Щит и меч. Книга вторая
Шрифт:
Шмидт молчал. Вайс привязал его к спинке тяжелого кресла, повернул ключ в двери и начал тщательно, сантиметр за сантиметром, обследовать комнату.
Лицо Шмидта стало серым, на висках выступили капельки пота.
Вайс налил ему коньяку, дал выпить из своих рук, спросил:
— Почему вы нервничаете? Ведь англичане славятся своим хладнокровием. Вы меня просто разочаровываете.
В книжном шкафу Вайс без особого труда обнаружил радиопередатчик английского производства. Осмотрев его, занялся портсигаром Шмидта:
— Все-таки вы консерваторы. Почему-то пользуетесь для кода священным писанием.
Раскрыл чемодан Шмидта, вынул из него новые полуботинки на толстой каучуковой подошве, понюхал, надавил пальцем, похвалил:
— А вот и она, ваша прославленная мастиковая взрывчатка. Остроумно. Такой способ хранения — новость. — И снова подошел к книжному шкафу. Между страницами книг были заложены крупные английские купюры.
Шмидт наконец открыл рот:
— Возьмите деньги себе. Я считаю, вы их заработали.
— Будьте спокойны, не растеряюсь, — сказал Вайс. Сел напротив Шмидта, испытующе глядя на него, спросил: — Хотите еще выпить?
Шмидт кивнул.
Вайс налил половину рюмки. Шмидт усмехнулся.
— Что же вы жалеете мне мой же коньяк?
— Я не хочу, чтобы вы напились. — Осведомился деловито: — Дадите о себе нужные сведения?
— Нет, — отрезал Шмидт.
— Значит, предпочитаете ораторствовать на аудитории, которая будет вас обрабатывать, применяя все доступные ей средства?
— Предпочитаю.
— Но ведь вы все равно заговорите.
— Нет.
— Вы еще не знаете, какими мы располагаем эффективными средствами…
— Я погибну с честью, как офицер армии его величества.
— Ну какой там офицер! Рядовой шпион. Кстати, так скоро погибнуть мы вам не дадим: у нас отличные медики, они уж позаботятся максимально продлить ваше существование, в каком бы противоестественном состоянии ни находились ваши кости, кожа и некоторые органы.
— Вы, оказывается, знаток.
— Можете не сомневаться, вами займутся настоящие знатоки этого дела.
Шмидт тяжело дышал, но не проронил ни слова.
Вайс сказал примирительно:
— Послушайте, в конце концов, любезность за любезность. Вы не сообщите нашим, сколько у вас было наличных денег. А я за вашу скромность сообщу по указанному вами адресу о вашей смерти. И из уважения к вашей стойкости отмечу: умер с достоинством. Это должно доставить вам удовольствие.
— Ладно, — согласился Шмидт. — Запомните: Уилсон Дуглас, Манчестер Цайт Хилл, сто восемнадцать, миссис Энн Дуглас. — Пояснил: — Это моя мать.
— У вас больше нет близких родственников?
— Люди моей профессии не обременяют себя
— А вы, оказывается, совестливый человек!
— Интересно, как бы вы заговорили, если бы оказались на моем месте?
— Да, — согласился Вайс, — мне самому интересно знать, о чем бы я тогда с вами говорил.
— Не поменяться ли нам местами? — иронически предложил Дуглас.
— Допускаю, что мне еще представится такая возможность.
— Желаю, чтобы это поскорее осуществилось, — буркнул Дуглас.
— Когда вас казнят, ваша мать будет получать за вас пенсию?
— Едва ли, — угрюмо сказал Дуглас. — Во всяком случае, не скоро. Ведь абвер не пошлет официального извещения о моей смерти. А у чиновников из Интеллидженс сервис, пока они не получат точных данных, будут основания полагать, что после провала я купил себе жизнь ценой измены.
— А почему бы вам в самом деле не пойти на такую сделку с нами?
— Я англичанин.
— А мы немцы.
— Вы фашисты.
— А вы демократ.
— Я не желаю обсуждать с вами того, что касается только моего народа.
— А когда из вас в течение долгого времени будут изготавливать кровавый бифштекс, вы тоже будете считать, что этот бифштекс лучшего сорта, потому что он из мяса англичанина?
— Знаете, — сердито сказал Дуглас, — мне надоело чесать с вами язык. Зовите ваших агентов.
— Я не нуждаюсь в ваших советах, — заметил Вайс. — И радуйтесь, что вам пока предоставлена краткая возможность сидеть в удобном кресле.
— Да, я слышал, вы сажаете заключенных на бутылки из под шампанского, как некогда азиаты сажали пленников на колы.
— Вы можете попросить, чтобы бутылки из-под французского шампанского заменили для вас бутылками из-под английского виски.
— Чего вы тянете? Что вы от меня хотите?! — раздраженно воскликнул Дуглас.
— Хочу знать цель вашего пребывания здесь. — И Вайс предложил: — Давайте побеседуем спокойно. — Вложил в рот Дугласу сигару, щелкнул зажигалкой. Несколько помедлив, сказал: — Когда вы изволили завербовать меня, — замечу, весьма неоригинальным способом, — было ясно, что вас интересует техническая документация производства новых синтетических веществ на одном из химических предприятий Освенцима. Так?
— Да, я получил строжайшее указание: добыть здесь только техническую документацию и ничем другим не заниматься.
— Ведь это сложная операция, и обойдется она вашему правительству недешево.
— Значит, документация стоит того. Что касается меня, то за документы «Фарбен» мне обещана крупная сумма, вот и все. Вам ясно?
После короткого молчания Дуглас сказал сокрушенно:
— Никогда еще я не был в столь дурацком положении. Ах, если бы я мог пристрелить вас, чтобы не иметь свидетеля печального казуса в моей биографии.