Щен из созвездия Гончих Псов
Шрифт:
Но Изотоп оказался неожиданно ловким и смекалистым. Он немного постоял, приглядываясь к пассажирам, облюбовал пожилого мужчину, увешанного сумками и сетками, с детским велосипедом в руках, и решительно пошел по трапу вслед за ним. Матрос, проверявший билеты, решил, что это собака нагруженною гражданина, и пропустил Изотопа на палубу, где тот мгновенно устремился на корму и спрятался за большим черным ящиком, в котором хранились спасательные пояса. После этого маленькому, быстрому Щену уже не оставалось ничего другого, как юркнуть на трап и, скрываясь за ногами входивших пассажиров, проскочить на трамвай. Тут он мгновенно учуял Изотопа и через минуту уже лежал рядом с ним за ящиком.
Пока снимали трап и отдавали концы, оба щенка старались не дышать. Но вот звякнул колокол, застрекотал мотор, по палубе пронесся свежий ветерок, и речной трамвай двинулся в таинственную даль, унося с собой оробевших, но возбужденных друзей.
Поездка была долгой: трамвай подходил к берегу и отчаливал, бойко бежал по реке и снова останавливался у пристани… Мало-помалу Изотоп и Щен осмелели и, сообразив, что до конца пути их все будут считать хозяйскими собаками, улеглись на палубе.
Пассажиров становилось все меньше, солнце уже поднялось высоко, теплый и нежный ветерок стал горячим, когда трамвай пришел к конечной остановке. Все пассажиры вышли, и хотя Щен с удовольствием вернулся бы тем же путем домой, Изотоп решительно направился к сходням, и Щен волей-неволей побрел за ним.
Они очутились на песчаном, круто вздымавшемся в гору берегу, где наверху виднелись деревья и раскинувшиеся там и сям домики. Это была дальняя ферма большого совхоза. Изотоп со Щеном поднялись по широкой тропинке и увидели, что улица поселка заросла травой, во многих домах закрыты ставни, но в некоторых открыты окна и двери, и оттуда плыву! запахи разнообразной пищи.
— Хорошо бы подкрепиться! — сказал Изотоп Щену, который давно уже подумывал об этом.
Они направились было к ближайшему дому, откуда доносился вкусный запах жареного мяса, но у калитки, загораживая ее своим телом, лежал здоровенный черно-серый пес неизвестной породы и без всякого энтузиазма глядел на проголодавшихся путников.
— Здравствуйте, мы из города. Не найдется ли у вас… э-э… чего-нибудь подкрепиться? — вежливо спросил Щен.
Пес смерил его взглядом и нахально зевнул, обнажив мощные желтые клыки.
«Ну и убирайтесь в свой город! У нас тут дармоедов не любят!» казалось, говорил весь его вид.
И тут произошло неожиданное. Изотоп, нервы которого были сильно взвинчены поездкой, новыми впечатлениями и недоеданием, оттолкнул Щена и зарычал, а пес вдруг вскочил и бросился на Изотопа. Тот взвизгнул от боли и неожиданности, но не отступил и дал такой отпор, что они, сплетясь в клубок, рухнули на траву.
Напрасно Щен кричал им Внутренним Голосом, чтоб они перестали. Драка все разгоралась, и неизвестно, чем бы закончилась, если бы из дома не выскочил мужчина в желтой майке с ведром воды в руке. Он выплеснул воду на дерущихся, Изотоп и пес мгновенно разлетелись в разные стороны, а мужчина швырнул вслед Изотопу камень, но угодил в Щена, который завертелся на месте от боли и тут же бросился к темневшей неподалеку опушке леса. Изотоп — за ним.
