Щит судьбы

Дрейк Дэвид Аллен

Все собравшиеся за столом, за исключением Маврикия, глядели на него удивленными округлившимися глазами. Маврикий просто поджал губы и смотрел в кубок.

Маврикий был единственным из собравшихся в шатре, кто знал секрет Велисария. Наконец полководец открыл его ему, несколько месяцев назад, после возвращения из Индии. Велисарий всегда чувствовал себя виноватым на протяжении всех месяцев, пока дер. жал существование Эйда в тайне от Маврикия. Поэтому когда наконец он рассказал Маврикию об Эйде, то постарался компенсировать свою вину, поделившись с Маврикием откровениями Эйда в большей степени, чем с кем-либо, даже Антониной.

И если вначале он делал это из чувства вины, то вскоре его мотивы изменились. На самом деле Велисарий нашел Маврикия самым полезным советчиком — когда дело дошло до советов Эйда по военному делу. Велисарий не особо удивился, что флегматичный и практичный фракиец лучше всех понимал часто странные и дикие для всех остальных советы Эйда.

— Ты видел это в Индии? — спросил Куруш. — Подобные укрепления?

Маврикий бросил на Велисария быстрый, предупреждающий взгляд. Хилиарх прекрасно знал, где Велисарий видел «подобные укрепления». Не в Индии, а в видениях. Видениях, которые отправлял ему в мозг Эйд, посвященных осаде городов в будущем. В особенности Маврикия заинтересовала теория и практика великого знатока укреплений, который будет жить через тысячу лет. Человека по фамилии Вобан, который родится в стране под названием Франция.

— Не прямо, Куруш. Но я заметил к концу осады Ранапура, что разбитые стены на самом деле лучше противостоят пушкам, чем раньше, когда они еще стояли целыми.

Ментально он похлопал себя по спине. В конце концов, это не ложь в чистом виде. Он успокаивал себя мыслью, что разрушенные стены Ранапура — если вспомнить — на самом деле неплохо противостояли пушкам. Даже если он и не заметил это, когда наблюдал за осадой.

К счастью, ложь проскочила. Куруш с Баресманасом вздохнули с облечением и поэтому не стали дальше расспрашивать Велисария.

Теперь разговор повернутся к относительной слабости конницы малва, в особенности тяжелой конницы, и обсуждению того, как союзным силам лучше всего этим воспользоваться. Но их вскоре прервали.

В шатер вошел персидский офицер со знаками отличия, указывающими, что он является императорским курьером. Он извинился и приблизился к столу. Курьер склонился к уху Баресманаса и стал что-то ему нашептывать. Велисарий вежливо отвернулся и отвлек внимание римлян, рассказывая какой-то анекдот из времен осады Ранапура. Анекдот, включающий оценку сравнительных достоинств кавалерии раджпутов и йетайцев, оказался достаточно любопытным, чтобы полностью завладеть вниманием Бузеса и Кутзеса. Маврикий сделал вид, что тоже заинтересовался. Однако Велисарий обратил внимание, что Куруш его совершенно не слушает. Лицо молодого шахрадара было напряжено. Что бы там ни шептали в ухо Баресманаса, племянник явно догадывался о содержании донесения. И был очень не рад утвердиться в своих подозрениях.

Когда курьер ушел, Баресманас посмотрел на Велисария. Во взгляде одновременно читались извинение и просьба.

Понимая, Велисарий поднялся с подушек.

— Уже поздно и мы устали, — объявил он. — Думаю, нам лучше продолжить обсуждение в другой раз. У нас будет достаточно возможностей поговорить во время марша на юг.

Остальные римляне тут же последовали его примеру. Через две минуты они уже садились на лошадей за пределами шатра и отправились в разбитый неподалеку римский лагерь.

— Что-то наклевывается, — заметил Кутзес.

— Политика, — объявил его брат. — Должно быть, она. — Велисарий удивился. Абстрактно он знал, что Бузес и Кутзес не дураки. Но братья вели себя так глупо во время его предыдущей встречи с ними три года назад, что он не ожидал такой проницательности. Однако ничего не сказал в ответ. По крайней мере, до тех пор, пока они с Маврикием не расстались с братьями у их шатра и не отправились дальше к фракийской части лагеря.

— Ты знаешь: он ведь прав, — заметил Маврикий. Велисарий кивнул.

— У персов кризис с престолонаследованием. Хосров совсем недавно занял трон, а у него полно сводных братьев. В частности Ормузд очень недоволен сложившейся ситуацией. Если бы малва не вторглись в Персию, там бы скорее всего началась гражданская война. Персы могут сколько угодно насмехаться над нами в связи с усыновлением Фотия Феодорой и Юстинианом, но у них своя печальная история. Вспомни, что происходило вокруг престола при смене правителей. Сколько раз в прошлом в Персии после смерти Императора начиналась гражданская война. Один из претендентов из династии Сасанидов боролся против другого. А иногда и трое, и даже четверо одновременно.

Еще какое-то время они ехали молча. Затем Маврикий улыбнулся.

— Кстати, я думаю, ты неплохо справился, — заявил он. — Я имею в виду, с враньем. В особенности мне понравились разрушенные стены Ранапура. Звучало очень правдиво. Тебе удалось полостью избежать неприятной ситуации. А то как бы ты объяснял паре персидских сахрдаранов, что твой опыт с укреплениями — это совет какого-то варвара, галла ни больше ни меньше, который еще родится через тысячу двести лет.

Велисарий скорчил гримасу. Маврикий продолжал весело рассуждать.

— Однако один раз ты здорово лопухнулся. Когда упомянул, что, как ты надеешься, у малва из нового оружия есть только осадные орудия, ракеты и гранаты.

Велисарий скорчил гримасу. Но Маврикий явно вознамерился обсудить все.

— Это была серьезная оговорка. Надеешься! К счастью, персы ничего не поняли. А то могли бы спросить: а какое оружие ты боишься увидеть?

Хилиарх хитро посмотрел на полководца.

— И что бы тогда им ответил?

Велисарий смотрел прямо перед собой. Молчал. Выражение его лица оставалось угрюмым.

— М-да, это было бы трудновато, — усмехнулся Маврикий. Он попытался спародировать баритон Велисария:

— Надеюсь, не увидим мобильную артиллерию. Или, что еще хуже, пистолеты. Знаете — те, которые мы, римляне, пытаемся воссоздать в рамках нашего тайного оружейного проекта, основываясь на видениях из будущего. Их нам показывает магический кристалл, который некоторые из нас называют Талисманом Бога. Правда, успехов пока не добились. Дело идет трудно.

Они остановились у шатра, в котором жили вместе. Велисарий спрыгнул на землю. Уже стоя на своих двоих, посмотрел вверх на ухмыляющегося Маврикия.