Счастливый день

Мисюра Павел Александрович

Игорь - старший сын, окончив школу и железнодорожный институт, уехал по распределению в Николаев на Украину и там остался. Женился. Родили дочь, а через три года развелся с женой. Нашел себе сожительницу с ребенком, и так до сих пор они живут не расписанными, в гражданском браке. Работает где-то там инженером. Игорь никогда особенно не проявлял к нам с женой больших сыновьих чувств, а когда уехал, мы получили от него вначале лишь одно письмо. С тех пор он совсем не интересовался как у нас дела и приехал лишь один раз на похороны Вали, да и то пробыл всего два дня и уехал. О себе почти ничего не рассказывал, торопился домой. Наверняка, он и не знает о том, в каком я сейчас положении. Мы с Валей, наверное, сами виноваты в том, что Игорь вырос таким отстраненным, как будто чужим и немного холодным человеком. Может быть, мы недодали ему родительского тепла и ласки. Не знаю...

Славику

с родительской любовью мы наоборот перестарались. Хотя, конечно, это была совсем не та любовь, которая нужна сыну для его правильного воспитания. Мы его просто баловали. Он рос ленивым, ничем особо не интересовавшимся ребенком. Школу окончил на тройки. После школы болтался по улицам с друзьями, пока его не забрали в армию. Придя из армии, не хотел ни учиться, ни работать, пока мы сами ему не подыскали по знакомству неплохое место на заводе. Поработав там немного, он уволился, сказав, что это ему не подходит. Затем устраивался работать в других местах, но нигде долго не задерживался. Его увольняли или он уходил сам. Больше времени он был вообще без работы, сидел дома у нас на иждивении и это его не особенно огорчало. Частенько приходил домой подвыпивши. Потом он познакомился с Ирой - очень энергичной и практичной девушкой, которая смогла взять Славика в свои руки. У нее была маленькая однокомнатная квартира, которая досталась ей в наследство от бабки. Они поженились, и сын переехал к Ире. Мы с Валей остались вдвоем. Славик, если и навещал нас иногда, так только затем, чтобы попросить денег. Через год у них родился сын - Дима. Мы надеялись, что женитьба и рождение сына сделают Славика более серьезным и ответственным, но он совсем не изменился. Также скакал с одной работу на другую или просто сидел дома. Мы с женой навещали семью сына, чтобы повидать внука, покупали ему игрушки. Иногда, когда Славик с Ирой хотели куда-нибудь пойти, они приносили Диму к нам. Мы с большим удовольствием нянчились с ним. Это были для нас самые радостные моменты.

Через несколько лет моя жена сильно заболела. У нее обнаружили рак груди. Положили в больницу и сделали операцию, удалив одну грудь. Затем она проходила химиотерапию. На какое-то время состояние стабилизировалось и она как будто пошла на поправку, но потом опять началось ухудшение. Все наши сбережения ушли на ее лечение. Мы до конца надеялись, что нам удастся победить ее болезнь, но она постепенно угасала. Пять лет назад Валя умерла. К тому времени уже был год, как я вышел на пенсию. Все хлопоты о похоронах легли на мои плечи. Славик совершенно не хотел принимать в этом участия, а Игорь, как я уже говорил, приехал на пару дней только на сами похороны.

Глаза у Владимира Николаевича стали влажными. Он налил себе воды из графина и стал пить мелкими глотками. Борисов подумал о своих родителях, и ему стало стыдно. Несмотря на то, что они жили в соседнем районе города, он забыл, когда в последний раз был у них. Он даже долгое время не звонил им, чтобы узнать как у них дела и как здоровье. Старик помолчал еще пару минут и продолжал:

– Я остался один в своей двухкомнатной квартире. Как то вечером ко мне пришел Славик. Он принес торт и предложил попить чаю. Это было так неожиданно и очень странно. Я не мог припомнить ничего подобного и спросил: "По какому это поводу?" Он мне сказал, что просто так, без всякого повода. Я поставил чайник, а Славик нарезал торт. Мы сели за стол. Славик поинтересовался, как у меня дела. Я начал ему рассказывать о себе, но видел, что он меня почти не слушает, а думает о чем то своем. Я остановился и попросил его самого рассказать о своей семье. Он неохотно, вкратце рассказал мне о себе, о жене и сыне. Мы помолчали. Вдруг он спросил:

– Пап, а тебе не скучно одному в квартире?

Я скорее почувствовал, чем понял то, к чему он клонит, но переспросил:

– Да нет, а что?