Собственно, это был не лес, а небольшая, порядком вырубленная роща. Изотоп стал зализывать укусы, а Щен трясти подбитой лапой. Был уже полдень, цветы до вечера закрылись, травы поникли, но щенки стали искать такие, которые смогли бы заживить укусы и снять боль. Они не ведали, откуда у них это знание — то был дальний, сильный голос их предков, сохранивший для своих наследников все самое важное и лучшее, что они успели приобрести за свою жизнь…
Первым нашел свою траву Изотоп; он принялся поедать молодые листочки и цветы с такой жадностью, словно был не щенком, а теленком или жеребенком. Щен, у которого лапа распухала прямо на глазах, ковыляя, побрел вдоль рощи, пока не наткнулся на заросли маленьких желтых цветов, источавших успокоительную прохладу. Он погрузил в них нос и лапы, и ему стало легче. После этого друзья попили водички из протекавшего по роще ручейка и, растянувшись под кустами с зелеными еще ягодами ежевики, заснули.
Когда они проснулись, солнце уже клонилось к закату. Изотоп потянулся и заворчал от радости: все было, как в его снах — деревья, трава, цветы… Не хватало только вкусной, сытной еды. Но раз уж здесь было так хорошо, еда должна была появиться!
Они побежали дальше, вдоль рощи, пока не уткнулись в длинный зеленый забор, из-за которого доносился упоительный запах чего-то наваристого и сдобного.
Забор принадлежал совхозному детскому саду, куда ребятишек вывозили на все лето загорать, купаться и радоваться. Изотоп и Щен без труда нашли удобную лазейку и выскочили прямо на игровую площадку, где ребятишки под руководством воспитательниц водили хороводы и пели… Увидев Изотопа и Щена, дети окружили их, каждый норовил с ними познакомиться и устроить веселую возню. Даже воспитательницам, обычно недолюбливавшим кошек и собак, понравились приветливые щенки — один большой, другой маленький, которых словно вынули из витрины игрушечного магазина… Они всей гурьбой направились к поварихе, тете Дусе, и та вынесла две мисочки пшенной каши, обильно политой мясным соусом… Потом детишек увели на полдник, а щенки проскользнули в ту же щель и снова улеглись на теплой траве.
Изотоп блаженствовал — его мечты сбылись! Мир прекрасен, таким и останется. Он был убежден, что теперь всегда будет солнце, трава и вкусная еда, которой их накормила добрая тетя Дуся.
Его блаженство нарушал только Щен. Он лежал, опустив голову на передние лапы, ушедший в себя, и не откликался на призывы Изотопа побегать и поиграть.
День между тем клонился к вечеру. Солнце уже скатилось за деревья, подул пронзительный ветер, звонки речных трамваев стали доноситься все реже, и Изотоп почему-то вдруг вспомнил Володю, свою квартиру, даже Робика… Он вовсе не хотел домой, но с наступлением вечера мысли эти окружили его с какой-то пугающей отчетливостью…
И вдруг он увидел, что Щен решительно поднялся и отряхнулся.
— Ты что? — тревожно спросил Изотоп. — Проголодался? Пойдем снова на кухню…
— Иди один, — коротко ответил Щен. — Я спешу. Надо успеть на последний трамвай.
Изотоп от огорчения даже весь как-то съежился.
— Щен, — пробормотал он, — ты же не бросишь меня одного! Здесь так хорошо, красиво, и… Наконец-то я попал в свои сны!
— Оставайся, а я не могу. Мне надо вернуться к Рыжику, и обязательно сегодня, потому что он будет волноваться.
— Но зачем тебе туда? Разве здесь плохо? Мы сыты, нам весело, а спать можно на площадке под навесом — нас уже знают и не прогонят!
Щен нетерпеливо вздохнул.
— Я ведь говорю — оставайся, — повторил он. — А я должен вернуться к Рыжику.
— Но почему?!
— Ну как тебе объяснить? Потому что он любит меня, а я — его.
— Не понимаю… — Изотоп уставился на него. — Что это такое — любит?
— Это… — Щен в затруднении почесал у себя за ухом. — Это… ну, когда без кого-то не можешь.