься!
— Спасибо, спасибо вам, нездешние, тикающие гости, — сказала Светлина и чуть было снова не заплакала. — Только разве вы не боитесь?
Луша увидела слезы в ее глазах и постаралась ответить помягче.
— Ну, а если и боимся, так что? Я же сказала, мы пойдем и найдем его.
— Нет… — вздохнула Светлина. — Если боитесь, то не найдете.
— Как же это так? — спросил Ивушкин.
— Потому что мост через овраг виден только тому, кто бесстрашен. Тому, кто боится, мост не показывается, и тогда овраг перейти нельзя. Он бездонный. А за оврагом ведь еще через темное поле надо пройти. Над ним нет ни луны, ни солнца. Там кромешная тьма.
— Ладно, — сказал Ивушкин. — Мы не испугаемся. И значит, мост мы увидим. А с темным полем как быть? Фонарей там, уж наверное, нету?
— Я не знаю, что такое фонари.
— Ну, ночью лампы такие большие зажигают на улицах.
— Я не знаю, что такое ночь.
— Ну, когда солнце уходит и светят луна и звезды.
— Так не бывает, — сказала Светлина.
— Долго объяснять. Лучше скажи, как нам в темноте дорогу искать? спросила Луша все еще раздраженно.
— Если ты будешь на меня сердиться, то дорогу через поле вам не найти.
— Да почему же?
— Поле надо переходить со светлым чувством. Тогда и дорогу будет видно. А если нет, тогда недобрые болотные огоньки, слуги Гаганы, завлекут вас в трясину.
— Ладно. Я уже не сержусь, — сказала Луша. — Только не плачь ты так жалобно. Найдется Люсик.
— Обязательно найдется, — сказал Ивушкин, надевая свою ковбоечку на голое тело. — Иди домой. И жди. А мы пошли.
И вдруг Ивушкин осекся. А куда — пошли? Где этот овраг?
— Дорогу-то нам кто укажет? Куст жимолости? — спросил он.
— Ой, нет, — забеспокоилась Светлина. — Куст жимолости растет в другой стороне!
Луша и Ивушкин переглянулись. Значит, им придется пока оставить свои поиски и отложить встречу с сестрой Летницей! Ну, ничего не поделаешь: чужая беда — она ведь тоже беда. И значит, надо в этой беде помогать и о своей пока что не думать.
— Вы идите здесь через еловый подлесок. От большого красного мухомора сверните влево, а там отсчитайте три моховые кочки. И если не раздумаете, то как раз и окажетесь возле оврага. А если не решитесь, тогда
— Как тут все чудно устроено, да, Луш? — заметил Ивушкин.
— Чудней уж и некуда, Ивушкин, — отозвалась Луша. — Но все равно надо идти.
И они двинулись по тому пути, который указала Светлина. Решимость их по дороге, конечно, нисколько не ослабла, и вскоре они оказались на краю глубоченного оврага. Был ли он на самом деле бездонным? Да похоже на то, кто его там знает. Склон его уходил вниз, вниз, вниз, и глядеть туда было жутко, и перед глазами все начинало как-то противненько "плыть" и кружиться.
По склону росли кусты. Ветки их были усеяны мелкими колючками и мелкими желтенькими цветочками, которые издавали неприятный запах.
Они стали внимательно приглядываться. Никакого моста решительно нигде не было видно. С противоположной стороны скатился небольшой камешек и полетел, точно в пропасть. Смотреть на это было жутко.
Что ж это такое? Неужели они так и не наберутся храбрости? Не увидят таинственный мост, о котором говорила Светлина? Не найдут попавшего в беду лосенка Люсика?
Нет, нет. Все это им в конце концов удалось. Но не сразу. Совсем даже не сразу. Потому что дальше было так.
Глава шестая
РАЗВИГОР
— Ивушкин, ты не трусишь? — спросила Луша.
— Когда это я трусил? — обиделся он. И напрасно обиделся. Потому что в этот раз ему было страшно.
— Похоже, и правда у этого оврага дна нет, — заметила Луша.
— Похоже, — согласился Ивушкин.
— Что же это за мост такой, я пока никакого моста не вижу. А ты?
— И я не вижу. Я думаю, Луш, может, его и вовсе нет, может, это так только говорится.
— А на самом деле?
— А на самом деле перепрыгивать придется. Да широко-то как! Ты видела, как камешек полетел? Видала?
Ивушкин заглянул в овраг и поежился.
— Как же нам его перепрыгнуть?
— Ты и не пытайся, Ивушкин. Ты на меня садись. Я вот только немножечко постою, вспомню, как я рядышком с мамой на сладком лугу жеребеночком паслась, а потом разбегусь да вместе с тобой и прыгну. Я перепрыгну, ты не бойся. Сейчас. Сейчас.
— Ах, нет, нет, милые мои, зачем же так рисковать? — сказал кто-то над ними голосом приятным, мелодичным, и прямо откуда-то с высоты, с неба, что ли, к ним спустился… некто.
Кто именно, трудно было определить. Он походил на человека, но был расплывчат, воздушен, прозрачен, то опускался на траву, то покачивался в воздухе.
— Мы не знакомы, но это не важно. Мы познакомимся. Нет, мы обязательно подружимся. Я — Развигор. Я — прохладный ветерок. А Развигор — это мое имя. Вы недавно прибыли? Я обожаю новых людей, новых зверей, новых друзей, новые впечатления. Вы мне очень нравитесь. Просто невероятно как. К тому же вы так странно, так обаятельно, так необычно тикаете. Вы оттуда, где есть время?