Сын, немного замявшись, отвечал:

– Ну, может нам поменять твою и нашу квартиры на одну большую трехкомнатную в хорошем районе. Ты будешь жить с нами. У тебя будет своя комната. Внука будешь часто видеть. Ты же с годами все слабее. Одному ведь тяжело, а если вдруг заболеешь, и нас нет рядом. Как ты думаешь?

Мои ощущения подтвердились. Я не сомневался в том, что эта инициатива принадлежала Ире - жене Славка.

– А что думает Ира по этому поводу?
– спросил я, как будто бы предполагая, что это инициатива исходит от сына.

Славик оживился:

– Она не против!

Я замялся, не зная, что ему ответить.

– Мне нужно подумать, - наконец промолвил я.

– Хорошо, - Славик заторопился домой.
– Ты не переживай, все хлопоты по обмену я возьму на себя. Все будет хорошо, и мы будем вместе, - уговаривал он меня на последок.

Он ушел, а я еще долго сидел за столом, уткнувшись взглядом в недоеденный торт. Мне было горько и обидно.

Мы десять лет обучаем детей в школе. Мы учим их математике физике, химии и прочим наукам, но не учим их самой главной науке - быть людьми. Мы не воспитываем в них сочувствия и доброты, а потом нас шокирует их душевная слепота. Мы очень мало беседуем со своими детьми, ограничиваясь вопросами о сделанных домашних заданиях.

Владимир Николаевич, глядя в пространство, куда-то мимо меня продолжал:

– Я позвонил Славику через два дня и сказал, что я согласен на обмен. Он очень обрадовался и предупредил меня, чтобы я не волновался, когда ко мне будут приходить для осмотра квартиры.

Обмен произошел довольно быстро. Всем занималась Ира. Она наняла какого-то проворного маклера, тот подыскал нам трехкомнатную квартиру в Кировском районе города. Все это время Славик и Ира были очень учтивы и вежливы со мной, постоянно интересовались моим здоровьем. Такое благорасположение продолжалось еще некоторое время и после переезда, но вскоре стало охладевать. Я все больше стал раздражать их по разным поводам и старался как можно больше времени не выходить из своей комнаты или ездил к своему другу Аркадию, у которого иногда просиживал до вечера. Он с женой всегда очень тепло принимали меня у себя. Их дети давно выросли и жили отдельно. Чтобы не сидеть дома, я решил найти себе какую-нибудь работу. Мне повезло, и я устроился вахтером на заводе не далеко от дома. Зарплата не большая, но зато я был чем-то занят и никому не мешал.

У Славика все никак не клеилось с работой. Как-то раз он пришел домой возбужденный с горящими глазами и стал рассказывать, что его друзья предложили ему вместе с ними заняться коммерцией. Дескать, у них есть очень хорошие идеи, но для этого им нужно скинуться своими капиталами и, как я понял, немалыми. У Славика никакого своего капитала, естественно, не было, но он сказал, что можно взять ссуду в банке. Я стал его отговаривать, зная какой из него никудышный коммерсант, но он и слушать ничего не хотел. Он носился с этой идеей несколько дней, выяснял, как можно взять ссуду. Ему сказали, что нужен хотя-бы один гарант. Он обратился к своим знакомым, но никто не соглашался. Тогда он стал уговаривать меня стать его гарантом.

"Какой из меня гарант, - говорил я ему, - ведь я пенсионер".

"Но ты же работающий пенсионер, - убеждал он меня, - и тем более в банке работает мой одноклассник, и он поможет нам все устроить". Он был так настойчив, что я в конце концов согласился.

"А может и вправду у сына все получится", - думал я.

Коммерция Славика длилась недолго. Все пошло совсем не так, как предполагал он с друзьями. Поначалу наша квартира превратилась в какой-то перевалочный склад, и все время была завалена какими-то вещами. Он то увозил их, то привозил обратно. Приезжал злой, кричал на жену и сына. Со мной вообще не хотел разговаривать. В результате, через несколько месяцев их предприятие полностью обанкротилось. Они даже еще остались кому-то должны. Обстановка дома совсем испортилась, в воздухе висело напряжение. Славик был угрюмый и злой, частенько приходил домой подвыпивши и обвинял всех на свете в своих неудачах. Весь мой заработок и часть пенсии стали уходить на погашение взятой сыном ссуды. В то же время Славик по-прежнему нигде не работал, сидел дома или пропадал где-то с друзьями. Дома между ним и Ирой начались постоянные скандалы из-за нехватки денег и его безделья. Иногда Славик срывал свою злость и на мне, когда я попадал ему под руку.