Счастливые Земли
Шрифт:
– Понял, умолкаю, – поник коренастый воин.
– Ждем завтра… – повторил Гнев и, на прощание хлопнув дверью, вышел.
– Вот и попили винца, – нарушил повисшую тишину ухмыльнувшийся Джаззи. – Из лучших умральских погребов, ага!
На шутку никто не отреагировал.
– Тьма, – Лир, наконец, отошел от шока.
– Ну, – рыкнул нелюдь.
– Спасибо…
Мадрал поморщился, подхватил с пола свою миску и пошел к койке:
– Сочтемся!
Фтаррух явился утром. Смерил недовольным взглядом
– Открывай.
– Конечно, господин, – зловеще протянул Горящий и ногой распахнул дверь.
Дикие с нетерпением ждали прихода черно-золотого умральца. Когда Фтаррух замер на пороге, Гезеш поднял приготовленный кувшин с вином и поприветствовал вошедшего.
– Рад видеть!
Дикие не сводили с гостя глаз. Умралец заметил их внимание и замер.
– По традиции нашего отряда, – начал Гезеш, – я должен выпить из одного кубка с гостем.
Фтаррух нахмурился:
– Это еще что за глупость?
– Принцип доверия, – пожал плечами Лесоруб и подошел к умральцу. Да, он прекрасно понимал, что происходящее смотрится глупо, но ничего другого придумать не смог. Протянув кувшин, Гезеш рассеяно улыбнулся: – Ваш глоток первый…
Фтаррух медленно обвел взглядом напрягшихся бойцов, хмыкнул и принял вино из рук Лесоруба.
– Не хочу с вами ссориться, но о подобном слышу впервые, – кисло сообщил он и поднес сосуд ко рту.
В следующий миг Гезеш выбил отраву из рук Фтарруха. Вино забрызгало нарядную котту умральца, и тот окаменел. Глаза мужчины гневно сощурились:
– Как это понимать?!
– Это не он, – разочарованно выдохнул Друз. – Ошибочка…
– Вино, которое нам доставили вечером, было отравлено, – спокойно сообщил Гезеш и указал на оставшиеся кувшины.
– Вино? – Фтаррух побагровел. – Отравлено?
– Именно, – кивнул Лесоруб.
– Какое вино?! Оно ж денег стоит! Стал бы я вам его посылать! Стоп! – застыл умралец. – Теперь понятно, почему доставивший вам ужин наряд найден в Юго-Восточном квартале. Выпотрошенным.
– Концы в воду, – многозначительно буркнул Друз.
– Я говорю с капитаном отряда или с представителем шайки? – мрачно поинтересовался Фтаррух.
– Да, кстати, тише будь. – Гезеш бросил на бойца многозначительный взгляд.
За окном вновь зазвонил колокол. Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге показался Гнев.
– Он? – прорычал Горящий.
– Разобрались уже, – отмахнулся Лесоруб.
Проклятый полыхнул огнем и захлопнул дверь.
– Я чего пришел-то… Пойдем пройдемся, – Фтаррух указал на выход. – Оружие и доспех оставь здесь.
Лесоруб коротко кивнул.
Пока они не вышли из военного квартала, умралец не проронил ни слова. Глядя на мрачное лицо Фтарруха, Гезеш пытался понять, что тот хочет услышать.
Миновали заколоченный костел, на дверях которого чернело какое-то слово.
– Что там написано? – спросил Лесоруб попутчика.
– Ложь, –
В молчании они покинули военные кварталы, и Гезеш на миг оглох. Царство уныния сменилось королевством праздника. По улицам сновали люди. Куда-то катили груженные зерном телеги. Проехал небольшой отряд кавалеристов. Молодая девушка в сопровождении двух здоровенных вооруженных битюгов о чем-то спорила с товаркой, за спиной которой замерли еще два воина. На белокаменных домах по обеим сторонам дороги красовались яркие вывески. Ни одну из них Лесоруб прочитать не мог.
– Торговые кварталы. Здесь всегда шумно, – поделился, наконец, Фтаррух. Лицо его разгладилось. Судя по всему, казарменный район он не любил.
– Да уж. – Гезеш изумленно оглядывался, отмечая, что почти каждая девушка на улице находится под охраной и ни капли не смущается этим.
– Женщины – наше все, – заметил его удивление Фтаррух. – Святость! Их мало. Очень мало. На одну женщину приходится десять мужчин…
– Почему?
– Не знаю. Никто не знает. Если в семье родилась девочка – это праздник всей улицы, – усмехнулся Фтаррух.
– Куда мы идем?
– Гуляем, – фыркнул умралец. – Подальше от Военного квартала. Я его ненавижу.
– Почему?
– Смерть. Там всюду смерть. Не заметил? Каждый день кто-то не возвращается в казарму. И это в мирное время. Умершие. Их все больше. Не хочу об этом говорить.
– Большой город.
– Огромный… – кивнул Фтаррух.
Какое-то время оба молчали. Лесоруб кожей ощущал, что умралец хочет что-то сказать, но не может решиться.
– Как дела у Зависти? – вдруг спросил тот.
– Держатся. Нас приняли радушно. – Гезеш вспомнил Коррейн-Дарг. По сравнению со столицей форт казался деревенькой из трех дворов.
– Вчера, после того как вы пришли, на поле напали умершие. Не наши. В красно-белых перекидках.
– Значит, не дошли… – наверняка Шамм и остальные дружинники. Следы их потерялись после деревни, где засел Добрый Фей и остались Веселые Гады.
– Кто?
– Мы с ними сквозь заставы Святого Ларса пробивались. Андагедцы…
– А! – озарилось лицо Фтарруха. – Да-да! Точно… Их цвета… Давно их не видно было.
– И не увидите больше. Ан-Да-Гед вымер.
– Следовало ожидать…
Улица вывела их на площадь, посреди которой красовалась небольшая статуя. Женщина с развевающимися волосами, руки протянуты к небу, на лице боль.
– Что это? – спросил Гезеш.
– Памятник Сестрам, – удивленно посмотрел на него Фтаррух.
– Я из Колонны. Память не вернулась! – раздраженно пояснил свой интерес Лесоруб.
– Тогда понятно… Сестры – женщины, защитившие Гур-Дарг от удара Безумия. Принесшие себя в жертву. Вон, видишь замок? – Фтаррух указал рукой на далекие башни. – Замок Сестер. Говорят, что только благодаря им Гур-Дарг еще стоит. Сила самопожертвования защищает его. Тысяча душ…